Бизнес-план трех богатырей - Дарья Донцова

– С Люсей Коновой, маникюршей, – мигом сообщила Леся, – она там не первый год, со всеми дружить ухитряется. Я с ней покалякаю и тебе скажу, согласилась Люська с тобой откровенно пообщаться или отказалась.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Это тебе огромное мерси, – затараторила Рубина, рассматривая себя в зеркале. – Степа, я нереальная красавица, Таня неплохо лицо делает, но она не достойна тебе даже кисти подавать и палетки открывать.

– Перехвалишь, испорчусь, – смутилась я. – Прибегай, когда свободна, всегда тебе макияж бесплатно сделаю. Не забудь с Люсей поговорить.

– Прямо сейчас номер наберу, – пообещала Рубина и умчалась.

А я вскоре уехала из «Бака».

Глава 17

В обеденное время я припарковалась около старого дома, построенного задолго до моего рождения, и вошла в подъезд, где увидела консьержку.

– К кому, ангел мой, направляешься? – поинтересовалась старушка.

– Ирина Эдуардовна Муркина здесь живет? – спросила я.

Пенсионерка открыла пластмассовый футляр, вынула оттуда очки и посадила их на нос.

– На пятом этаже, в десятой квартире.

– Спасибо, – поблагодарила я и шагнула к лифту.

– Внученька, не ходи к ней, – вдруг сказала консьержка.

Я оглянулась.

– Почему?

– Нехорошими делами она занимается. Уж поверь, я о жильцах всю подноготную знаю, всю жизнь здесь провела.

Я вернулась к столу, за которым сидела бабуля.

– Что плохого делает Муркина?

Лифтерша укоризненно посмотрела на меня.

– Не поможет она тебе, только деньги зря потратишь.

Раздался скрип, подъемник раскрыл двери, из него вышла заплаканная женщина лет пятидесяти пяти.

– До свидания, тетя Дуся, – сказала она.

Лифтерша перекрестила ее:

– Ангела-хранителя тебе за пазуху.

Она подождала, пока тетка скроется за дверью, и вздохнула:

– Видела ее? Бегает к Ирке, как на работу, а толку нет, Муркина только деньги из бедолаги качает. Эхма, много таких у нее.

Я решила, что Ирина подрабатывает целительством.

– У меня ничего не болит, просто поговорить с Муркиной надо.

Тетя Дуся махнула рукой:

– Так к ней все за беседой ходят. Как начнут, так бегают и бегают, бегают и бегают. Галина, которую ты видела, уже пять месяцев сюда шастает, но легче ей от болтовни с Иркой не становится. Муркина врет! Пишет в объявлениях, что профессор, а у самой даже диплома о высшем образовании нет. Только не подумай, что я на нее зла, поэтому хочу клиентов отпугнуть. Я за Ирку боюсь. Она лжет наивным бабам и мужикам, помочь обещает, а сама нигде не училась, еле-еле школу окончила. Вдруг кто из тех, кого она надула, сообразит, что с мошенницей дело имеет, и побьет ее со всем христианским милосердием? Ради ее блага людей отвадить пытаюсь.

В столе консьержки затрезвонил мобильный. Она открыла ящик и начала в нем сосредоточенно рыться, приговаривая:

– Куда подевалось вражье изобретение?

А я юркнула в лифт и нажала на нужную кнопку. Охая и вздыхая на разные лады, кабина со скоростью больной черепахи поползла вверх.

В отличие от беспечно незапертой двери подъезда, створка в апартаменты Ирины была закрыта, слева висела коробочка домофона. Я нажала на кнопку.

– Слушаю, – раздалось почти сразу.

– Добрый день, – представилась я, – моя фамилия Козлова, меня зовут…

Договорить мне не удалось, дверь открылась, женщина в больших очках приветливо сказала:

– Рада вас видеть. Проходите. Если не затруднит, натяните бахилы, они в ведерке.

Я покорно надела голубые мешочки и прошла за хозяйкой в уютную комнату с двумя мягкими креслами.

– Устраивайтесь и рассказывайте, – попросила дама.

– Хочется побеседовать с профессором Ириной Эдуардовной, можно ее позвать? – попросила я.

– Ирина Эдуардовна перед вами, – представилась незнакомка.

– Не может быть, – совершенно искренне удивилась я, – выглядите моложе меня.

– Вас раздражают женщины, которые хорошо выглядят? – спросила Муркина.

– Нет, – улыбнулась я, – просто захотелось узнать, какими средствами вы пользуетесь.

Ирина положила ногу на ногу.

– У меня в ванной крем самый дешевый, не покупаю ничего дорогого, активно разрекламированного, оно мне не нужно. А насчет возраста… Сколько мне лет? Скажу так: тридцатипятилетие я уже справила. А вот когда, не сообщу, это секрет. Как вы думаете, почему я так молодо выгляжу?

– Хорошая генетика, – предположила я, – у меня есть одна клиентка, она в семьдесят смотрится максимум на пятьдесят. У нее и мама, и бабушка такими же были.

