Толкование на Евангелие от Иоанна - Иоанн Златоуст

3. Итак, евангелист, повсюду отвергая принуждение и показывая свобод у воли и самостоятельность человека, то же самое высказал и теперь. И в этих самых тайнах одно принадлежит Богу – даровать благодать, а другое человеку – показать веру. Но затем требуется от человека еще много заботливости: для сохранения чистоты для нас недовольно только креститься и уверовать, но если мы желаем приобрести совершенную светлость, то должны вести достойную того жизнь. А это Бог предоставил нам самим. Таинственное возрождение и очищение наше от всех прежних грехов совершается в крещении; но пребыть в последующее время чистыми и не допускать к себе снова никакой скверны – это зависит от нашей воли и заботливости. Потому-то (евангелист) напоминает нам и о самом способе (духовного) рождения, и, чрез сравнение его с рождением плотским, показывает его превосходство, говоря: иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Богародишася (ст. 13). И это он сказал для того, чтобы мы, познав ничтожество и уничижение нашего первого рождения от крови и похоти плотской, постигнув, напротив, важность и достоинство второго рождения – по благодати, возымели высокое о нем понятие, понятие, достойное этого дара от Того, Кто рождает нас таким образом, и затем со своей стороны показывали великое о нем попечение. Мы должны немало опасаться, чтобы, последующим нерадением и пороками осквернив это прекрасное одеяние, не быть нам изверженными из брачного чертога, подобно пяти юродивым девам или подобно тому, кто не имел брачной одежды. И этот человек был также в числе гостей, и был приглашен; но как, и после приглашения и такой почести, оказал неуважение к Пригласившему его, то – послушай, какой подвергается участи, бедственной и многих слез достойной. Пришедши для того, чтобы участвовать в светлом пире, он не только изгоняется с пира, но, связанный по рукам и ногам, отводится в тьму кромешную, где предается вечному и непрестанному плачу и скрежету зубов. Итак, возлюбленные, не будем считать одну веру достаточною для спасения. Если мы не представим чистой жизни, но явимся в одеждах, неприличных блаженному нашему призванию, то ничто не спасет и нас от таких же страданий, каким подвергся тот несчастный. В самом деле, не странно ли, что, когда Сам Бог и Царь не гнушается простыми, незнатными и ничего не стоящими людьми, но с распутий приводит их за Свою трапезу, мы показываем в себе такую бесчувственность, что и в такой чести не делаемся лучшими, но и по призвании остаемся в том же зле и таким образом попираем неизреченное человеколюбие Призвавшего? Он не для того призвал нас к этому духовному и страшному общению Таинств, чтобы мы приступали к ним с прежними злодеяниями, а для того, чтобы, совлекшись постыдных одежд, облеклись в такие, какие приличны угощаемым в царских чертогах. Если же мы не хотим поступать достойно такого призвания, то это зависит от нас, а не от Того, Кто так почтил нас. Не Он изгоняет нас из дивного сонма званных, но мы сами себя изгоняем. Он все с Своей стороны сделал: устроил брачный пир, приготовил трапезу, послал пригласителей, принял пришедших и всякую другую честь оказал; но мы своими нечистыми одеждами, то есть греховными делами, нанесли оскорбление Ему, и присутствующим на брачном пире, и всему браку, и потому справедливо мы изгоняемся. Таким образом, уважая брачный пир и званных, Царь изгоняет отсюда дерзких и бесстыдных. А если бы Он оставил одетых в такие одежды, то чрез это Сам оказал бы неуважение и к другим званным. Но не дай Бог никому, ни нам, ни кому-либо из других людей испытать такой гнев Призвавшего. Для того и написано это, прежде чем сбудется, чтобы, вразумленные угрозами Писания, мы не довели себя на деле до такого бесчестия и наказания, но, довольствуясь уже только такими словами (Писания), все явились на тот зов в светлой одежде, которую и да получим все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XI

Изъяснение 1, 14. Прежде чем идти на беседу, следует прочитать те места из Священного Писания, которые подлежат объяснению. – Положение служителя не умаляет достоинства Сына Божия. – О еретиках, утверждающих, что Слово воплотилось лишь по видимости. – Состояние природы человеческой до пришествия Иисуса Христа. – Она была подобна разрушенному дому, который мог восстановить лишь один Всемогущий. – Воплощение как непостижимая тайна. – Бог Слово принял нашу плоть, чтобы никогда не оставлять ее. – Вот почему она восседает на царственном престоле и боготворится всем небесным воинством.

