Все мы родом из детства - Екатерина Мурашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К чему?!! – шепотом закричала она.
– Вполне может быть, что это онкология. А ваш перелом – всего лишь симптом. Точнее вам скажут на Березовой аллее (Санкт-Петербургский городской клинический онкологический диспансер. – Ред.)…
По совету подруги она пошла к взрослому психоаналитику или кому-то вроде того. На третьем сеансе ей сказали: ничего удивительного, это у вас подсознательное влечение – у вас дочь умерла от онкологии, вот вы и выбрали ребенка уже с предрасположенностью. Она пришла домой и выбросила в мусоропровод целиком всю аптечку – боялась, что не справится с желанием покончить со всем разом. Это было бы несомненным облегчением, но как же Женька?
* * *– И вот мой вопрос к вам, – закончила она свой рассказ. – Где мне теперь взять силы? Чтобы, если придется, пережить все это еще раз и не угробить Женьку собой раньше времени?
Я очень долго молчала. Она меня не торопила. Если знаешь или хотя бы предполагаешь, что говорить, можно быть какой угодно – резкой, настойчивой, ироничной, даже грубоватой. А если совсем не знаешь? Если не знаешь – тогда со всем соглашайся. Порой это вывозит.
– Вы очень правильно поставили задачу, – сказала я. – Она чисто энергетическая. Это даже не психология…
– Да, я так и чувствую, – кивнула она.
– И решать ее надо так же. Больших источников энергии у нас нет, и выдумать или выстроить их сейчас совершенно нереально. Значит, надо брать помалу и плюсовать. У вас есть друзья?
– Да, конечно. Из школы, из института, волонтеры из Жениного интерната. И коллеги. И бывший муж и его семья. Они все сейчас в полной растерянности. Боятся лишний раз позвонить, я их очень понимаю…
– Именно! Они очень хотят вам помочь, но не знают, что делать. Им кажется, что тут помочь вообще нельзя, но они не догадались посмотреть с энергетической стороны. Вы им скажете…
– Что же?
– Каждый принесет вам по энергетической конфетке. И будет целый кулек. Из которого, конечно, достанется Жене. А им будет облегчение – они помогли, не остались в стороне от чужой беды.
– Конфетки – это все-таки что?
– Я не знаю, что приносит вам радость, свет, облегчение. Футбольный матч или лекция в Эрмитаже? Только не говорите, что ничего. Вам много лет, есть личная история, сейчас всё сгодится. Одной из своих приятельниц вы скажете: рассказывай мне 15 минут про выставку фарфора, которую ты посетила (или организовала), другой – едем на берег залива и просто так идем от Морской до Лисьего носа. Про болезни не говорим. Третьей по вашему же заказу, в ограниченных заранее временны́х рамках, выплачетесь в жилетку как раз про болезни.
– Это все искусственное, не поможет, – сказала она разочарованно.
– Другого нет, поэтому будем пробовать, – возразила я. – Неделю делаете (не меньше семи конфеток, лучше больше), потом придете, расскажете подробно. Все просьбы о конфетах начинаете одним запевом: «Мне нужно, чтобы ты…»
Она пришла удивленной.
– Вы знаете, действительно лучше! В основном, мне кажется, потому, что я очень много времени и сил трачу на изобретение этих ваших конфеток. Зато уже придуманное весь мой круг ловит на лету и моментально исполняет…
– Конечно. Люди любят помогать, если то, что нужно сделать, понятно и четко ограничено. Что Женька?
– Он молодец. В больнице задачки решает и английским занимается… Заметил, солнышко: «Мама, какая у тебя красивая прическа!» Это тоже конфетка: у меня есть знакомая парикмахерша, и мне всю жизнь нравилось, когда голова аккуратная…
– Замечательно. Прическа и вправду хорошая, лет пять-семь скидывает точно. И помните: не меньше семи конфеток в неделю, тогда продержитесь.
– Хорошо, я постараюсь.
* * *Спустя два месяца мне в регистратуре передали огромную коробку шоколадных конфет (увы, как всегда, с черной начинкой – это, кажется, больше комильфо, но я их не ем!). Только в кабинете я заметила, что за ленточку заткнута записка. Развернула ее и сама почувствовала, как физиономия расползается в улыбке:
«От мамы Женьки. Это не онкология! Какое-то сложное заболевание костей и суставов. По сути, инфекция. Лечить долго и сложно, но оно лечится! Рассказала про конфетки подруге, у которой умерла мама. Ей тоже помогает. Удачи вам!»
Эх! Знала бы я заранее – сказала бы ей, что люблю конфеты с вареньем!