– Нет, в моем случае положительную роль сыграла методика управления мозгом, которой я вас попытаюсь обучить, – заявила Ирина, – но сначала поговорим о том, что вас волнует.

Я сложила руки на коленях.

– У моего жениха скоро день рождения, Костя фанат картин Нины Муркиной.

Улыбка медленно сползла с лица Ирины.

– И что?

– Полотна вашей сестры баснословно дорогие, – продолжала я, – не могу купить любимому в подарок даже самое крошечное. Но придумала, как порадовать Костю. Сейчас в Интернете можно заказать глянцевый журнал, сделают сколько угодно экземпляров и напишут там все, что хотите. Я подумала, что издание, посвященное Нине, приведет Костю в восторг. Начала искать в сети сведения о великой художнице, но ничего не нашла.

– Великой художнице, – эхом повторила Ирина. – Рисует она ужасно!

– Даже фото ее нигде нет, – жаловалась я.

– Зачем вы ко мне пришли? – резко остановила меня хозяйка.

Я умоляюще сложила руки.

– Расскажите о вашей сестренке. Она не дает интервью, и снимков ее почти нет в прессе, а на тех, что есть, живописица вечно в тематическом гриме: вампир, чудовище, принцесса. А как Нина по-настоящему выглядит? Покажите мне ее фото. Одно. Я его не заберу, просто пересниму на телефон, помещу на обложку журнала.

Ирина встала.

– Это невозможно.

– Пожалуйста, – заныла я.

Муркина резко открыла дверь в коридор, оттуда незамедлительно раздалась трель звонка. Хозяйка пошла в прихожую, и я услышала громкий женский голос, слегка измененный домофоном.

– Здрассти, Ирина Эдуардовна, это Козлова, я записывалась к вам.

Замок щелкнул, дверь скрипнула, послышались шаги.

– Вы Козлова? – уточнила Муркина у вошедшей.

– Ольга Семеновна, – представилась клиентка, – простите, я на полчаса припозднилась, попала в пробку.

Ирина Эдуардовна заглянула в комнату, где по-прежнему сидела я.

– Вы Козлова?

– Да, – подтвердила я.

– Звать вас как?

– Степанида.

Ирина закатила глаза.

– Вам придется уйти. Ко мне записана Козлова Ольга, когда вы назвали в домофон свою фамилию, я решила, что пациентка на пятнадцать минут раньше пришла. Но случилась ошибка. Вы однофамилицы.

– Мне очень надо поговорить с вами, – настаивала я.

– Это невозможно, – безо всякой агрессии, но строго заявила хозяйка, – пришла клиентка по записи. Прошу вас покинуть помещение.

– Хоть фото покажите, – не сдавалась я, – нормального изображения художницы нигде нет.

Ирина сложила руки на груди.

– Степанида, наш разговор не имеет смысла. Все автобиографические сведения спрашивайте исключительно у самой Нины.

Я старательно пыталась изобразить девушку, жаждущую доставить радость жениху.

– У вас же есть снимок сестры, порадуйте самого преданного ее фаната.

Муркина взяла телефон.

– У вас есть двадцать секунд на то, чтобы удалиться и на всю жизнь забыть сюда дорогу. Если в указанный срок не покинете мою квартиру, я вызову полицию.

Делать нечего, пришлось уходить.

Увидев меня, лифтерша, наливавшая в кружку кефир из пакета, обрадовалась:

– Быстро управилась, обычно у бессовестной часами сидят.

Я посмотрела на старушку, может, она что-то знает о Нине?

– Сколько лет вы здесь работаете?

– За столом сижу третий год, – охотно пошла на контакт пенсионерка.

Меня охватило разочарование.

– Прежде вы говорили, что всю жизнь тут провели.

Баба Дуся сделала глоток и поморщилась.

– Кислятина. Ты договорить не дала. Ох, молодежь! Торопыхство одно у вас. Надо внимательно людей слушать. Дежурной я три года сижу, но всю биографию в этом доме прослужила. Мы с мамой напротив жили. Я и сейчас в той квартире кукую. Мамочка меня аккурат перед войной родила, в сороковом году. Папенька мой на фронте погиб, бабушка с дедом сгинули, когда Москву немец бомбил, а мы с Еленой Мироновной выжили. Ох и хлебнули потом! Мама по чужим людям полы мыла, меня с собой брала. Когда она заболела, я ее у всех хозяев сменила.

Баба Дуся показала на почтовые ящики.

– Железки эти тогда здесь не висели. Я по этажам прессу разносила: газеты «Правда», «Известия», «Вечерняя Москва», «Труд». А вот «Советскую культуру» один Муркин выписывал. Безумный Эд. Его так Мария Антоновна из третьей квартиры прозвала, уж как она не хотела, чтобы Эдуард на ее дочке женился! Я два раза в неделю у Марии убиралась, так она мне предложила: