Далекие Королевства - Кристофер Банч

– Это так. Но я все же возражаю – нет кудесников такой мощи. Мои второй и третий аргументы не столь впечатляющи, и я не могу дать их тебе потрогать руками. Просто расскажу. Ты слышал, как меня называют ликантианином. Но я совсем не оттуда, хоть и прослужил там несколько лет. На самом же деле я происхожу из другой страны, из Валарои, что за Узким морем. Это страна высоких гор и узких долин. Мое родное местечко называется Кострома.

– Никогда не слышал, – признался я.

– Да и откуда тебе было услышать. – Он, мне показалось, собрался рассказать о родине более подробно, но передумал. – Недалеко от нашей семейной крепости проходил торговый путь. Купцы платили отцу пошлины, и наши солдаты охраняли их от разбойников. Заплатив пошлину, купцы устраивали базар. Это случалось раза два или три в год, и эти события были для нас столь же знаменательны, как день Сева. Иногда отец приглашал кого-нибудь из купцов в дом. От души угощал и привечал гостя. Но даже не столько из радушия, а потому, что в наших глухих местах только таким путем и можно было узнать, что происходит, в мире. Среди разных историй рассказывали и о Далеких Королевствах.

– Тут я тебя прерву, – сказал я. – Неужели ты так доверяешь россказням проезжих купцов? Да они, чтобы продать на два медяка дороже штуку ткани, будут клясться, что ее ткали сами боги.

– Тем не менее, – сказал Янош, – слушать их истории было в детстве самое интересное занятие. Правда никто из них не утверждал, что лично побывал в Далеких Королевствах или хотя бы добрался до их пограничных постов. Но все, кто побывал далеко на востоке, видели их товары. Предметы роскоши, которые, переходя из рук в руки, становились лишь красивее. Иногда они кое-что тайком показывали нам, и это кое-что стоило гораздо дороже, чем мог бы позволить себе отец с его скромными доходами: лютни, прикоснувшись к которым даже мальчик с конюшни становился настоящим трубадуром; платье, а то и просто шарф, который превращал простую деревенскую девку в ослепительную соблазнительницу. Были и другие штуки – наподобие моей статуэтки, но еще более удивительные. Такие чудеса, о каких мы и понятия не имели; и по сей день я нигде, ни в каких своих путешествиях не видел ничего похожего.

Я ничего не сказал. Пусть Янош думает, что это действительно аргумент. Но не для меня, сына известного торговца. Нам тоже доводилось видеть всякие штучки, поражающие до глубины души, пусть и не такие, как танцовщица Яноша. Но если кто-нибудь осмелился бы утверждать, что они произведены в Далеких Королевствах, то его бы грубо осмеяли. Поскольку было известно, что в уединенных местах обитают колдуны, владеющие очень сильной магией, то изготовление таких диковинок обычно приписывалось кому-нибудь из них. Хотя, вдруг подумал я, почему, собственно, надо ссылаться на каких-то отшельников, живущих в джунглях или в горах, не объясняя происхождение таких побрякушек из особой страны?

Я задал Яношу этот же самый вопрос.

– На это ответить просто, – сказал он. – Ведь если кто-то будет думать, что существует страна, более благодатная и более цивилизованная, то возникнет естественный вывод: а почему бы тогда не отправиться туда?

Я кивнул:

– Да. Отец не раз говорил мне, что как только я увижу другие страны, то перестану так уж безудержно восхищаться Ориссой. Правда, когда хвастаешься тем, что видел другие страны, это вызывает у недалеких простаков лишь негодование, пусть они и делают вид, что слушают тебя с благоговением. Что ж, капитан Серый Плащ, твой аргумент зазвучал теперь весомее, чем мне показалось поначалу. Каков же третий?

– Прежде чем я тебе его изложу, нам, наверное, следует пойти в трактир. Со смазкой в брюхо все легче проскакивает. А эта история как раз из тех, которую надо рассказывать, когда все немного выпили, а за окном бушует полночная вьюга.

