Журнал «Вокруг Света» №01 за 1992 год - Вокруг Света

С другой стороны, то обстоятельство, что нам этот Разум разрешил фотографировать какие-то аномальные проявления, — не сон, а явь, и я воспринимаю происходящее вполне серьезно, как Володя и все остальные. Вот уж загадка человеческой психики!

С волнением беру фотоаппарат и кадр за кадром «обрабатываю» поляну, небо, лесок. В объективе — темные пустые квадраты пространства, отображающие только тихую лунную ночь и больше ничего. Пленка в фотоаппарате кончилась, поднимаю кинокамеру и тем же порядком снимаю все вокруг. И вдруг рука дрогнула — в объективе камеры вижу довольно четкие светлые силуэты «людей», которые беззвучно идут цепочкой, словно спускаются по лестнице. Двое последних держатся за руки. И если до сих пор я не слышал стрекотания кинокамеры или не обращал на это внимания, то теперь мне показалось, что она гремит на весь лес, заглушая все звуки того, что происходит ТАМ.

Невольно опустил камеру, протер глаза, прислушался — в лунном свете поляна была пуста и тиха, как и раньше. Нервно как-то снова прильнул к видоискателю, медленно повел объективом по кромке темного леса, чувствуя, как все тело наливается напряжением. Четкие, но в то же время туманные, словно тени, людские силуэты возникли вновь неожиданно в том же квадрате, что и прежде. Их было семь или восемь, они двигались осторожно, как бы прощупывая прочность почвы под ногами, похожие на призраков, возникших ниоткуда и уходивших в никуда.

Сердце мое бешено колотилось. Что же это было? Галлюцинации? Но почему они тогда возникали только в объективе кинокамеры? А ведь Надежда говорила, что я увижу шары, силуэты же предназначались Стрехачу...

Я даже предположить не мог, что ожидало меня в последующие дни.

Контакт

Самолет основательно тряхнуло, и он покатился, резко замедляя ход, по бетонной полосе.

— Скажи, — не унимался Стрехач, — но ты вот сам веришь во все это?

— Конечно, — пожал я плечами. — Академик Казначеев у нас на семинаре «Экология непознанного» прямо говорил, что вполне возможно существование Космического Разума. А раз так, то должны существовать и представители, или, вернее, носители этого разума, которые могут отличаться лишь степенью разумности, развития. И значит, возможен контакт с ними.

— Ну да, — вздохнул Стрехач, — знать бы еще с кем. Сколько этих самых контактеров! А какую и для чего они получают информацию?

Я не ответил, ведь сам себе постоянно задаю подобные вопросы и... ловлю себя на мысли: а так уж ли это мне важно? Или я просто не могу, не хочу верить, что там, среди звезд, на обитаемых планетах может существовать зло, которое стремится погубить человечество? Людей, которые ищут разумную жизнь в Космосе, разрабатывают для этого научные программы? Разве это мудро с точки зрения Разума?

Помню, после той ночи, когда я увидел в объектив кинокамеры молчаливые людские силуэты, пусть и прозрачные, как туман, во мне будто что-то перевернулось. Кто эти «братья по разуму», откуда они знают меня, думал я, страшась уже того, что это действительно может оказаться галлюцинациями, наваждением или всплеском воображения. Волна страстного желания получить ответы на все вопросы просто захлестнула меня. Промучившись до вечера, я не выдержал и обратился за помощью к Виолетте.

— Так давай выясним, кто тобой занимается, — произнесла она таким тоном, словно я просил ее обратиться в адресное бюро. Хотя за эти дни я вроде и свыкся уже с тем, что она и Надежда постоянно общаются с чем-то РАЗУМНЫМ В КОСМОСЕ, но осознать это полностью пока не мог.

Ребята с интересом наблюдали за нами. Стрехач даже подсел поближе. Наконец Виолетта заговорила:

— Есть ли контактеры у Глазунова?

«Да, они здесь».

— Кто с ним работает?

«Мужчина и женщина. Созвездие Лиры, система двойной звезды. Мы не первые, кто вступил с ним в контакт, но те, кто был до этого, лишь провели его обследование путем сканирования. Мы решили воспользоваться ситуацией и поработать с Глазуновым...»

— Что увидел он при фотосъемке?

«То, что вы видели здесь, — обычный дежурный спуск».

