Сквозь время - Олеся Шеллина

с какими-то тряпками и большим тазом, который поставила на стол и, поклонившись, унеслась из комнаты, словно тут находится голодный лев, а не одна безоружная женщина. Вторая несла поднос, на котором лежала какая-то еда и стоял кувшин. Оставив принесенное, она так же растворилась в тени коридора, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь. Посмотрев на все это, я поняла, что не ела уже достаточно давно, о чем мне начал сигнализировать желудок, как только до него дошел запах жареного мяса.

— Вам нужно поесть, сеньора, — утвердительно сообщила мне девушка, указав рукой в сторону еды. — Вы давно не ели и не спали…

— Сначала мне необходимо облегчиться, — улыбнулась я, вставая с кровати, глядя на эту неутомимую жизненную энергию в человеческом обличие.

— Конечно, я почему-то не подумала об этом, — она пронеслась мимо меня и достала из-под кровати довольно симпатичный и объемный горшок. Я переводила взгляд с посудины на девушку, не до конца осознавая, что она имеет в виду. Осознание пришло резко и неожиданно, и от него хотелось заплакать и начать биться головой о стену. Каким образом я должна это делать в этом длинном неудобном платье, да еще с огромным животом? Ненавижу средние века.

Глава 5

Иван

Вот что я люблю, можно сказать, что просто обожаю — это регулярную армию. Отдал приказ, готовность сутки на утрясание различных важных вопросов и вперед, выдвинулись из точки А в точку Б. При этом вертикаль власти самая строгая, из всех государственных образований. Лепота. Была бы, будь эта самая регулярная армия создана. А вот нет ее и нужно войско «собирать». Разумеется, ни о каком боевом слаживании речи не идет, тут вообще нужно Бога молить, чтобы они не передрались между собой. Хотя, что уж греха таить Иван III сумел хоть немного, но улучшить состояние войска от того, что было, до того, что стало. Хотя бы дворовую конницу собирать не нужно было. А вот пехоту приходилось дожидаться, и это при том, что гонцы понеслись по поместьям практически сразу после моего возвращения в Кремль.

— Вот объясни мне, Волков, — спросил я, раздраженно хлопая по бедру каким-то аналогом нагайки, которую за каким-то хреном забрал из конюшни, в которую увязался за уводящим лошадей Сергеем, как только увидел, что людей во дворе явно прибавилось, о чем меня, похоже, «забыли» уведомить. Пришлось изображать недовольство именно от этой новости.

— Что тебе объяснить, княжич? — Волков встал рядом со мной все такой же серьезный, только выглядевший сейчас как бы не уверенней в себе.

— Каким образом до Михаила Борисовича не дойдет весть о том, что войско собирается на него походом идти? — я стукнул слишком сильно и поморщился, это оказывается больно, черт подери.

— Ну-у-у, — протянул Волков. — Никаким.

— Вот именно, никаким. И успеет приготовиться как следует к осаде, — раздражение усиливалось тем, что два пирожка упавшие в пустой желудок, назвать полноценной едой было никак нельзя, и желудок на это весьма прозрачно намекал, выдавая периодически голодные рулады.

— Либо же его бояре ворота сами откроют, как ни раз уже случалось, — Волков покачал головой. Хоть сам он и был из Твери, но вот о тверских князьях и боярах, похоже, мнение имел не слишком лестное.

— А ежели нет? Ежели именно на этот раз и не получится? И литовец пришлет вовремя подмогу, и ополчение вовремя соберут и даже наряды сумеют на стены вытащить, и что тогда? Мы будем под Тверью стоять дольше, чем на Угре? — я смотрел на ажиотаж, царящий во дворе и не понимал, с чем он связан. Вроде бы Иван обещал мне не начинать сбор войска, пока не убедится, что я смогу держаться в седле, чтобы доехать до Твери и там суметь командовать, опять-таки сидя в седле. Или моя короткая поездка его внезапно убедила, что опасность для моего здоровья несколько преувеличена?

— Ты слишком уж сильно полагаешься на дальновидность Михаила Борисовича, — Волков усмехнулся. — Не замечен он был в таких мудрых решениях ни разу за свое княжение. Скорее на Господа нашего будет надежды возлагать, но сам не будет думать о готовности к осаде, даже, если прознает про нее.

— Твои бы слова, да Богу в уши, — тихо проговорил я, глядя как ко мне приближается, судя по одежде, боярин, но я его не видел на заседании боярской думы. И опять передо мной во весь рост встал вопрос — кто это такой? Волков же, проследив за моим взглядом, присвистнул.

— Ничего себе. Сам Кошкин-Захарьин из Коломны прибыть успел. Да почитай не один, как есть с дворовым войском своим. Неужто великий князь Иван Васильевич, князя Холмского оправить на Тверь хочет?

— Вряд ли, — я покачал головой. — Это будет слишком большим испытанием его преданности. — А тем временем Кошкин-Захарьин приблизился ко мне достаточно близко, чтобы я его разглядел. Не слишком высок был этот знаменитый воевода, бороду предпочитал носить аккуратно подстриженной и сужающейся к концу. Немного простоватое лицо и неожиданно цепкие, умные глаза, которые в этот момент смотрели прямо на меня.

— Здравствуй, княжич, а я уж подумал, что не сыскать тебя, потому как даже рынды твои не в курсе, куда же ты подевался, — он остановился и отвесил мне поклон. Я тоже поклонился, правда не настолько низко, все-таки статус у нас разнился, и довольно сильно.

— И тебе здравствовать и не хворать, Яков Захарьевич, — когда мне назвали имя, ориентироваться стало гораздо проще. — А не потому ли ты прибыл так спешно из Коломны, да еще и воев с собой захватил знатных, чтобы меня сыскать?

— А коли так? Обскажешь великому князю, как долго я тебя искал? — он хитро улыбнулся. А ведь, кроме все тех же летописных «поехал», «взял», «послан», «умер» ничего о нем не знаю. Даже точная дата его смерти не известна доподлинно. А оказывается, что у него и чувство юмора присутствует.

— Я даже расскажу, как мы с тобой вдвоем от целой своры татей отбивались, и как ты меня израненного на руках из леса вынес, — я улыбнулся, не сводя с него взгляда.

— Почему из леса? — Яков даже удивился, услышав мой ответ.

— Так ведь тати в лесу живут, — я