– История с привидениями? Я их люблю, – сказал я.

– С привидениями? Не знаю. Назови их как хочешь. Но эта история приключилась со мной лично.

Мы отыскали уютный винный погребок с приветливой, улыбающейся хозяйкой, подающей прекрасное вино. Янош начал рассказывать:

– Это случилось тогда, когда наш предсказатель по внутренностям убитых животных наконец решил, что наступил долгожданный момент для принесения в жертву животного, выбранного из стада моего отца. Как правило, по этим кишкам ничего понять невозможно. Но иногда наш предсказатель предрекал ужасные вещи. И на этот раз он увидел, что надобно ввести, как говорится, комендантский час. То есть от сумерек до рассвета все женщины, мужчины и дети нашей долины должны находиться в домах. Стада должны быть оставлены без присмотра, и даже на наблюдательных вышках не должно быть часовых. И это на четыре ночи. Людям было приказано сидеть у очагов, плотно затворив ставни и задернув занавески. В эти часы иногда снаружи доносился какой-то грохот. Примерно такой, какой производит проезжающий по улице конный патруль. Кое-кто клялся, что даже слышал, как поскрипывала упряжь. Но на рассвете никто не мог отыскать следов подков. Вообще никаких следов.

– Мало ли что ночью не происходит на улице? – высказался я. – И что там гремит? Я и сам частенько в детстве лежал, не в состоянии заснуть, прислушиваясь, как по улице бродят демоны и кто-то топочет по крыше над моим балконом, только и поджидая, как бы наброситься на меня. Но я считал, что я не такой дурак, чтобы выходить наружу и смотреть, что там такое.

– А вот я это сделал. – Янош слегка улыбнулся. – Я сбежал из спальни по веревке, которую еще днем украл из караульного помещения, и сбежал как раз в тот момент, когда предсказатель прокричал последнее предупреждение.

– И разумеется, именно в этот раз никаких всадников не оказалось, – высказал я предположение.

– Дело не в этом. Внимательно прислушиваясь ко всем слухам, я нарисовал небольшую карту местности вокруг нашей крепости. На ней я отметил места, где, судя по рассказам, наиболее часто появлялись эти наездники. Одним из таких мест был узкий проулок за большим коровником моего отца. Шириной не более восьми стрел – мы в Костроме пользовались такой мерой длины. А все наше местечко тянулось по долине где-то на треть лиги. И вот в этом проулочке я и спрятался на оливковом дереве. Луна была ровно в половинной фазе. Я стал ждать. Не знаю, долго ли ждал. Было часов восемь или девять, потому что я, несмотря на все свое возбуждение, умудрился заснуть. Меня разбудили звуки. Как и говорили, я услыхал грохот подкованных копыт.

– Но ничего не увидел.

– Ничего не увидел в проулке, – сказал Янош, вглядываясь в бокал, как в волшебное зеркало, показывающее прошлое. – Но я увидел двоих, едущих по холму над проулком, двух всадников. Я подумал, что это люди. Они были вооружены. По крайней мере, мне казалось, я вижу отсветы луны на их доспехах и наконечниках пик. И на шлемах с высокими плюмажами. Даже лошади были в доспехах. Во всяком случае, я увидел, как отразился лунный свет на голове одного из коней. Они занимали именно такую позицию, которую сейчас приказал бы занять патрулю и я – в случае нахождения на неприятельской территории. Они осматривали проулок, чтобы основные силы не попали в засаду. Грохот копыт стал громче, а затем проследовал дальше по нашему местечку. После этого два всадника умчались прочь, чтобы, вероятно, присоединиться к остальным. Звуки затихли вдали. Всадники направлялись на восток, туда, где, согласно легендам, лежат Далекие Королевства. Я побежал домой и юркнул в постель, словно за мной гнались.