Бесов Холм. Том 1 - Сергей Волжин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу после инцидента, как его назвал Эбинайзер, он приказал ячейке покинуть зал. По крикам и шуму Иллиан догадался: после произошёл бой и пострадавших в нём было немало. Но маги и тогда не вернулись помочь. По утверждению Горана, жрецы Трёх и местный маг Ландел в их помощи не нуждались, но Иллиан ему не поверил. В тот вечер он слегка заглянул в Поток Райзера Ландела. Бренненский чародей был либо слишком глуп, либо слишком пьян, чтобы распознать и блокировать его Взгляд. Увиденного даже мельком Иллиану хватило, чтобы понять невысокий уровень этого магика, а столетний старик и девчонка из местного храма Трёх Светлых никак не дотягивали до столичных целителей.
– Почему мы не помогаем им? – спросил он тогда у Эбинайзера.
– Вы потомок одного из Великих Родов, и у вас с этими людьми разные судьбы, – ответил ему темнокожий чародей. – К тому же у нас есть задание. Только оно имеет значение. Мы не можем растрачивать силы на усмирение пьяной солдатни.
– Задание? Серебряные и вся Центральная ячейка на устранение диких ворожей?! В Семинарии ведьмам отведена лишь пара лекций на курсе истории. Сражаться с ними предписывается войскам на местах и жрецам Триглавы. Вы что-то от меня скрываете?!
– Идите спать, юный Галлан, – улыбнувшись, закончил тогда разговор Эбинайзер.
На протяжении всего похода Иллиан чувствовал, что от него многое утаивают. Искать истинные цели задания в Картинах Разума связанных с ним ментальным кругом коллег смысла не имело. Маги такого уровня легко бы скрыли их от него или вовсе подложили бы ложные. Иллиан Галлан, самый юный маг, когда-либо поступивший в Семинарию, талант и надежда своего Рода, чувствовал себя слепым беспомощным кутёнком, с которым играют взрослые. Но уже завтра всё решится, по крайней мере он узнает их истинную цель.
Иллиан закрыл глаза. Память издевательски чётко вернула его в зал: перерезанное горло Радного, толстый ковёр, впитывающий тёмную кровь, ужас женщин и звериная злость на лицах пьяных мужчин. Холодок страха пробежал по телу. Поток, связывающий каждого мага со Светлым Источником, возник перед его взором, блеснул и колыхнулся, готовый служить своему хозяину. Иллиан небрежно и щедро зачерпнул из него – сегодня он не собирается прибегать к примитивной предметной магии. Конечно, завтра слепой магистр полдня будет ворчать, что, мол, можно было обойтись и несложным ритуалом, – пусть его! Работа с чистым Источником – вот путь для потомка великого Галлана!
Он сосредоточился на камне возвращения, висящем у него на груди, и до предела напитал его Силой. Древняя реликвия их Рода, переданная отцом, теперь в случае смертельной опасности переместит Иллиана в родовой замок, расположенный в западной части столицы. Камень приятно потеплел, благодарно принимая энергию, и тихонько завибрировал, понемногу успокаивая юного чародея.
Покаяние Десятника
Аксен очнулся в холодной, сырой темнице замка Бреннена. Руки сковали ржавые, грубой ковки кандалы. Цепи в два пальца толщиной тянулись от них к большому кольцу в потолке. Окон не было, и только свет коридорных факелов слабо освещал небольшой островок пола у его ног. В затёкших плечах нарастала ноющая боль. Голова разламывалась от выпитого.
– Какого хера?! – прохрипел он и зашёлся в жестоком кашле.
В памяти плясали неровные фигуры, обрывки фраз и размытые лица пирующих. Огромный силуэт то ли медведя, то ли витязя, раскидывающего напирающих людей, возник перед ним.
«Ром?! Был бой?! Что-то случилось на пиру…»
Желчь подкатила к горлу, Аксена вырвало. Он поморщился, сплюнул, только сейчас вместе с запахом рвоты и плесени уловив тяжёлый запах засохшей крови. Он был залит ею с головы до ног.
«Кровь не моя. Ран нет».
Тяжело застонав, он зажмурился, силясь вспомнить прошедшую ночь. Как наяву перед ним возникло искажённое ужасом лицо Радного и разрывающий плоть нож в его горле.
– Я отрезал этому жирному ублюдку голову, – прошептал Аксен. – Срезал его гнилую башку с плеч!
Тут же память вернула ему всё произошедшее на пиру. Он вспомнил их с Радным разговоры, вспомнил кровавое безумие, захлестнувшее мозг. Вспомнил бой. Его вырвало повторно. Он попытался вспомнить, что было дальше, но разум отказывался думать о чём-то, кроме тошноты и привкуса человеческой крови во рту.
Где-то наверху раздалось бряцанье ключей и тяжёлые стоны несмазанных засовов. Протяжно скрипнула дверь, послышались звуки приближающихся шагов. В небольшой круг света вошёл Артур. Он молча посмотрел на узника.
– Твою мать, Аксен.
Аксен облизнул пересохшие губы и опустил голову.
– Кто возьмёт моих?
– Игнаций.
– Хорошо. Кэс ещё слишком молод, Фарли раздолбай, Рому не хватит мозгов вести две десятки.
– Он спас тебя там.
– Помню. Как он?
– Пойдёт под трибунал.
Аксен поднял голову и посмотрел на Артура.
– Его надо вытащить.
– Вытащу.
– Ты извиняй меня, старшой. Я… я не думал. Я даже не помню, как схватился за нож.
– Зачем ты вообще притащил его?
Аксен слабо усмехнулся.
– Да не в ноже дело. Я бы справился и голыми руками.
– После возвращения с Холма я доставлю тебя в Ладос на Суд Воевод.
– Знаю.
– Я не смогу тебе помочь.
– Знаю.
– Это правда об Урусских?
– Было.
– Мой отец, он… – Артур не хотел заканчивать вопрос, он боялся услышать ответ. Одна мысль, что его отец, герой Эделии, мог участвовать в чудовищных преступлениях, доводила его до отчаяния.
– Твой отец служил в Железном легионе. На такие геройства отправляли только элиту.
– Обо всех преступлениях Радного на островах тебе нужно было доложить!
– Пить хочу.
Артур огляделся. В коридоре стояла бочка с затхлой водой. Грязный деревянный ковш висел рядом на стене.
– Я распоряжусь, чтобы тебе принесли свежей воды и еду.
– Двадцать лет, старшой. – Аксен зажмурился, вдавливая накатившие слёзы обратно. – Двадцать лет я живу с этим. На войне всё было ясно. Враг там – убивай. А после победы… После победы ты берёшь факел и доказываешь им свою преданность. Приказы не обсуждаются – приказы исполняются.
– Если ты расскажешь об этом в Ладосе, если ты расскажешь все Трибиусу Талку и Старшим воеводам…
– Старшим воеводам?! – усмехнулся Аксен. – От кого, ты думаешь, Радный получал эти приказы?! Набеги дикарей Кадал-Урусских островов есть главная угроза для устоев и процветания Империи. Подлежат полному истреблению. Немедленному истреблению… Моя жизнь закончена, старшой. Судить меня будут Трое Светлых. Иной суд для меня не имеет значения.
– Не имеет, – тихо произнёс Артур и повернулся спиной к своему бывшему десятнику. – Но смертью убийства не искупишь. Ты хочешь остаться в памяти своих друзей убийцей? Судить в Ладосе тебя будут не
