Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне - Дмитрий Перетолчин

Трудно сказать, что вкладывал автор в понятие «интимный друг», издавая книгу в 1960 году, но лидер Консервативной партии Гарольд Макмиллан сравнивал Черчилля и Брэкена со «счастливой парой супругов», в то время как настоящая супруга Клементина Черчилль жаловалась на Брэкена, что тот «забирает у нее мужа». В Англии многие полагали, что Брэкен гомосексуалист [60], подозрения, подогреваемые тем, что тот никогда не был женат [58]. Другом Черчилля, у которого тот часто гостил, был также Филипп Сассун [76], сын Алины Каролины де Ротшильд (Aline Caroline de Rothschild) и Эдварда Сассун (Edward Sassoon) [78], чье семейство было одним из основных контролеров опиумных поставок в Китай. Как и Брэкен Филипп не был женат и вообще не слишком интересовался женщинами [77]. Кроме того, существуют мемуары близкой к Черчиллю Виолетт Картер (Violett Bonham Carter), в которых премьер-министр признается ей, что «наряды очень важны для его самочувствия» в силу чего он носил белье из «превосходного женского шелка» [41].

Из разговора с руководителем фашистской организации в Данциге А. Форстером Черчилль узнает, что «в Германии никто не думает о войне, что перед ними стоят колоссальные социальные и культурные задачи, которые потребуют многих и многих лет для своего осуществления», что «Гитлер не раз предлагал разоружиться при соответствующих мероприятиях других наций», а также «что он не видит никакого реального основания для конфликта между Англией и Германией» [24]. Но для части британского истеблишмента война была единственным вариантом сломать строящийся миропорядок, в котором интересы британского клуба и в частности Ротшильдов не были учтены до конца. Именно тогда Черчилль начинает собирать Grand Alliance для гранд-войны [63], помимо кадровых перестановок им была распущена Группа Имперской полиции, влиятельные члены которой оказывали сопротивление вступлению в войну с Германией [8].

В 1940 году шифровальщик американского посольства в Лондоне Тайлер Кент наткнулся на письма британского морского министра Черчилля, в которых тот склонял Рузвельта к скорейшему вступлению в войну [63]. С 1935 года Кент был лично знаком с Геббельсом и Розенбергом, и компрометирующая переписка, начиная с 1938 года, стала доступна Абверу [18]. Поэтому в Германии не могли не замечать приготовлений Англии к войне с СССР, однако осознавая свою военную слабость, искали с ней союза, тем более что Канарис убеждал Гитлера, что вся Красная армия сосредоточена на границе и имеет только один эшелон защиты [2], то есть лил воду на ту же мельницу, что и советники Черчилля. Позже Геббельс констатировал признание фюрера: «Гитлер подчеркивает, что в этой неосведомленности было для него преимущество при принятии решения о нападении. Если б он располагал точными данными, то «кто знает, как бы тогда пошли дела» [27]. Коллективное исследование американских авторов также признало, что «недооценка сил России была главным просчетом», в основное время подготовки к войне с 1940 по 1941 годы германское военное производство выросло всего на один процент [49].

Так на чьи ресурсы и чью помощь рассчитывал А. Гитлер, вступая в противостояние с Советским Союзом? Оценивая ситуацию со стороны можно также констатировать, что план лондонского «золотого клуба» удался.

«Тем не менее, в Лондоне не считали игру полностью проигранной. Там надеялись найти средства устранить «аномалию» войны, вновь изменить ситуацию и, несмотря ни на что, натравить Германию на Советский Союз. В этом заключался «парадокс»… новой войне Черчилль отдавал целиком свои силы с того самого момента, как взял на себя руководство делами Англии. Он отмел все попытки Гитлера перекроить систему союзов. (Вспомним о таинственном полете Рудольфа Гесса в Англию в марте 1941 года.)»

До определенного момента ряд условий, например, что Германия не должна «предпринимать акций в Европе, которые привели бы к войне, исключая такие меры, которые получат полное согласие Англии», выставленные советником X. Вильсоном не могли быть приняты Гитлером, так как автоматически делали Третий рейх британским «жандармом» Европы [27], хотя это, видимо, и задумывалось британцами изначально.

