Ведьма по имени Любовь (СИ) - Эльм Александр

— Ну вот мы и нашли нужное обличье. — сказал он, и я упала на пол. Виктор бросился следом, бледные пальцы сжали мои груди. Он изогнулся, как просыпающийся дракон, и опустился на меня. Я почувствовала, как член раздвигает, входит совсем чуть-чуть, и сразу выходит, я раскрываюсь навстречу, и он входит снова, теперь глубже, я обнимаю Судью руками и ногами, хочу прошептать, чтобы он не медлил, что я хочу глубже, но говорить не могу, слышу только свои стоны, а слов нет, а он входит глубже, еще глубже, еще… Я приподнимаю бедра вместе с Судьей, и мы сливаемся уж совсем в одно целое, он переворачивает меня на бок, и обнимает сзади.

— Отпусти меня… — прошу я тихо-тихо.

— Конечно. — отвечает Тот кто всегда приходит на Шабаш, и размыкает объятья. — Я чувствую, что и это тоже не то. Ты влюблена, девочка? Настолько что не можешь трахаться даже со мной?

ЛЮБА Глава 36 Не такой уж он и козел

— Я не знаю, мой господин.

В эту секунду это на 100 % честный ответ. С тех пор, как я стала ведьмой, мне и в голову не приходило, что я могу влюбиться! Жизнь и без любовей-морковей играла тысячами красок. Но вопрос Того кто всегда приходит на Шабаш резко распахнул дверь в мое сердце. И, уже ответив, я с ужасом поняла — да. Я машинально солгала, все я знаю. Я влюблена как кошка. В Виктора. В Судью! В смертельного врага ведьм, даже дружба с которым в нашем кругу считается неслыханным предательством. Рассказ Варьки о том, как переспавшую с одним из Судей ведьму Тот кто всегда приходит на Шабаш сожрал живьем у всех на глазах, я помню отлично. И вот теперь Тот кто всегда приходит на Шабаш принимает обличье Виктора, чтобы мне было приятнее трахаться! Я понимаю, что мой господин не в курсе в кого он перевоплотился, иначе я была бы уже мертва. Он просто проник в мое сердце, и принял живущий в нем образ, а лично с Виктором, к моему большому счастью, незнаком. Но идиот Виктор проник на Шабаш, он где-то рядом! Пусть в обличье сатира, но вряд ли есть на свете маскировка, способная обмануть Того кто всегда приходит на Шабаш! Если Виктора обнаружат — моя жизнь кончена. Не только потому, что накажут меня. Судью, имевшего наглость проникнуть на Шабаш, точно не пощадят, и что тогда? Я останусь вдовой? Ядрена-матрена, Люба, что ты несешь, дебилка?! Какое вдовство, кретинка? Виктор и в кошмарном сне представить не может, что ты, ворогиня, ведьма, неровно дышишь в его сторо… стоп. Он же видел твои эротические фантазии! Он знает, как неудержимо ты его хочешь! И что с того? Мало ли кто кого хочет? Он же грубо прогнал тебя!

Все эти мысли ворвались в мою бедную голову таким бешеным черным вихрем, что я испугалась — щас расколется.

— Ты не знаешь, а я знаю. — Тот кто всегда приходит на Шабаш обнял меня за плечи и придвинулся. С огромным облегчением я увидела, что личину Виктора он скинул. Могучий мужик с козлиной головой и ногами — это как-то проще вытерпеть.

— Именно поэтому ты и не кайфуешь как следует от секса со мной. — продолжает мой господин. — Знаешь, мне приятно. Любовь такой силы, по нашим временам — редкость. Любовь, которая сильнее моего обаяния… приятно, что на свете такое есть, и я это «такое» даже могу обнять за плечи.

Мы задумчиво смотрим сквозь прозрачные стены пещеры на бушующую снаружи оргию. Ведьмы визжат, плачут, заходятся истеричным хохотом и стонут. Зрители — настоящий паноптикум монстров, бешено прыгают вокруг совокупляющихся пар, орут и кувыркаются. Трахальщицы этого драйва не замечают, они не видят ничего вокруг. Сам Тот кто всегда приходит на Шабаш в разных аватарах имеет каждую из них! Он проник в сердца вон той рыжей девчонки и вон той толстой горбоносой бабы, он видит всех насквозь! Он отыскал в подсознании сокровенные мечты о прекрасных принцах или гигантских членах, тут уж каждой свое, о вкусах не спорят… И к каждой ведьме пришла ее ожившая греза! В вихре магической энергии, безошибочная, личная, убийственно прекрасная. Ведьмы сосут, прыгают на членах, по-змеиному изгибаются под телами любовников, исходят соком и стонами. И только мы с Тем кто всегда приходит на Шабаш тихонечко сидим в обнимку.

