Взлетай и падай - Сара Штанкевиц

class="p1">Айзек оглушительно пропел в микрофон кульминационный момент песни, Картер подзывает его к камере.

– Скай звонит! – громко объявляет он.

Музыкальные инструменты стихают, и мурашек становится еще больше. Айзек подмигивает мне через камеру телефона Картера, а когда в объективе наконец появляется мой лучший друг, сердце делает сальто. На нем черная кожаная куртка и такая же черная футболка. Старый серебряный пирсинг в носу он заменил на черный. Светлые волосы похожи на дикое, но симпатичное гнездо.

– Прости, что не брал трубку, Скай-Скай. Хотел, чтобы ты увидела Айзека в действии. Круто, правда? Чел настоящий профи.

– Ага. У меня до сих пор мурашки, – соглашаюсь я. – Не хотела тебя отвлекать, просто нужен совет по выбору фильма. Я сейчас у мамы, и мы не знаем, что посмотреть.

Картер идет к сцене, поднимается по ступенькам и дает пять Айзеку, который вытирает пот со лба. Группа исчезает за кулисами, и Картер садится на место барабанщика.

– Какие жанры интересуют? – спрашивает он, беззаботно крутя в руках коричневую палочку барабанщика.

– Триллер и любовные сопли.

Хотя второе мне сейчас интересно в меньшей степени. Особенно когда я смотрю в глаза идеальному протагонисту моей любовной истории.

– У вас уже есть варианты? – уточняет он.

– Да, «Исчезнувшая», «Перелом», «Дневник памяти» или «В метре друг от друга», – я перечисляю варианты, вышедшие в финал.

Картер задумывается, вертя в руках палочку.

– «Дневник памяти» сразу мимо, Скай-Скай. Ты хочешь его посмотреть, просто чтобы полюбоваться на Райана Гослинга, да и вообще, ты этот фильм видела десять раз! «В метре друг от друга» – это что-то слезливое?

– Боюсь, что да. Книга была очень грустная, – отвечаю я, и при мысли об Уилле сердце дает трещину.

– Тогда тоже вычеркиваем. Не хочу, чтобы ты плакала. Твоя улыбка делает мир лучше!

Картер часто говорит мне подобные вещи, и до нашей ночи эти слова никогда не заставляли меня краснеть. Но сейчас я вжимаюсь в диван и повыше натягиваю одеяло, чтобы мягкая ткань меня спрятала.

– Значит, никаких любовных соплей? – спрашиваю я в надежде, что он не видит, как у меня горят щеки.

– Не-а. Лучше убийства. Покажи маме «Перелом». Классный фильм.

Я согласно киваю и разворачиваю смартфон в сторону Пенелопы.

– Картер говорит, надо смотреть про убийства!

Мама оставляет миску с тестом на столе и подходит ко мне. Увидев Картера на экране, она начинает сиять.

– Как я рада тебя видеть, Картер! Ты уже скоро будешь дома!

Моя приемная мама любит Картера почти так же сильно, как я, и с удовольствием усыновила бы и его, будь у нее тогда средства.

– Это точно. Начиная с завтра, дни можно будет пересчитать по пальцам. Ну ничего, Пэн! Скоро я вернусь и начну вас доставать. – Он подмигивает Пенелопе, а та с улыбкой возвращается к пирогу.

– Что она там колдует?

– Чизкейк.

Уже при одной мысли о нем у меня урчит живот.

– Блин, нечестно! В туре, конечно, здорово, но мы постоянно жрем дешевый фастфуд. Скоро я буду состоять только из жирных бургеров, безвкусной картошки фри и размякших яблочных пирожков.

– Чизкейк – это тоже не сказать что кладезь витаминов. Ну и не хочу тыкать пальцем, но здесь ты тоже только пиццей и пастой питаешься. Где сегодня выступаете? – с интересом спрашиваю я, пытаясь разглядеть огромный плакат группы на заднем фоне.

Картер постукивает палочкой по малому барабану.

– В Лионе. Площадка тут просто здоровенная!

Картер переключает на заднюю камеру, чтобы я могла рассмотреть концертный зал. Но все, что я вижу, – это Меган, которая выходит на сцену с кипой бумаг. Она не замечает, что попала в объектив Картера, настолько погружена в свои документы. Под черной кожаной курткой Меган красное платье, плотно облегающее ее стройную фигуру. На ногах – черные челси с заклепками. Ухоженные темные волосы Меган заплела во французскую косу, спадающую на грудь.