Разгром под Дюнкерком уверил бонз Третьего рейха, что теперь Англия станет сговорчивей, а то, что в мае 1941 года Рудольф Гесс вылетел для согласования условий совместной войны против Советского Союза сегодня имеет документальное подтверждение. Заметьте, что прыгая с самолета в Шотландии, Гесс имел в кармане адреса видных друзей именно Чемберлена [13], то есть планировал контактировать с пронемецкими кругами английской политической сцены.

«…именно позиция Великобритании в мае-июне 1941 г. (тайные переговоры с Гессом и другими) создала у Гитлера впечатление, что британцы либо замирятся с ним в случае его нападения на СССР, либо, как минимум, останутся де факто нейтральными, продолжая «странную войну»: блицкриг против СССР был возможен только при гарантии ненанесения удара британцами на западе. Иными словами, в мае-июне 1941 г. британцы провернули тайную спец – и дипломатическую операцию, аналогичную той, что они сработали в июле 1914 г., спровоцировав Вильгельма II на войну, да так, что он, а также, естественно, Германия и немцы оказались во всем виноваты».

В исследовании А. Н. Осокина высказывается более радикальная версия: «Черчилль узнал о подготовке совместных действий Германии и СССР против Британской империи и поручил своей разведке заманить в Англию… заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса. С его помощью он убедил Гитлера в том, что Сталин готовится ударить по немецким войскам, и договорился о нанесении на рассвете 22 июня 1941 г. совместного удара Англии и Германии по СССР. Однако в тот роковой день Черчилль обманул Гитлера и объявил о полной поддержке СССР… что означало ее неизбежное поражение» [53].

До 2041 года дело Гесса официально засекречено [03], по версии А. Даллеса, озвученной им во время закрытой встречи сторонников Республиканской партии США в 1948 году, «британская разведка в Берлине установила контакт с Рудольфом Гессом и с его помощью нашла выход на самого Гитлера. Гессу было сказано, что если Германия объявит войну Советам, Англия прекратит военные действия. Гесс убедил Гитлера, что всему этому можно верить» [04]. Правдивым из этого представляется только последнее утверждение, о том, что Гесс должен был убедить Гитлера поверить Англии, остальное же выглядит спорным: разве разгром под Дюнкерком не подтвердил мнения маршала Петэна о том, что «британская армия годилась только для «парадного плаца», а не для войны в Европе» [50].

К тому же 20 мая 1941 года началась немецкая операция по захвату острова Крит, где британские войска понесли тяжелое поражение, а основная доля потерь пришлась на английский Средиземноморский флот [30]. До этого англичане также проиграли войну за Грецию [05], то есть, оснований опасаться Англии у Германии не было.

Как пишет Мануэль Саркисянц: «Британия планировала – еще за десять дней до нападения Гитлера на Россию – с помощью авианалетов парализовать деятельность советских нефтепромыслов», т. е. до последнего момента Англия демонстрировала, в том числе и находящемуся на острове Гессу свои агрессивные намерения против СССР. С Гессом встречались помощник Чемберлена Айвон Киркпатрик и бывший министр иностранных дел Джон Саймон. После встречи Киркпатрик немедленно отправился к «больной тетушке» в столицу «нейтральной» Ирландии – Дублин, где располагалось действующее германское посольство. Так уж случилось, что у прибывшего на Нюрнбергский процесс Гесса в кармане «случайно» оказалась стенограмма встречи с Саймоном, согласно которой Англия никакого ответа на предложение совместных действий против СССР не давала [13].

Хотя Гесс и предстал перед Нюрнбергским судом, однако был ли это он? Мало того, что во время процесса бывший заместитель Гитлера перестал узнавать некоторых соратников якобы вследствие амнезии [06], он также не узнал собственных секретарш и был единственным, в чьей камере не было фотографий родных. Более того, Гесс практически не следит за ходом процесса, во время которого иногда читал принесенную с собой книгу. «Международный Военный Трибунал приговаривает вас к пожизненному тюремному заключению», – на озвученный приговор подсудимый также не реагирует, сидя с блуждающим взглядом, и только когда сопровождающие его военные полицейские трогают его за плечо, направляется к выходу.

Вне суда его поведение выглядит не менее странным: до самого последнего дня он гуляет один, не участвуя в общем разговоре, на всех четырех стенах своей камеры и входной двери собственноручно написал: «Сохранить спокойствие!», он ест сидя на полу камеры, по воспоминаниям Германа Витткампа, военнопленного, выполнявшего роль парикмахера, Геринг часто спрашивал о Гессе: «Что делает сумасшедший?» [07].