Forbidden Sweetness (СИ) - Atlanta

Порой кажется, что осознание этого живет во мне с рождения. Пропитало всю мою сущность, приучило бороться за свою жизнь. Самому делать ее такой, какой я ее вижу и хочу видеть.

Лицемерие мне чуждо, а потому за свои достижения я благодарен лишь себе. Отмазки остальных о важности правильного воспитания – бред. Как иначе объяснить, что у правильных набожных родителей рождаются будущие маньяки. Порой я думаю, что этот изъян дается младенцу с рождения. Как бы ты не крутил, но твоя жизнь предрешена заранее, тебе лишь остается решать, как ты будешь относиться к происходящему.

Никогда не терпел роли жертвы, а потому еще в детстве выбрал роль палача. Возможно, мой мозг повернут, а умозаключения достойны пристального внимания специалистов психических клиник, но я не задумываясь предпочту место того самого маньяка, нежели его жертвы.

Никогда не мечтал стать героем. В чем прелесть умереть, но знать, что о тебе скажут хорошее после? Уж лучше жить и наслаждаться своей вседозволенностью, выстраивать реальность на собственных принципах. Стирать границы, делать то, что заставляет каждый мускул дрожать от удовольствия. И похрен на мнение других.

Кто они такие, чтоб слушать их? Чем они заслужили право указывать тебе на ошибки? Ничем. Но мы так боимся осуждения, что готовы прикрываться незримыми правилами, лишь бы плыть по течению в своей скучной ежедневной рутине, что мы называем жизнью.

Никто не замечает, что то, что действительно может разбавить твою жизнь острыми ощущениями, как правило, запретно. Наказуемо. И от того, пожалуй, в несколько раз соблазнительней.

У каждого есть свой затаенный грех. Тот, который они скрывают ото всех и зачастую от себя самого, стыдясь. И тут опять возникает вопрос о том, как ты воспримешь его. Станешь стыдиться, стараться избавиться, отрицать или же…

Или же примешь и будешь наслаждаться. Я принял. В тот самый момент, как только понял, что самое больше удовольствие получаю от совершения возмущающих остальных поступков, решил, что это мое.

И видимо судьба оказалась довольна моим принятием, раз все время сталкивала с теми, кто сильнее раскрывал во мне бунтующую натуру, раскрывал возможности, открывал глаза на лежащие на поверхности перспективы. Просто протяни руку и возьми.

Я был благодарным учеником и впитывал каждую крупицу знания других. Сознательно шел на риск, заряжаясь адреналином от собственной дерзости. Вскоре мое увлечение превратилось в игру. Я на себе ощутил суть слов о прелести самого процесса, в равной степени с достигнутыми впоследствии целями.

Каждое новое дело с каждым разом становилось все сложнее. Я испытывал себя. Испытывал свои возможности и наконец понял, что если ты сам не ставишь себе рамок, то границ не существует. Ты можешь все.

Вчерашний вечер в очередной раз стал тому доказательством. Не смотря на нехватку времени, мы сделали это. Результат получен, в теле до сих пор бушует шальная доза адреналина вперемешку с возбуждением. Сидеть на месте тошно. Трясет, как после первого прыжка с парашютом.

По иронии возвращаюсь домой в то же время, что и ушел тогда, после разговора. Не думал, что возможно так соскучиться за каких-то два дня, но я дико скучаю по Тее. Хочется ее увидеть, оценить масштабы последствия нашего диалога.

Нахожу ее на кухне с отсутствующим выражением на лице и яблоком в руке. С первого взгляда понимаю, что малышка далеко в своих мыслях и совсем не реагирует на окружающую обстановку. И о чем же она думает интересно?

Хочу обнять, но всплывшее обещание не позволяет сделать этого. Нужно держаться. Именно сейчас стоит вспомнить о том, как достигаются мечты. В моем случае труд не столько физический, сколько моральный. Не стоит об этом забывать.

Сажусь напротив, не сводя с нее пристального взгляда. Ти все так же не видит меня, задумчиво кусая яблоко, что посылает тысячу ассоциаций в воспаленное сознание.

Гребаный извращенец, ты когда-нибудь успокоишься?

В ответ на мысли в голове всплывает наш последний поцелуй. То, как она облизывает губы от яблочного сока, завораживает. Чувствую себя коброй гипнотизируемой звуками флейты. И Теа сейчас мой заклинатель. Во рту скапливается слюна, которую приходится глотать.

Сейчас как никогда эта девочка является для меня сильнейшим искушением. Нужно отвлечься, не отходить от роли.

За неимением лучших вариантов включаю звук телевизора громче. Говорят обо мне. Пусть даже сами об этом не знают, но продолжают комментировать мое мастерство, гадая, кто я. Приятно. На губах вновь появляется самодовольная улыбка, а по телу ползут мурашки от одного воспоминания о вчерашнем деле. Осталось только продать камень, но это уже не мои заботы.

– Что в известии об ограблении Дениэла Клосса тебя так веселит?

Никак Теа очнулась от своих раздумий. Интересно, что она скажет, если узнает о хобби горячо любимого брата?

– Например то, что у него из под носа утянули жемчужину его коллекции?

– И что в этом хорошего, Эйд?

В глазах нет осуждения, лишь любопытство. Ей интересна моя точка зрения? Ну надо же, неужто моя правильная девочка не такая и правильная?

– А что в этом трагичного, Теа? – приподнимаю насмешливо бровь и, наклонившись, кусаю ее яблоко. – Он не обеднел, зато заносчивость поубавит.

– Ты говоришь так, словно у тебя к нему личная неприязнь, а ведь вы даже не знакомы.

– Сколько уверенности, Ти, а ведь ты не можешь знать этого наверняка, – копирую ее тон.

Достаточно разговоров, как бы сильно мне не хотелось остаться, помню о своей игре. Не стоит дарить малышке надежду на возобновление прежних отношений.

Не меняя выражения лица, поднимаюсь и направляюсь на выход. В голове лишь похотливые мысли, как всегда после очередного дела, а значит необходимо от них избавляться самым действенным методом.

– Ты куда?

В голосе Ти отчетливо скользят тоскливые нотки. Сказывается нехватка общения? Ожидаемо.

– Гулять.

– Но ведь ты только пришел.

– И что?

– Мы не виделись два дня, и ты даже не хочешь хоть небного побыть рядом?

Обида в голосе задевает. Знала бы ты, как я этого хочу, не задавала бы столь глупого вопроса, но в нашей игре о желаниях придется забыть на время.

– Теа, – поворачиваюсь к ней, сталкиваясь с упрямым выражением. Прости, Ти, у тебя не выйдет вернуть прошлого, как бы ты не старалась, – ты помнишь мои условия?

– Но, Эйд! Мы теперь даже разговаривать не будем?

– Отчего же, по моему мы вполне мило поговорили, не находишь?

– Нет, не нахожу. У меня теперь определенный лимит твоего времени, что ли? Сколько? Минута в день?