Тёмные всадники - Тифен Сиовель

– Отец Нарцис составит вам компанию во время погребения рыцаря. Не хочу, чтобы вы в одиночестве переживали этот траур. Но все же хотел бы пригласить вас сегодня на ужин.

– Мы ценим вашу доброту, но я не думаю, что будет разумно навязывать свое присутствие после того, через что только что прошла ваша семья. Ваша жена должна отдыхать, а не заботиться о благополучии посторонних людей.

– Вы не только отважный рыцарь, но и воспитанный человек. Большое спасибо за ваше участие. Позвольте мне хотя бы послать эмиссара, чтобы найти ваших людей и забрать грамоту, подтверждающую ваш воинский титул.

– Я уже послал кое-кого сегодня рано утром из трактира. Не хотел терять время, ведь скоро начнутся турниры.

– Как остроумно и дальновидно! Чувствую, мы с вами поладим.

Лейтенант Эбрар кивнул им и оставил их с каноником[7].

– Где будут проходить турниры? – спросил Энндал у священнослужителя.

– У подножия патрульного пути, мессир.

– На том лугу у реки?

– Да, мессир.

– И как нам туда добраться?

– Через мост, соединяющий нижний и верхний города, мессир.

– Хорошо. Возвращайтесь к своим делам, отец, наверняка у вас есть дела. Я сам отыщу дорогу.

Энндал решительно заявил своим друзьям, что намерен использовать предоставленный им вечер для проверки теорий Лира. Он не хотел терять времени. Казалось, смерть рыцаря особенно сильно повлияла на него. Возможно, подумала Брисеида, он все больше осознавал реальность опасности возвращения в свое время, столкнувшись с останками соратника. Взглянув на Лиз, она поняла, что та согласна с ним, но не считает нужным говорить об этом прямо сейчас.

– У меня идея, – заявила актриса. – Если мы должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении предметы, чтобы провести химер через пустую раму, давайте используем дары старухи. Почему нет? Если мои духи могут показать лестницу, почему они не могу показать нам химер?

– Можно попробовать, – согласился Энндал. – Поэкспериментируйте с вашими предметами. Но не трогайте песочные часы. Нельзя рисковать – химеры не должны нас обнаружить.

– Элита использовала мои песочные часы, чтобы взять под контроль химер, – сказала Брисеида, – а наша цель заключается не в этом.

Они последовали за Энндалом к подножию патрульного пути, где вскоре должен был состояться турнир. Большой луг пересекала зеленая роща с мягкой листвой. Энндал ходил между стволами, поглаживая кору кончиками пальцев, изучая каждую точку обзора, прежде чем выбрать уголок поляны, подальше от посторонних глаз, за кустами, где они могли бы экспериментировать, не привлекая внимания. Каждый из них достал свой уникальный предмет: ловец идей, зеркало, пустую раму, воронку и всякие безделушки, меч.

Держа кисть перпендикулярно листу, Брисеида сделала глубокий вдох, чтобы очистить свой разум и сосредоточиться на энергии ци. Ветер танцевал в высокой траве и листьях деревьев и сопровождал приглушенное течение реки негромкой музыкой. Здесь было удивительно тихо по сравнению с непрерывной суетой, царившей неподалеку, за высокими стенами обеих частей города. Брисеида закрыла глаза и, чтобы полностью перенять энергию химеры, представила себе желтого китайского дракона, выплывающего из реки. Правую руку начало покалывать, и она позволила ей блуждать по большой бежевой простыне. На бумаге появилась изящная линия, позвоночник, гребень, большие клыки и выпученные глаза. Брисеида не стала вдруг искусной художницей. Для неопытного глаза ее неуклюжий дракон был бы грубой мазней. Но, кроме движения энергии, ничего не имело значения. Увлеченная своим порывом, она рисовала двух, трех, четырех, десять драконов одного за другим, каждого на новом листе бумаги, который потом бежала раскладывать вокруг Лиз. Актриса, стоя в центре их экспериментального поля, продолжала пытаться соединить предметы. Два часа прошли безрезультатно. Лиз проявила большую изобретательность, но даже у артистки из будущего с компаньонами из разных эпох были свои пределы. Постепенно она начала ошибаться в своих логических предложениях и запуталась в инструментах.

