Журнал «Вокруг Света» №08 за 2010 год - Вокруг Света

Крабы в еде непривередливы, но, например, у сезармин значительную часть рациона составляет опавшая мангровая листва. Уксусные крабы так активно объедают побеги мангровых растений, что на фермах в Юго-Восточной Азии, занимающихся разведением мангров, с ними борются как с вредителями. Побежденные уксусные крабы попадают на стол победителям. Манящие крабы — потребители ила, из которого они с помощью специально преобразованных ротовых придатков выбирают все съедобные частицы, а из остатков формируют маленькие продолговатые катышки, множество которых остается на песке к концу отлива.

Личинки всех этих ракообразных развиваются в морской воде, но, повзрослев, многие их виды становятся в той или иной степени независимыми от морской среды. Находясь на суше, они дышат жабрами, заботясь о том, чтобы жаберные полости были заполнены водой. Одни крабы нуждаются в регулярном обновлении этой воды, а другие виды научились ее аэрировать и подолгу обходиться одним и тем же запасом. Манящие крабы, например, пропускают через жаберные полости пузырьки воздуха, а крабы-сезармины, напротив, выдавливают затхлую воду наружу и прогоняют ее по прикрытым щетинками желобкам на теле.

1. Brandon Cole/NATURE PL/ALL OVER PRESS

2. Илистые прыгуны Шлоссера питаются только на суше. Их излюбленная пища — крабы. Однако размер манящего краба не позволяет рассматривать его в качестве обеда. Залив Пханг нга, Таиланд. Фото: Tim Laman/NATURE PL/ALL OVER PRESS  

Мангры Старого Света — излюбленные места обитания илистых прыгунов, необычных рыб, у которых все самое интересное в жизни происходит не в воде, а на суше, где они проводят большую часть жизни. Именно там они кормятся насекомыми и мелкими крабами, а самцы выясняют отношения с соседями и красуются перед своими избранницами, раскрывая и складывая неожиданно яркий спинной плавник (хотя икрометание происходит все-таки в воде). Дышат прыгуны не только жабрами, но и всей поверхностью кожи, которая всегда должна оставаться влажной. Для неспешного ползания по илу эти забавные пучеглазые существа используют сильные грудные плавники, которые могут даже сгибаться в «локтях», потому что их каркас снабжен подобием сустава, но при необходимости илистый прыгун отводит вбок хвост и, оттолкнувшись им, совершает резкий скачок.

В прилив бесшумно прибывающая вода заливает мангры, и все, кого это не радует, спешат в места посуше, карабкаются по корням и стволам вверх, прячутся в укрытия, а в свои права вступают морские обитатели этих мест. Раскрываются створки раковинок усоногих рачков балянусов и моллюсков, облепивших корни мангров. Из сохраняющихся во время отлива лужиц и всяких укромных влажных мест выбираются морские звезды и ежи, распускают ловчие щупальца актинии. Из открытого моря приходят кормиться косяки рыб. Многие их виды нерестятся на мангровых мелководьях и проводят здесь первые месяцы жизни. Мангры служат также своеобразными садками, где развивается молодь креветок и других ракообразных, имеющих промысловое значение.

К сожалению, границы удивительного мангрового мира сокращаются на глазах — уже уничтожено более 20% мангровых лесов, бывших на Земле в 1980 году. Мангры вырубают на дрова, занятые ими побережья расчищают под фермы для разведения креветок и рыбы, солеваренные предприятия и просто под застройку. Мангры — тип лесной растительности мира, исчезающий быстрее других. Вселяет надежду только то, что в настоящее время в ряде стран мира они взяты под охрану и предпринимаются попытки их восстановления.

Ирина Травина

Лабиринты премудрости

Турецкие водолазы впервые обследовали водяные резервуары и 283 метра подземных коридоров, ветвящихся под храмом Святой Софии. Фото: LEVENT KULU  

Нельзя сказать, чтобы храм Святой Софии был плохо обследован. В отличие от целой дюжины других византийских церквей Константинополя, превращенных османами в мечети и до сих пор недоступных научному исследованию, главная святыня православных является музеем с 1935 года. Хотя многие ее помещения по сей день для туристов закрыты, но ученыето изучили все до сантиметра. Впрочем, это касается лишь надземной части гигантского сооружения, а между тем про подвалы храма ходили самые удивительные легенды.