Я лихорадочно записывал торопливый диктант Виолетты, не в состоянии что-либо сразу осмыслить. Времени я не замечал, хотя уже начало темнеть и Стрехач подсвечивал мне фонариком. Отложилось в памяти, что звали их Каной и Линея. В составе небольшого отряда они находились на своей станции на околосолнечной орбите. Каною по земным меркам 41 год, по их исчислению — 96 лет. На нашей планете он не впервые, у него уже были земные контактеры. Линея гораздо моложе и на Земле всего второй раз. Ее первое пребывание было непродолжительным, скорее просто знакомство с планетой. Можно сказать, что она практикантка, а практика — это контакты.

Планета, на которой они обитают, без названия, у нее опознавательный знак, как и у всех планет в Космосе. Но сами жители называют ее Доту ми. Это маленькая планета вроде Меркурия, там очень жаркий климат, мало растительности и бедный животный мир. По-нашему — пустыня, но они ее считают оазисом, так как другие планеты безжизненны, хотя некоторые из них и заселены. Дотуми — планета молодая, на ней не было свободного эволюционного развития, ее заселили сразу, но ее обитатели до сих пор не знают, кто это сделал, хотя им известно, что до них на планете существовали какие-то другие цивилизации. Однако все материальные следы предшествующих культур давно исчезли. Не сохранилось и никаких письменных источников, и то, что они знают о своей истории, подсказано им «извне»...

Когда Виолетта на несколько минут замолчала, я наконец-то мог размять онемевшие пальцы. Переглянувшись с Надеждой, она с улыбкой заметила:

— То, что мне сейчас сообщили, просили вам не передавать. Вроде вы должны были об этом догадаться сами. Вопросы еще есть?

— Подожди, Виолетта, — недоуменно посмотрел на нее Стрехач, — о чем мы должны были сами догадаться?

— А ты не понял? — засмеялась Надежда. — Когда Саша с Виолеттой контактировали, надо было фотографировать. Ведь ОНИ рядом стояли...

Я же в тот момент ни о чем думать не мог, мысли мои путались. Боясь, что из-за спешки половину записанного в блокноте потом не разберу, я заторопился в палатку, где при свете фонаря стал разбирать свои каракули...

Не буду говорить, какие чувства я испытывал, читая это послание представителей цивилизации из созвездия Лиры. Оно очень большое и, уверен, еще не закончено. Поэтому привожу только рассказ Линей, которая очень хотела войти в контакт с кем-нибудь из землян.

Я социолог, знакомлюсь на практике с развивающимися цивилизациями. Меня интересуют социальные связи и коммуникации между членами развивающегося сообщества. Я была на Марсе, изучала временное сообщество разных представителей Космоса, хотя у них уже имеются все признаки цивилизации. Некоторые живут там из поколения в поколение, многие через некоторое время уезжают, другие живут и на Марсе, и на родной планете. Но общие черты сообщества существуют.

Земля — вторая планета Солнечной системы, которую я посещаю. Общение с землянами считается очень трудным делом, и я сомневалась, что мне это удастся. Чтобы вы имели более полное представление о нас, я расскажу, как мы живем.

Мы пятиконечные, ростом более трех метров. Большая голова покрыта короткими волосами красноватого цвета. Глаз, подобно вашим, у нас нет. Мы видим как бы особыми клетками, разбросанными по всему телу. Но то, что вы называете глазами, на лице есть, с их помощью мы ощущаем тепло или холод, так как они снабжены терморецепторами. Но ни зрачков, ни чего-то другого, как у вас, нет. Не различаем мы и запахов, даже с трудом представляем, что это такое. Зато слух очень острый, мы слышим большой диапазон звуков, но не ушами, а тоже особыми клетками, разбросанными по телу. По звуку легко определяем его направление. Одновременно я правой рукой могу слышать одно, а левой — другое. Фактически мы живем в мире звуков, как в волнах океана. Вы даже представить себе не можете, как громко звучит ваша Земля. При некоторых обстоятельствах нам приходится применять защиту от ваших звуков, причиняющих нам боль.

Не испытываем мы и вкусовых ощущений. Но умеем таким образом подключаться к вам, что слышим запахи и ощущаем вкус безо всяких особых рецепторов, как бы умом. Это умение не так легко дается, им обладают далеко не все, кто работает на Земле. И у меня получается лишь кое-что. Теперь вы понимаете, как мне интересно общаться с вами.

На нашей планете мой дом напоминает соты и находится под землей, хотя есть и дома надземного типа, как ваши многоквартирные. В доме у меня есть приспособления для приема пищи (она скорее напоминает набор минеральных веществ) и подпитки энергетикой — мы можем питаться двумя способами. В домах вообще много приборов, поддерживающих уровень среды в оптимальном режиме. Он создается автоматически, но некоторые приборы регулируются владельцами. Это связано с нестабильностью планеты.