Куплю тебя. Дорого (СИ) - Рахманина Елена

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Будто ни одной эмоции в душе не всколыхнулось от нашей близости.

Другой рукой он развязывает узел халата и добирается до моей ягодицы. Впивается в неё пальцами, ещё ближе прижимая к своему паху. Голой кожей я соприкасаюсь с его брюками и ощущаю под плотной тканью напряжённый член.

Острая волна возбуждения прокатывается по телу. Я теку. Вот так, быстро. Моментально. От его близости и прикосновений. Даже от этой равнодушной интонации в его голосе.

А затем меня вдруг омывает холодной волной. Он разжимает руки, отстраняя от себя. Полностью собранный. Только бугор, натягивающий его брюки, свидетельствует, что мне не привиделась эта сцена секунду назад.

— Одевайся, — через минуту кидает в меня мою одежду, постиранную и выглаженную. Видимо, надо сказать спасибо его азиатской помощнице по дому. — Долг вернёшь мне другим способом.

Я в полном замешательстве. Не пойму, что сейчас случилось. Я собиралась его соблазнить. А в итоге… всё пошло явно не по моему плану. Чёрт его дери.

Внутри меня всё клокочет. От бешенства и ярости. Он посмеялся надо мной. Подтвердил свою догадку о моей алчной сущности, и теперь я вновь не в его зоне интересов.

Перед первой встречей с ним я мало разведала о нём информации. Потом, копалась. Искала статьи. Да, спутницы, сопровождавшие его на мероприятиях все до одной известные светские львицы. Модели. Актрисы. Бизнес леди. Каждая под стать ему. Наверняка всего добились сами. Без помощи родителей и любовников. Умницы с рождения. Как же. Пф.

Не то что я. Девчонка в драной одежде, приползшая к нему на коленях просить деньги.

Глава 32

Стараюсь стереть с лица разочарование ребёнка, у которого злой дядя отобрал конфетку. Хотя губы всё равно обиженно надуваются.

Ничего. Мы ещё посмотрим, кто кого.

Не испытывая смущения, прямо под его взглядом натягиваю трусики и топик. Он с меня их уже снимал, да и, пока под душем стояла, успел всё рассмотреть. Думаю, ничего нового не увидит.

Стараюсь не задавать вопросов. И вообще не проявлять интереса к тому варианту моей жизни, который он избрал для меня. Пусть упивается своей властью в одиночку.

Так и не позавтракав, Сабуров ведёт меня к выходу из квартиры. Накидывает на плечи тёмное пальто и, видимо, только в этот момент соображает, что я без верхней одежды.

Когда меня схватили люди Айрата, я вырывалась с такой силой, что куртка, которая в тот момент была на мне, осталась в руках моих похитителей. А потом, скорее всего, на асфальте. Далеко сбежать мне всё же не дали. Поймали. Конечно, никого не волновало, что она понадобится несостоявшейся содержанке глубокой осенью.

— Нур, — обращается он к женщине, так тихо стоявшей за моей спиной, что я даже забыла о её присутствии, — принеси гостье мою куртку.

Она возвращается спустя минуту и вручает её мне. Ткань приятная, мягкая. Я таких вещей отродясь в руках не держала. Цепляюсь случайно взглядом за надпись на пуговках — Брунелло Кучинелли. И она стоит, должно быть, как неплохой автомобиль. Даже не подержанный.

Сабуров наблюдает за мной, прислонившись плечом к стене. В его взгляде читается нетерпение и что-то ещё. Какая-то новая, незнакомая мне эмоция. И она почему-то меня смущает больше, чем стриптиз, устроенный мной пять минут назад.

Его веселит моя реакция на его достаток? Забавляет поведение девочки, не пробовавшей ничего слаще редьки?

Чтобы скрыть замешательство, я быстро накидываю куртку и утопаю в ней. Она просто огромная, особенно в плечах. Но, чёрт возьми, до чего тёплая. И пахнет обалдеть как.

Лифт спустил нас на парковку, и я пытаюсь поспеть за широкой поступью Сабурова. Он не допускает мысли, что я могу ослушаться и пойти в обратную сторону. Не останавливается, не оборачивается. Просто идёт вперед.

Раздаётся писк сигнализации автомобиля.

