Пятая заповедь Крысолова - Ева Витальевна Шилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Rattenkönig23» – заорал кто-то в толпе.
Идиоты! Это ж убератан! За спиной раздавались крики ужаса.
«Это смерть», – спокойно сказал внутренний голос, даже не пытаясь занять как обычно некую позицию и тем самым придать себе эмоциональную окраску. Организм как-то непрозрачно намекал, что чем дальше от этого места мы окажемся, тем будет правильнее. Идея, конечно, правильная, да вот нельзя.
– Инг, дави его! Дави вторым уровнем!
Тварь, похоже, привлек мой крик и «нос» замер, нацелившись на нас. Инг еле слышным голосом затянул Ilm’aar vott cklish… Тварь явно изготовилась к атаке. Я схватилась за саксофон. А вот хрен вам по всей морде! Врагу, блин не сдается наш гордый «Варяг»! Я еще станцую на ваших костях!.. Ибо четвертая заповедь крысолова гласит: крысолов умрет, но не сдастся.
… efiwug lud gercl … – дрожащим голосом читал Инг.
Губы привычно обняли мундштук. Коулмен Хокинс «Body And Soul». Я давно ее репетировала, только вот тренироваться было не на ком. И первый звук поплыл. Тварь рванулась и ударила всем телом в поставленную защиту. Почему-то стало понятно, что долго защитным кругам не продержаться. Создавалось ощущение, что наш круг трещит, как если бы он был материальным.
… auf! – Инг довел заклинание до конца. Тварь продолжала методично проламываться сквозь защиту. Толпа не прекращала орать. Я продолжала играть, поскольку больше ничего не оставалось. И вдруг тварь дрогнула и заколебалась. Очередной удар получился явно слабее предыдущих. Неужели выдыхается? Давай, Эль, давай, другого шанса все равно нет! Тварь внезапно начала как бы размываться и заколебалась в воздухе, постепенно уменьшаясь. Инг, молодец, метнулся со своим фламбергом и начал полосовать полупрозрачное нечто. А тут и я подоспела с катаной, и мы в два клинка добили то, что осталось.
Стоя над ошметками мы несколько мгновений тупо рассматривали то, что осталось. В голове крутился вопрос: что все-таки это было? И – мы ее изгнали?
– Изгнали! – заорал Инг. – Мы! Ее! Изгнали!
И тут я совершила неприличный для своей расы поступок. Я упала в обморок.
Очнувшись, я аж подпрыгнула. Кто, что, где? А, на кроватке лежу, это хорошо. Теперь неплохо бы выяснить, как там насчет оплаты. Я не торопясь оделась и спустилась в обеденный зал, потребовав еду. На сей раз местное население не разглядывало меня с шушуканиями, а старательно обходило стороной. Вот это по-нашему, по-бразильски!
Прогулявшись до магистрата, я зашла в приемную бургомистра и потребовала меня принять. Приняли меня мгновенно, но почему-то с очень недовольными физиономиями. Моя не понял, это вот все сейчас к чему? И кто тут отвечает за выплату гонорара?
А не будет гонорара, объяснили мне. Это в связи с чем же? А в связи с тем, что пока я была в отключке, Инга отловили на невинной деве и он находится в тюрьме по обвинению в изнасиловании. Либо он будет казнен, тогда моя часть гонорара достанется мне, либо женится, тогда все деньги достанутся семье обесчещенной девушки. Второй вариант лучше.
Эх, как мне не везет с окружающими мужиками. Вот почему, казалось бы, самые близкие люди так и норовят подставить и подлянку кинуть? И только сейчас я вспомнила обстоятельства, при которых меня «вынесло» в этот мир.
Эпизод 2
У тебя забавы, утром все забыл,
Музыка сорвалась, ты меня убил.
Мумий Тролль. Забавы
«У ме-ня боль-ша-я од-но-ком-нат-на-я квар-ти-ра»! Хотелось пропеть эту фразу по слогам. Данный вывод напрашивался сам собой всю последнюю неделю. Господи, как же мое жизненное пространство раньше было захламлено! И как мне сейчас хорошо! Вот уж воистину, некоторые вещи понимаешь только в сравнении. Запомните, люди, ощущения после «Купи козу» и «Продай козу» – небо и земля! Выбрасывайте лишнее – и будет вам счастье. Без димкиного хлама в моем доме наблюдался (не побоюсь этого слова!) простор. И покой. Теперь можно было варить суп, подпевая Агате Кристи. До того это было проблематично, Димка Агату не выносил. Теперь можно было достать и напялить ранее заброшенный флисовый свитшот с зелеными обезьянками, который Димка презрительно именовал «сиротским салопчиком» и стыдил меня за дурновкусие. Теперь можно было не пробираться в ванную и туалет по стеночке, просачиваясь мимо «доспехов» и рискуя выколоть себе глаз или переломать конечности.
Правда кое-чем счастье все-таки омрачалось. Владелец хлама не желал мириться с существующим положением дел. Сначала Димка звонил – я не брала трубку, а потом вообще перевела его номер в «игнор». Потом посыпались СМС-ки, и не все они были приятными. Я сменила сим-карту, и он начал появляться живьем. Сначала подстерег меня у института, где и «наехал» с претензиями, мол, как я посмела его драгоценную амуницию доверить к вывозу и кому! Каким-то варварам! Очень был удивлен, когда услышал «С удовольствием!»
– Но ты же знала, как она для меня важна!
– Для это тебя! А мне она мешала! Равно как и ты! Вот теперь вас вместе с арсеналом нет и слава Богу!
На этом история не закончилась. Поняв, что прямой «наезд» успехом не увенчался. Димка перешел к варианту «длительная осада». Теперь он таскался за мной по пятам от института до дома и давил на жалость. Его сосед выкинул димкин меч – «какой умный сосед» думала я. У Димки подозрение на гастрит – «а не жри любимый «Доширак» на завтрак, обед и ужин». «Я же тебя так любил», – ныл Димка, а мне хотелось проорать любимую фразу Станиславского «Не верю!»
Кто-нибудь знает, когда кончается любовь? Ну вот как можно определить этот момент, когда вместо «баальшого светлого чуйства» остается одно-единственное желание: не видеть объект этого самого «типа, чуйства» никогда. Ибо достал.
А еще