Кружок художественного свиста
В нескольких материалах я писала о том, что для решения тех или иных проблем ребенка необходимо найти ресурс, который поможет ему поднять самооценку и адаптироваться в среде сверстников. Ведь ресурс – какие-то умения, навыки и способности – есть у каждого. Мне пришло с десяток писем с вопросом: а как же, собственно, этот ресурс использовать? Неужели только по наитию психолога? Может быть, есть более верифицируемый способ? Получив очередное письмо, я решила, что об этом действительно следует рассказать подробнее.
Женщина подробно и монотонно жаловалась на тринадцатилетнюю дочь: «По дому ничего не помогает, уроки не делает, врет про оценки, в школе на уроках ворон ловит, бабушке хамит, с младшей сестрой дерется, от компьютера не отогнать, уйдет в ванную и по три часа с подружками обо всякой ерунде треплется…» Дочь (в прыщах, броской косметике и оригинально уложенных кудряшках) сидела тут же и слушала с выражением привычной скуки на физиономии.
– Будьте так любезны, назовите, пожалуйста, достоинства вашей дочери, – заскучав вместе с девочкой, попросила я.
– Достоинства? Ну… незлая она, быстро отходит… Не жадная – вечно всё подружкам раздаст, а они этим и пользуются, я ей сто раз говорила…
– Стоп. Мы говорим о достоинствах.
– Ах, да. Да я как-то сообразить сразу не могу…
– Недостатки вы сразу перечислили. Но изменить жизнь к лучшему, построить что-то новое, стоящее можно, только опираясь на ресурс, на сильные стороны человека. Я вижу вашу дочь первый раз в жизни. Вы живете с ней тринадцать лет. Ее достоинства?
Озадаченное молчание.
– А ты сама можешь что-то дополнить? – обращаюсь я к девочке. – Твои сильные стороны?
– Нет их у меня, – мрачно бурчит она.
– Так, – вздыхаю я. – Тогда давайте попробуем иначе. Возьмем что-нибудь уж совсем перпендикулярное нашему случаю. Пусть у нас есть дядечка средних лет – лысый, плюгавенький, не очень умный и к тому же с детства слегка прихрамывает. Впрочем, у этого дядечки есть и достоинства: он любит кошек, маленьких детей (от 0 до 11, подростков он уже побаивается) и умеет художественно свистеть, причем может просвистеть не только любую песню, но даже классику.
Девочка усмехнулась – ей явно нравился поворот разговора (наконец-то от нее вроде бы отстали). Мать смотрела с недоумением.
– И вот нам с вами нужно улучшить жизнь этого дядечки, сделать ее полнее, добавить красок, событий. Предлагайте.
– Это вы к чему? – спросила мать.
– Пусть кошку заведет, – сказала девочка.
– Хорошо. Завел кошку, – согласилась я. – Общается с ней, гладит ее, кормит. Но все равно как-то одиноко…
– Можно с ней на поводке гулять, я видела… – девочка явно хотела предложить что-то еще, но тут встряла мать:
– Так есть же клубы всякие, выставки кошачьи, пускай туда ходит, общается с единомышленниками.
– Отлично! – обрадовалась я. – Расширили дядечке круг общения. Но есть еще дети и художественный свист…
– Пусть усыновит ребенка, – предложила девочка.
– Так ему и дали! – огрызнулась мать. – Да и что он с ним делать будет? Нет! Надо ему в какой-нибудь небольшой дом культуры пойти.
– Точно! – воскликнула дочь. – И там предложить организовать кружок художественного свиста для детей.
– Замечательно! Значит, кружок художественного свиста. Наверняка найдется с десяток маленьких мальчишек, которые захотят повысить свой социальный статус за счет такого замечательного навыка. А кто у нас в основном работает в маленьких домах культуры и посещает клубы любителей кошек?
Девочка смотрела вопросительно, а мать, конечно, поймала мяч на лету:
– Тетки, часто одинокие, часто с ребенком. Он дядечка добрый (раз детей и животных любит), одинокий, стало быть, они его быстро в оборот возьмут. А раз ему детишки в радость, значит, ему и женщина с ребенком подходит вполне, он пасынка или падчерицу сразу будет любить. А там, глядишь, она ему и их общего родит…
Лица матери и дочери сделались умиротворенными и одинаково симпатичными – им явно нравилось, что жизнь выдуманного мною дядечки откровенно налаживалась.
– Скажите, а вот за все время, пока мы устраивали нашего дядечку, мы хоть раз вспомнили о его недостатках, весьма, надо сказать, существенных? – спросила я. – О том, что он глуповат, лыс, хром?
– Нет, ни разу, – быстро сориентировалась дочка.