— Кто ты? — спрашиваю я.

— Неважно. — отвечает он — Не тот бутафорский дьявол, которым меня считают горячо верующие. Может древний бог плодородия. Может современный дух психиатрии. Может гость с Того света, которому захотелось подшутить над светом Этим. Честно говоря, не знаю, как бы тебе объяснить попонятнее, кто я такой, для человеческого мозга это сложновато. Не грузись. Прислушайся к своей любви, она там, внутри, что-то чуть слышно напевает. Причем, только для тебя, и твоего кареглазого. Даже я, со всей моей невероятной колдовской мощью, не в силах разобрать, что там лепечет твоя любовь. Закон природы, тайна для всех, кроме вас двоих. Ладно, Люб, пойду я. Остальные мистерии Шабаша проведут мои помощники. Ты настоящая Царица, тебе удалось удивить такую сущность как я, это знаешь ли, не булочки в магазинах воровать. Попробуй быть счастливой.

Он отстраняется, и превращается в пламенный смерч.

Я влипаю в стену пещеры, сожжет ведь! Из огненного вихря высовывается козлиная морда, и говорит:

— Да, чуть не забыл предупредить. Будь осторожна. Тебя отчаянно хочет поиметь какая-то сволочь, исключительно сильный маг. Он из тех, кто способен растоптать и не такую любовь, как твоя. Пока-пока.

Огненный смерч всасывается в потолок, и я остаюсь одна.

— Не такой уж он и козел… — задумчиво произносят мои губы. — Интересно, какую сволочь он имел в виду? Отчаянно хочется предположить, что Виктора, но как-то это уж слишком идиллически, наверное, так не бывает. Хм-хм.

ВИКТОР Глава 37. Провал

Рыжий сатир грубо схватил меня за руку.

— Слышь, ты! — Зигель сказал, что ты спьяну трындел, будто пришел с моей кодлой! Что за непонятки, а?

Ну да, он был прав, я прикрывался его именем, чтобы проникнуть на Шабаш. Но это же не повод орать?! Колдовать на Страшном Холме нельзя — враз засекут. Как здорово, что я владею гипнозом! Я вломился в сознание Рыжего как бешеный бык в курятник. Через двадцать секунд сатир искренне не понимал, чего он от меня хочет, и дал мне уйти. Я с разухабистыми воплями исчез в толпе. Вроде бы радоваться надо, был на шаг от разоблачения, и спасся, а мне паралелльно и фиолетово. Люба исчезла вместе с козлоголовым исполином. Уединились. Судя по бушующей вокруг исступленной оргии, Люба с этим козлом в тайном убежище тоже не в шахматы играют. Мне на это, конечно, наплевать, совершеннолетняя ведьма имеет право делать все, что вздумается, и вообще, все ведьмы бляди, но кошки на душе скребут. И собирать информацию, как приказал Наставник, не хочется от слова «вообще». Со всех сторон кипит экзотика. За право взглянуть на такую любой писатель, мистик, демоноголог, пол-жизни бы отдал, а мне неинтересно. Я вообще не понимаю, зачем сюда пришел. Наставник велел собирать всю информацию подряд. Чтобы избавиться от сосущей тоски, я приступил к работе. Включил приборы. Пересчитал гостей и организаторов Шабаша, классифицировал по видам- волколаки в отдельном файле, ведьмы — в отдельном, призраки — в специальной таблице, для гномов и текстовое описание сойдет.

Слегка развеяла мою меланхолию роздача подарков. Сама Бабка, успевшая сменить платье на бурку из медвежьей шкуры, влезла на скалу и начала. Под буркой старая не носила даже трусов, и сильно меня удивила — тело для полуторатысячелетнего возраста имела просто прекрасное! Если все ведьмы так хорошо сохраняются, их мужья должны быть счастливы… Придет же дурь в голову!!!

Бабка выкликала имя, в обступившем скалу кольце гостей начинался переполох. Разглядев хозяина имени, Бабка выплевывала крылатую жабу. Треща крылышками, тварь летела к счастливчику, крепко сжимая лапками подарок. Чаще всего это были кувшинчики с зельями, иногда — кости, пучки трав, бусы, ножи, платки, пояса. В большинстве случаев я не понимал, что именно дарят, но получение подарка сопровождалось таким истерично-восторженным визгом, что не оставалось сомнений — вещь исключительно полезная. Те подарки, что я сумел определить являлись магическими артефактами высшего звена — могли превращать владельца черт-те во что, насылать неурожай, управлять погодой, лечить буйное помешательство… Магическая мощь Шабаша начинала вызывать уважение.