Она выглядит сногсшибательно. И хоть я понимаю, что Картер не поверхностный парень, я все равно ревную. Не потому, что Меган выглядит как идеальная девушка. А потому, что мне кажется, что она нормальная. Даже больше того. Я согласна с Картером, что она крутая. Было бы гораздо проще, если б Меган оказалась тупой овцой.

– Жесть, правда? Сюда поместится пятнадцать тысяч человек, и все билеты уже раскупили.

Картер снова переключает камеру, и когда я вижу его лицо, то стараюсь отогнать от себя ревность. Этим я могу заняться ночью в постели.

– Что думаешь? Мне идут барабаны? – Картер позирует на гигантской ударной установке, и я киваю, затаив дыхание.

– Конечно. Но должна тебя разочаровать. Ты все еще выглядишь лучше всего с бумагой и ручкой. Да и вообще, ты поешь так, словно кошке наступили на хвост. Сосредоточься лучше на писательской карьере, – шучу я.

Картер расплывается в ухмылке. Секунду спустя он решительно бросает палочку.

– Ты права. Музыку оставлю ребятам. Боже, Скай-Скай. Я так жду их тура по Техасу! Я притащу тебя на каждый концерт в штате и буду танцевать с тобой в первом ряду, пока ноги не отвалятся.

Как бы я ни пыталась разделить его эйфорию, я все равно все глубже погружаюсь в яму, которую сама вырыла в душе.

– Эй, Скай! Ты опять погрустнела. Я что-то не так сказал?

У Картера серьезное лицо, рот приоткрыт, в голубых глазах – скепсис.

– Нет, все так. Просто я… у меня сейчас столько дел. Универ съедает все свободное время, и я не знаю, какая нагрузка будет дальше. Но у меня все хорошо, – вру я.

Время неприятно растягивается, словно старая жвачка, прилипшая к подошве. Раньше мы с Картером по меньшей мере раз в месяц ходили на концерты. Даже если в будущем ничего не изменится, я буду скучать по нашим танцам в толпе.

– Тогда улыбнись. Сделай мой мир ярче, – просит он серьезно.

Я натягиваю на лицо вымученную улыбку, которая постепенно превращается в искреннюю. Глаза Картера сияют, он театрально хватается за грудь, словно моя улыбка поразила его в самое сердце.

– Спасибо. Я почувствовал. Мой мир стал ярче.

– Мне пора закругляться. Пирог уже в духовке, мы садимся смотреть кино. Хорошо вам провести время на концерте!

Он целует запястье, и я повторяю его жест.

– Love you, Скай!

– Я тебя тоже, Картер.

Экран чернеет. Едва я откидываю телефон на край дивана, как даю волю слезам. К сожалению, мама тут же замечает, что что-то не так. Она подходит к дивану сзади, обнимает и кладет голову мне на плечо.

– Милая моя.

Мама целует меня в щеку, а потом снимает фартук и аккуратно вешает его на подлокотник дивана. Она садится рядом, и я нежно жмусь к ее плечу.

– Я плохой человек, да? – шмыгаю я, вытирая слезы пледом.

– Нет. Ты утаила правду, чтобы не навредить его работе. Хотя он был тебе очень нужен, ты не стала усложнять ему жизнь. Так с какой стати ты плохой человек, Скайлер?!

– Но ты же была против, чтобы я молчала, – возражаю я, прищурившись.

Мамины карамельно-карие глаза согревают мне сердце.

– Потому что я всегда хочу для тебя лучшего. А Картер и есть лучшее для тебя. Да, я считала, что надо рассказать, но ведь это твое решение. А эта работа станет для него трамплином.

– Он никогда не простит, что я его обманула.

Меня убивает сама мысль о разочаровании в его глазах. Аппетитный аромат пирога наполняет комнату, но даже он не может меня утешить.

– Слушай, – мама гладит меня по щеке, убирает с лица кудряшки, – ты знаешь Картера лучше, чем кто-либо на земле. Ты думаешь, он тебя не простит? Да этот человек простит тебе все что угодно. Абсолютно.

– Спасибо, мам, – шепчу я и чмокаю ее в щеку, на которой осталось немного муки.

Мы уютно устраиваемся на диване, я решаю воспользоваться советом лучшего друга и включаю «Перелом». Кровь и убийства сейчас подходят мне гораздо лучше, чем разбитое сердце.

10 Картер

Я ненадолго задерживаю взгляд на телефоне, а потом с нехорошим чувством убираю его в карман джинсов.