Самую древнюю из них приводит русский паломник XIV века Стефан Новгородец, который в своем «хождении» утверждал следующее: «Тут же в великом алтаре есть колодец, который водой наполнился от святой реки Иордана. Вот как стало это известно: стражи церковные нашли в колодце ковш, а ковш этот признали своим странники русские. Греки же не поверили,  тогда русские сказали: «Наш это ковш, — мы купались в Иордане и уронили его, а в дне его сокрыто золото». И разбили ковш, и нашли золото, и сильно изумились». А вот свидетельство очень серьезного, отнюдь не склонного к выдумкам испанского посла Гонсалеса де Клавихо, посетившего Константинополь в 1403 году: «В церкви (Св. Софии. — Прим. ред.) под землей находилась очень большая цистерна, и была она так велика, что говорили, будто в ней могли уместиться десять кораблей. Обо всех этих и многих других сооружениях этой церкви невозможно ни рассказать, ни написать вкратце». Еще два европейских путешественника уже в османское время спускались в резервуары под Св. Софией: англичанин Джон Ковель в 1676 году видел там высокое сводчатое помещение, в котором вода стояла на 17 футов (около 5 метров), а голландец Корнелиус де Брюин в 1698 году писал о 10 резервуарах, своды которых держались на 40 колоннах.

Иллюстрация Вадима Гусманова

Неисчерпаемый кладезь

В новейшее время на подземелья единственный раз (в 1945 году) покусились американские историки архитектуры Уильям Эмерсон и Роберт Ван Найс. Тогда было решено выкачать оттуда воду, но, несмотря на все усилия, ее уровень не понижался. В конце концов у помпы сгорел мотор, и ученым пришлось отказаться от своей затеи. Лезть под воду тогда никто не решился.

В прошлом году разрешение на погружение в темные глубины получил у дирекции Музея Св. Софии не археолог, а турецкий кинодокументалист Гексель Гюленсой с группой из двух водолазов и четырех спелеологов. Они должны были снять фильм «В глубинах Святой Софии». Первым открыли люк в полу главного нефа, поблизости от входа, и в воду спустили камеру, которая показала, что проход слишком узок для водолаза с баллонами на спине.

Тогда решили использовать для подачи кислорода шланги по 50 метров длиной. И вот два человека впервые за всю историю исследований в храме Божественной Премудрости опустились на дно колодца. Резервуар, как оказалось, имел 12 метров  в глубину. На полу водолазы увидели два толстых куска дерева, напоминавших черенок от лопаты и ведро, которые рассыпались от первого прикосновения. Затем они спустились в другой колодец, ближе к центру здания. Первым делом на дне, покрытом толстым слоем ила, обнаружились... металлические фляжки с выбитой на них датой: «1917». Видимо, во время оккупации города Антантой их упустили английские солдаты, пытавшиеся набрать святой воды.

Разбитый светильник

На дне колодца были обнаружены осколки гигантского светильника. На всех посетителей храм Божественной Премудрости производил особое впечатление своей освещенностью. По словам Стефана Новгородца, «кандил множество неисчетно в Святой Софии». Робер де Клари, один из крестоносцев, захвативших город в 1204 году, насчитал в храме 100 светильников. Но ни одного экземпляра до нынешнего момента не находили.

Кроме того, водолазы нашли кусочки витражного стекла семи разных цветов. Поскольку их, как и лампу, лишь засняли камерой (разрешение на исследование было дано с условием, что все предметы останутся на своих местах), нельзя сказать, что это, возможно, остатки витража. Наконец, в стенах водолазы увидели две плотно замкнутые двери, но не пытались их открыть. Им было разрешено находиться под водой не более 50 минут. Нельзя исключить, что за дверями и скрываются те огромные цистерны, о которых рассказывают путешественники. Во всяком случае, сканирование храма показало наличие под ним обширного пустого пространства.

Наконец, последний спуск был осуществлен в сухой каменный коридор высотой 70 сантиметров, который начинался под нартексом Св. Софии и вел в двух противоположных направлениях: один на юго-запад, в сторону Ипподрома, второй на северо-восток, в направлении нынешнего дворца Топкапы. Первый через 50 метров разветвлялся надвое, но вскоре упирался в тупик. Видимо, он был сооружен не для существующего храма, а для его предшественника, сгоревшего в январе 532 года. Другой коридор также раздваивался. Один его рукав, постепенно сужаясь, выводил во двор Топкапы, а второй вел в две обширные камеры площадью 5 м2 с двухметровыми потолками. В каждой из них были обнаружены человеческие кости.