Крот 3. Сага о криминале - Виктор Мережко

– Товарищ полковник! Согласно телеграмме Генштаба нам поручено взять колонну с оружием под особую охрану и сопровождать ее до конечного пункта! Дальнейшая дорога небезопасна, поэтому вам приказано после оформления соответствующих документов возвращаться обратно. Вот телеграмма, вот приказ, вот все другие соответствующие документы.

За спиной старшего камуфляжника мрачно молчали его подчиненные.

Полковник взял бумаги, стал их просматривать. Сзади подбежал лейтенантик, держа наготове пистолет.

– Что случилось, товарищ полковник? Требуется помощь?

Тот злобно оглянулся на него:

– Что вы оружием размахиваете? Вас кто-нибудь звал? Сейчас же вернитесь на место!

– Есть! – козырнул сконфуженный офицер, сунул пистолет в кобуру и чуть ли не строевым шагом пошел обратно.

Полковник пытался разобраться в бумагах, ветер мешал и задувал их, и он с сердцем выругался:

– Черт… Давайте к вам в машину!

Главный из встречающих и полковник уселись в ближний «газик», еще раз пересмотрели документы, и полковник спросил:

– Что от меня требуется?

– Прежде всего, получить вот это. – Камуфляжник передал ему плотную упаковку купюр. – Здесь окончательный расчет… И еще расписаться – вот здесь. Вы груз передали, я принял.

– Меня не предупреждали, что я должен расписываться.

Камуфляжник оскалился:

– Это не для вашего командования. Это для моего командования.

Полковник подумал, в очередной раз чертыхнулся, поставил какую-то закорюку.

– Вы тоже должны расписаться.

– Не только распишусь, но и печать поставлю, – засмеялся кавказец.

Расписался, достал из целлофанового пакетика печать, шлепнул ее на бумагу.

Полковник сунул документы в нагрудный карман, выбрался из машины.

– Лейтенант!

Лейтенант на всех парах несся к нему.

– Людей из грузовиков пересадить в «газики». Охрану доверить представителям Северо-кавказского военного округа. Мы возвращаемся обратно.

– Есть!

Полковник вернулся в свой «газик». Лейтенант бросился к грузовикам, кричал что-то водителям, размахивал руками.

Водители с недоумением уступали свои места людям в камуфляже, брели, оглядываясь, к легковым машинам.

Наконец процедура передачи груза была завершена.

«Газик» развернулся.

Полковник снова стал дремать рядом с молодым солдатиком и лишь изредка, на секунду просыпаясь, нащупывал плотный сверток с деньгами во внутреннем кармане френча.

В полдень с Мариной случился сильный припадок. Она металась по палате, срывала шторы, била кулаками с запертую дверь, кричала, звала на помощь, сбрасывала с себя одежду.

Дежурная сестра услышала ее крики, побежала к палате, открыла дверь, но на нее тут же навалилась Марина, которая еще громче стала выкрикивать:

– Не трогайте меня! Где я? Что со мной?

– Доктор! – закричала сестра, выглядывая из палаты. – Виталий Дмитриевич!

Поплавский быстро покинул свой кабинет и заспешил по коридору.

– В чем дело? Что случилось?

– Доктор, больная… – начала объяснять сестра, но Марина тут же перебила ее:

– Кто сказал, что я больная? Кто решил? Пустите меня к телефону! Сообщите на работу, что я здесь! Кузьмичеву сообщите!

Поплавский силой заставил женщину вернуться в палату, миролюбиво приговаривая:

– Сейчас позвоним, сейчас всем сообщим. И Сергею Андреевичу, и Виктору Сергеевичу. Они приедут, вас заберут, и все будет хорошо. А пока что побудьте в палате, подождите. Главное, не стоит кричать и скандалить.

Марина испуганно посмотрела на доктора:

– Виктора Сергеевича не надо… Пожалуйста. – Неожиданно на ее лице появилась болезненная гримаса, она произнесла: – Шел снег… все стало белым… А потом… потом пришел доктор, – улыбнулась. – Доктор пришел. Вы – доктор?

Виталий Дмитриевич улыбнулся в ответ:

– Доктор.

– Мне бы домой, доктор. Где мой дом?

– Ваш дом здесь. Ложитесь, дорогая, отдохните, и все будет очень хорошо.

Он уложил больную на постель, показал жестом медсестре, чтобы та оставила их в покое, присел на стул.

– Вы говорите, надо позвонить?

– Кому? – не поняла она.

– Вы сказали, что надо кому-то сообщить, что находитесь в больнице.

– В больнице? Нет, не в больнице. Не знаю.

Главврач покинул палату, вошел в кабинет, постоял у телефонного аппарата, прикидывая, кому звонить. Набрал номер.

– Сергей Андреевич? Звонят из больницы. Сегодня случилось первое просветление у больной.