– …Может, стоит подуть в нее? – предложила она, зажав конец воронки между зубами. Ранее она повесила на него веер, на конце которого висел камертон Энея. Вся эта конструкция располагалась над хрустальным шаром, балансировала на наперстке, опиралась на компас Оанко, который актриса держала на расстоянии вытянутой руки. Держа под локтем деревянный куб Менга, она все еще размахивала палочками Энндала и энергично распыляла в воздухе парфюмерную воду, как будто хотела отогнать призраков.

– Попробуй удержать хрустальный шар на голове, – предложил Леонель.

– Думаешь?

– Или переверни воронку и поставь ее на голову, а хрустальный шар установи сверху.

– Я серьезно. Леонель, прекрати нести чушь.

– Но я максимально серьезен, – защищался Леонель, небрежно опираясь на свою большую раму, которой он перестал размахивать.

– Попробуй заставить звенеть зеркало с помощью камертона, – предложил, наконец, Эней.

Менг подошел к Лиз, чтобы вручить ей зеркало. Медленно Лиз наклонилась так, чтобы металлическая вилка ударилась о зеркало, не касаясь своей хитроумной конструкции.

Сильный порыв ветра пронесся сквозь листву деревьев. По телу Брисеиды пробежала дрожь. На ее лист капнуло большое чернильное пятно. Эней и Оанко поднялись на ноги, готовые к атаке. Энндал поднял свой меч и незаметно показал большой палец вверх.

– Приготовьтесь, – прошептал он.

Лиз не решалась сдвинуться с места. Камертон, свисающий с конца веера и прикрепленный к концу воронки, который вдобавок актриса держала во рту, бешено вращался вокруг магической сферы.

– Он движется сам по себе, это не я… – пробубнила она.

– Конечно, это ты, вон как дрожишь! – Леонель рассмеялся, раздраженный такой ерундой.

Ветер стих.

– Брисеида, ты что-нибудь видишь? В зеркале? – спросил Энндал сквозь зубы.

– Нет, ничего…

Движение в кустах привлекло ее внимание. Она замерла. Два темных глаза блестели в листве. Она вскочила на ноги. Глаза исчезли среди ветвей, и вскоре звук торопливых шагов затих. Брисеида бросилась за незваным гостем.

Она бежала сквозь чащу деревьев, не думая о том, что ее длинное платье может запутаться в колючках. Она перешла на другую сторону, запыхавшись, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Теобальд вбегает в расположенный на высокой стене дом. Ее сердце заныло. Если Теобальд сообщит об их странных действиях церкви, то не стоит питать особых надежд на свободу. Она должна была поймать его, пока он не наделал глупостей. Брисеида бросилась вверх по пологому склону, который вел к каменным стенам, борясь с высокой травой, а тяжелое платье сбилось в руках.

– Брисеида! Ты что творишь?

Эней стоял у подножия больших деревьев, держа сачок для ловли бабочек, и с растерянным видом разводил руками. У нее не было времени на объяснения.

– Я скоро вернусь! – улыбнулась она и побежала.

Дом, в который вбежал Теобальд, был не единственным, построенным на крепостной стене, но, безусловно, самым большим и скромным, с черепичной крышей и единственным маленьким, зияющим, размером с воздушный шар окном. У Брисеиды было некогда стучать в низкую дверь. Она была распахнута настежь, и перед ней склонился сурового вида мужчина в выцветшей плаще.

– Да?

– Здравствуйте, я бы хотела видеть Теобальда. Пожалуйста.

– Приходите позже, я исповедуюсь.

Мужчина повернулся и взглянул на Теобальда, стоявшего на коленях на сухой земле в затемненной комнате, сцепив руки перед решеткой, закрывающей подземный ход. Из перекрытого туннеля доносились стоны.

– Теобальд… Я бы хотела поговорить с тобой.

– Я исповедуюсь, – повторил Теобальд, прежде чем отвернуться. – Но если речь идет о дьявольских фантазиях, я слушаю. И я уверен, что отец Асемар тоже будет рад послушать. А в чем дело?

Брисеида бросила на отца Асемара настороженный взгляд. Его редкие волосы на гладком, блестящем лбу, узкий нос и плотно сжатые губы не внушали доверия.

– Я бы хотела поговорить наедине.

– Здесь ты можешь свободно