1. Одного у всех вас хочу просить утешения, прежде нежели приступлю к изъяснению изречений евангельских; но только не отвергните просьбы. Не тяжкого чего-нибудь и трудного прошу от вас; да и не мне только, приемлющему, полезно будет это одолжение, но и вам, оказывающим его, и, может быть, для вас еще гораздо полезнее. Что же это такое, о чем хочу просить вас? Пусть каждый из вас тот отдел из Евангелия, который будет читаем первый день по субботе или в самую субботу, среди вас (в церкви), возьмет пред этими днями в руки и дома внимательно прочитывает, многократно со тщанием просматривает содержание его и хорошо вникает в него; пусть отмечает, что там ясно и что неясно, что есть по видимому противоречащего, хотя на самом деле не таково; и, все обсудив, таким образом собирайтесь сюда к слушанию (бесед). Немалая будет польза от такого усердия и вам и нам: нам немного потребно будет труда – объяснять вам силу изречений, когда ваш ум уже предварительно усвоит себе понятие о них; а вы таким способом более изощритесь и будете понятливее в слушании, не только к собственному вашему назиданию, но и к научению других. Теперь же, так как многие из приходящих сюда слушать по необходимости должны вникать одновременно во все – и в самые изречения, и в наши на них объяснения, то, хотя бы мы употребили на это целый год, не получат они большой пользы. Да и возможно ли это, когда они мимоходом и только здесь, на краткое время, занимаются поучениями? А если кто будет ссылаться на дела и заботы, на недосуг при множестве занятий общественных и частных, то, во-первых, это-то самое и служит к немалому их осуждению, что они заняты таким множеством дел и так совершенно связаны житейскими попечениями, что не имеют даже немного свободного времени для занятий более, чем всякие другие, необходимых; во-вторых, это только отговорка и предлог, в чем обличают их и приятельские сходбища, и препровождение времени на зрелищах, и стечение на конные состязания, на которых часто проводят целые дни, и, однако, никто в таких случаях не жалуется на множество дел. Итак, в делах маловажных вы никогда не отказываетесь никакими предлогами и можете найти много свободного времени; а когда надобно внимать слову Божию, то это кажется вам столь излишним и незначительным делом, что будто бы не стоит употреблять на это и малого свободного времени. Достойны ли так думающие люди даже дышать или смотреть на это солнце? Есть у таких нерадивых людей и другой предлог, еще более неосновательный, будто бы они не приобрели и не имеют книг Священного Писания. Но в отношении к богатым смешно было бы распространяться нам о таком предлоге; а бедных, которые, я думаю, по большей части пользуются им, желал бы я спросить, не все ли орудия ремесла, каким каждый из них занимается, есть у них, сколько нужно и в исправности, хотя бы угнетала их крайняя бедность? Как же не нелепо – там не отговариваться бедностию, но употреблять все усилия, чтобы ни в чем не нуждаться; а где можно приобрести столь великую пользу – здесь жаловаться на недосуг и убожество? Впрочем, хотя бы действительно некоторые были так бедны, все же из непрерывно здесь бывающего чтения могли бы узнать сколько-нибудь содержание божественных Писаний. Если же это кажется вам невозможным, то не без причины так кажется.

Многие не с большим усердием приходят слушать чтение Писаний, но, исполнив это только как долг урочного времени, тотчас возвращаются домой; а если некоторые и остаются, то бывают нисколько не лучше удалившихся, присутствуя здесь с нами только телом. Но, чтобы нам не слишком обременить вас обличениями и не потерять всего времени в упреках, приступим к изречениям евангельским: время, наконец, обратить слово на предлежащие предметы. Только будьте внимательны, чтобы ничто сказанное не было потеряно для вас. И Слово плоть бысть, говорит евангелист, и вселися в ны (1, 14). Сказав, что принявшие Слово родились от Бога и соделались чадами Божиими, предлагает причину и основание такой неизреченной почести. Причина та, что само Слово соделалось плотию и Господь воспринял на Себя образ раба. Будучи истинным Сыном Божиим, Он соделался Сыном Человеческим, чтобы сынов человеческих соделать чадами Божиими. Высокое в общении с уничиженным нисколько не теряет собственного достоинства, а уничиженное возвышается чрез то из своего уничижения. Так это совершилось и во Христе. Он чрез такое снисхождение нисколько не унизил собственного естества, а нас, сидящих всегда во мраке и уничижении, возвел к неизреченной славе. Так царь, когда внимательно и благосклонно беседует с бедным и нищим, то нисколько не стыдит себя самого, а бедного делает чрез то для всех лицом заметным и почетным. Если же в отношении к преходящему достоинству человеческому общение с низшим нисколько не вредит высшему, то тем более по отношению к тому нетленному и блаженному Существу, Которое не имеет в Себе ничего преходящего, ни прибывающего, ни убывающего, но обладает всеми совершенствами неизменно и вечно. Итак, когда ты слышишь, что Слово плоть бысть, то не смущайся и не колеблись. Не самое существо Его изменилось в плоть (это и помыслить нечестиво), а, пребывая тем, что есть, оно таким образом приняло образ раба.