– Она способна поговорить со мной хотя бы по телефону? – спросил Кузьмичев.

– Нет. Уже нет… Но вас вспоминала.

– Кого еще?

– Больше никого.

– Если она пришла в себя, значит, должна была вспомнить еще кого-нибудь.

– Да, она вспомнила.

– Кого?

– Я не могу об этом говорить по телефону.

– К вам подъехать?

– Пока не надо. Я вам сообщу.

– Когда?

– Когда ей снова станет лучше.

– Буду ждать. Спасибо.

Доктор положил трубку, постоял еще какое-то время в раздумье, снова набрал номер. Подождал, когда на том конце снимут трубку.

– Виктор Сергеевич? Больная заговорила.

– Сообщила что-нибудь интересное?

– Да, но это при встрече.

После разговора с Поплавским Сергей впал с какой-то ступор и некоторое время сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Зазвонил сначала городской телефон, потом мобильный, он на них никак не отреагировал и пришел в себя, лишь когда в кабинет тихо, на цыпочках вошел Вован.

– Ты чего, Андреич? – спросил, садясь напротив. – Уснул, что ли? Никто не может до тебя дозвониться.

Кузьма внимательно посмотрел на него, затем встал, зачем-то прикрыл поплотнее дверь, снова сел за стол.

– Враги, – сказал он тихо. – Понимаешь, враги.

– Где? – чуть ли не испуганно спросил Вован.

– Кругом.

– Ты чего, Андреич? Может, тебе домой?

– Нет, – покрутил головой Сергей. – Со мной все в порядке. Просто я никому уже не доверяю.

– А как же быть?

– Не знаю… Не так давно принимал, например, адвоката Лерра и вижу, что врет… Играет на две шарманки, а может, и на три, а схватить за руку не могу. Не к чему придраться.

– Я тоже ему не совсем верю.

Кузьма внимательно посмотрел на давнего друга, погрозил пальцем, предупредил:

– Разговор, Володя, крайне серьезный.

Вован взволнованно кивнул.

– Не подумай, что я чокнулся, – продолжал Сергей, – но некоторые вещи, которые ты сейчас услышишь, будут для тебя неожиданностью.

– Я слушаю.

– День ото дня я все больше теряю способность доверять. И это не от маниакальности. Прежде всего оттого, что есть ряд вопросов, на которые я сам не могу ответить.

– Тебе трудно, я знаю, – кивнул Вован. – Империя о-го-го какая.

– Не в этом дело. Я – один. Или почти один. Есть только пара человек, которым я пока верю. В числе их – ты.

– Пока?

– Пока, Володя.

– Значит, в какой-то момент ты и мне перестанешь доверять?

– Зависит от тебя. У меня была команда, сейчас она распадается.

– Я знаю, кому ты больше всего не веришь.

Сергей с интересом посмотрел на Вована:

– Кому?

– Старкову.

– Почему ты так решил?

– Я ему тоже не верю.

– Почему?

– Не знаю. Но он какой-то двойной. Мне кажется, у него есть еще одна жизнь.

Кузьмичев усмехнулся, с одобрением кивнул:

– Хочешь, чтобы я за ним проследил? – догадался Вован.

– Хочу. Он слишком много стал знать. Подчас больше, чем я.

– Ты его боишься?

– Опасаюсь. Поэтому мне важно знать, кто он и кому еще служит.

– Думаешь, стучит?

– Не думаю. Но я чувствую себя под его колпаком. Вован вытер вспотевшие руки.

– Кому ты еще доверяешь из наших? – спросил Кузьмичев.

– На сто процентов? На сто процентов только Аркашке. И может, Коляну.

– Когда возникает слово «может», лучше не надо. Деликатно объясни Аркаше.

Вован встал.

– Хорошо. Могу идти?

Сергей протянул ему руку:

– Будь осторожен.

Зазвонил мобильный телефон. Сергей поднес его к уху:

– Да.

– Старков! – сказал голос в трубке. – Ты где?

– Пока занят. Что-нибудь срочное?

– Да, срочное. Когда я могу тебя увидеть?

– Через час…

– Где?

– Пообедаем где-нибудь в центре.

– Еду.

Кузьмичев захлопнул крышку телефона, улыбнулся Вовану:

– Легок на помине… Старков.

– Интуиция, – улыбнулся в ответ тот.

Виктор Сергеевич обедал в небольшом ресторане, с удовольствием ел наваристый суп, слушал Оксану, одобрительно кивал головой.

– Интересное знакомство. Теперь давай подумаем, для чего нам может понадобиться этот дикий мальчик.

– Чтобы подобраться к самому Вахтангу? – предположила девушка.

– Отпадает. У твоего мачо звериная интуиция – сразу все поймет. Сначала уложит тебя в постель… причем силой… а потом пустит в расход.