В памяти не отложилась дорога сюда. Всё как чистый лист. И увидев его машину, я отчего-то удивилась. Не знаю почему, но мне казалось, что он водит какой-нибудь огромный внедорожник. Чтобы его широкие плечи и длинные ноги точно в нём умещались. Но это «всего лишь» «Бентли». До безобразия роскошный.

Вскоре мы покинули пределы Москвы. С каждым километром мне становилось всё более не по себе. Куда он меня везёт? Что ему от меня надо? Раз я такая обуза, к чему была эта сделка… предметом которой я являлась?

— Как тебя зовут? — задаёт первый вопрос Ратмир, разрушая тишину.

До этого я слышала лишь мягкий, музыкальный рёв двигателя. Мой тощий зад пригрело тёплое сиденье, и меня вновь потихоньку начало клонить ко сну.

Я сонно наблюдала за ноябрьской серостью, осознавая, что плыву по течению. Оно то уносит меня на дно, то вновь поднимает на поверхность, давая лишь короткий миг. Глотнуть воздуха — и снова вниз.

— Маша Трофимова, — вру, не глядя на него. Вдруг прокатит.

На мои колени что-то летит. Я не сразу соображаю, что это мой паспорт. Чёрт. Неловко вышло.

— Откуда он у вас? — спрашиваю, поворачиваясь к нему лицом.

На его губах лёгкая улыбка. Будто ничего кроме лжи он и не ожидал услышать. Подумаешь.

— Нашёл в твоём рюкзаке, Серафима Спичка.

То, как он произнёс моё имя, привело в действие странный механизм внутри меня. Заставив в один миг стать сплошным вниманием. Ох, если бы слова могли ласкать, то именно это действие сейчас провернул со мной Ратмир.

В салоне тепло, а кожа всё равно покрылась мурашками.

Моё странное имя выбрал папа.

Я обижалась. Меня раздражала его краткая форма. Сима. Фима. Точно бесхребетная бабка.

И как-то раз я высказала все свои претензии и даже предложила выбрать мне другое имя. Чем плохо зваться Таней или Катей? Девочек с такими именами полно вокруг. Позовёшь одну — обернётся десять.

— А тебе известно значение этого имени? — спросил папа, похлопав по дивану рядом.

Я забралась, примостившись у него под мышкой, приготовившись слушать рассказ.

— Серафимы являлись высшим ангельским чином, стоящими вокруг Бога. Носители божественного огня любви, сжигающего и очищающего.

С открытым ртом, как и все папины сказки, я слушала историю, уходящую в древность. О летающих змеях, пылающих и огненных, ставших символом вечных дихотомий. Жизни и смерти, добра и зла, сохранения и разрушения.

Тогда мне мало было что понятно из этих слов. Но я преисполнилась гордостью за собственное имя и уже никому и никогда не позволяла его коверкать. А меня — задирать.

Я напряглась, возвращаясь из воспоминаний обратно в этот мир. Мою новую, неизвестную реальность. Стоило автомобилю притормозить у высоких глухих ворот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спустя секунду они раскрылись, пропуская нас внутрь. Буквально приглашая меня в неизвестную доселе сторону жизни. Туда, где существуют люди, не знающие, что такое пустой холодильник и голодный желудок. С совершенно иными проблемами и заботами. Где-то далеко-далеко от моего мрачного, невзрачного, похожего на муравейник, дома.

Но чёрт возьми, задай мне кто-нибудь вопрос, что я выберу: страдать, имея деньги, или мучиться в нищете, ответ будет очевиден.

У меня едва челюсть не упала, когда мы стали подъезжать к особняку. Не сумев скрыть любопытство, я с неприличным интересом уставилась на него, не веря, что вскоре переступлю его порог. Теперь квартира Ратмира мне кажется весьма скромным жилищем.

В голове мелькает сразу тысяча одновременных предположений о том, чем занимаются в этом доме. Может, это какой-то элитный бордель, принадлежащий Сабурову?

Если честно, дом такой помпезный, что мысль кажется мне более чем реалистичной.

— Иди за мной, — неоригинальный приказ.

Мог бы и не говорить. Куда мне деваться с подводной лодки.

— И что, какая роль мне будет отведена в этом дворце? — весьма нагло интересуюсь, следуя из гаража в дом через внутренний проход.