Извращенный терапевт - Махи Мистри

— Хм, мне нужна твоя помощь с кое-какими делами.

Я нахмурилась. — Какие вещи… ох! — я полузадохнулась и полузастонала, когда он притянул меня к своей выпуклости, держа мои бедра.

— Мы можем поговорить об этом позже, лепесток. Помоги мне решить эту серьезную проблему, которая возникла из-за тебя.

— С радостью, — я поцеловала его, провела пальцами по его волосам, пока он перемещал меня по своим бедрам.

Той ночью мы спали вместе обнаженными в его постели.

Пыхтя, я последовала за ним, топая ногами так сильно, как это может сойти с рук взрослому: — Извини, я в порядке.

— Хм, — его брови мило нахмурились, когда он проверял занавеску и читал все описания, напечатанные на этикетке.

— Не хм, — я подняла подбородок и указала на сиреневые шторы. — Ты должен взять это. Или что-нибудь пастельное, например…

— Нравится розовое нижнее белье, которое ты носишь?

Дрожь удовольствия пробежала по моей спине, услышав его грязные слова. Он всегда умел заставить меня покраснеть одним взглядом или несколькими словами. Это заставило меня смутиться и покраснеть.

— О-он не розовый, — я отвела от него взгляд и вспомнила, что нам нужны книжные полки, кровать и…

Его рука обвила мое запястье и потащила меня за собой. Я нахмурилась, глядя на его спину, одетую в белую рубашку с закатанными рукавами. Что, черт возьми, произошло?

— Разве мы не возьмем шторы? Или книжные полки? Кровать?

Эйден бросил на меня мрачный взгляд и притянул меня ближе к себе. — Меня не волнуют шторы, лепесток. Что меня волнует, так это наказать грязную девочку, которая продолжает лгать своему терапевту, хм ?

Мое лицо пылало, когда мы шли к парковке, солнце светило нам в глаза. Мои ноги уже тряслись, гадая, что он собирается делать. Эйден открыл мне пассажирскую дверь, и я села на теплую кожу. Я почувствовала влажность на своих стрингов.

— Что ты имеешь в виду под наказанием? — спросила я хриплым голосом, когда машина с мурлыканьем завелась.

— Сними нижнее белье, — приказал он, его серые глаза побуждали меня подчиниться ему, и одна маленькая часть меня хотела не подчиниться, посмотреть, что он будет делать, если я не пошевелюсь.

— Ты не сделаешь этого, — я не знала, откуда взялась уверенность посмотреть ему в глаза и ответить, но мне нравилось, как он выглядел забавным с небольшой ухмылкой на губах.

— Скажи пожалуйста. Разве я не научил тебя хорошим манерам?

— Н-нет. Я… — мои ноги сжались, когда его пальцы коснулись моего обнаженного бедра, щекоча чувствительную кожу внутренней части бедра. Я смотрела, как его рука зависла над моим бедром, и мне пришлось подавить желание схватить ее и прижать к моей коже, которая горела от его прикосновения.

— Перестань хныкать и скажи «пожалуйста», лепесток. Я прикоснусь к тебе и сниму твое мокрое белье, — его тон был игривым, и я знала, что он дразнит меня, радуясь тому, как легко мои щеки покраснели от его игривых слов.

Сжав руки на сиденье, я прошептала: — Пожалуйста.

Удовольствие плотно свернулось в моем животе, когда он прикоснулся ко мне. Увидев его горячую большую руку на моем левом бедре, я еще больше покраснела. Я прикусила нижнюю губу, когда он сжал мою кожу, проведя рукой по моему бедру.

— Возьми свою юбку и подними ее для меня, — приказал он грубым и бархатистым голосом, от которого мне захотелось поежиться.

— Ч-что, если кто-нибудь увидит? — я заикалась, пульс громко стучал в ушах, когда я сжимала в кулаках подол юбки. Мы все еще были в пути, и я доверяла Эйдену, но никогда раньше не делала ничего подобного.

— Тогда пусть они посмотрят, — он посмотрел на меня, его глаза были полны вожделения. — Я хочу, чтобы все знали, что моя грязная маленькая девочка лгала и ее за это наказывают.

Я зажмурилась и подняла юбку до талии.

— Подними её и открой глаза.

Я покачала головой, сминая ткань юбки.

— Перестань быть невеждой и открой глаза. Сейчас, — в его голосе была резкость, и я знала, что не стоит его проверять.

Сделав глубокий вдох, я открыла глаза и прижала подол платья к груди, дрожа от прохлады кондиционера на своей голой коже. Я сжала ноги вместе.

— Хорошая девочка, — похвалил он меня, мягко сжимая мое бедро, от чего мой клитор запульсировал. Мне хотелось, чтобы он меня больше хвалил. — А теперь скажи мне, какого цвета твои трусики, лепесток, — его тон был серьезным, но казалось, что он разговаривал с ребенком.

— Они розовые.

— Покажи их мне.

— Что?

Мой взгляд упал на его острую челюсть, на его глаза, когда он плавно маневрировал машиной на дороге, в то время как я все еще держала подол юбки. Разоблачение себя.

Эйден метнул взгляд на меня, на мои бедра и посмотрел на меня. — Сними нижнее белье и отдай его мне.

Я выглянула из окна на дорогу и тихим голосом спросила: — П-прямо сейчас?

— Ты хочешь большего наказания, лепесток?

Да, доктор Эйден . Не обращая внимания на эту грязную мысль, я подняла бедра и пошевелила ими, чтобы они соскользнули с стрингов. Мои руки дрожали, когда ткань опустилась до пяток моих сандалий, и я протянула ее ему на ладони.

Я почувствовала себя легче, на грани, а он даже не прикоснулся ко мне.

Мои губы приоткрылись, когда он почувствовал влажность пальцами и сунул стринги в карман брюк. — Ты такая мокрая, нуждающаяся девочка, — сказал он и прижал пальцы к моей нижней губе. Я жадно сосала его пальцы, слизывая с них сперму и напевая от вкуса. Он прохрипел: — Хорошая чертовски девочка.

Я захныкала, когда он отдернул руку, но это хныканье превратилось в тихий стон, когда те же пальцы прижались к моему клитору, медленно перекатывая чувствительный бутон и играя с ним.

— Шшш, оставайся на месте. Я не хочу, чтобы ты кончила так скоро, — он прошептал, когда я покачала бедрами по его руке, потирая подушечки его пальцев, скользя по ним, но он никогда не скользил ими внутри меня, как я хотела, и не доводил меня до края.

— Пожалуйста, Эйден, — ныла и умоляла я, горбя его руку, когда он продолжал медленно перекатывать пальцами мой пульсирующий клитор.

Он застонал, глядя мне между ног. — Бля, Айви, ты такая чертовски мокрая, я тебя слышу. Понюхай, какая у тебя мокрая пизда, — он сдвинул пальцы ниже, и я застонала, когда он скользнул пальцем внутрь меня. Я крепко сжала его. — Не кончай, черт возьми, лепесток.

— Пожалуйста…

Мой