Академия контролируемой магии (СИ) - Арунд Ольга

Молчи, молчи, молчи!

— Чтобы тайно там со мной встречаться.

Отчётливо понимая, что именно сказала, я всё-таки зажмурилась и втянула голову в плечи, осознав, что он не отчислит, нет. Оллэйстар меня просто прибьёт, тем более что магу его уровня нетрудно скрыть следы преступления, выбросив слишком наглый труп в лес.

Но прошла минута, потом другая, а ничего не происходило, и я решилась приоткрыть глаза — ректор Оллэйстар стоял в нескольких шагах от меня и, сложив руки на груди, мрачно изучал. Тоже меня. Похоже, что чувство вины в его присутствии становится моей привычкой.

— То есть вы пошли на шантаж только ради того, чтобы продолжить работу с артефактом?

— Простите, ректор Оллэйстар, — я закусила губу и сцепила руки перед собой, — я… ничего никому я не скажу, но мне правда очень хотелось бы вам помочь! — Честность — ещё одна моя большая проблема. — Если вы позволите, всю ответственность за свою жизнь я возьму на себя!

Особенно учитывая, что если я случайно самоубьюсь, Присли получит неограниченный доступ к моему наследству, и наверняка будет скакать от радости на моей могиле.

Оллэйстар молчал, глядя на меня тяжёлым взглядом, а я прикидывала, что проще — сбежать в соседнюю Миерию или вернуться в дом опекуна и подстроить тому несчастный случай. Потому что после таких взглядов отличные дипломы не получают.

— Хорошо, лиерра Грасс, — наконец ответил ректор, — я разрешу вам продолжить работу со шкатулкой.

Вот так просто? Без наказаний, чистки вольеров и другой высочайшей мести?

— Спасибо! — ещё не веря его словам, выдохнула я, чувствуя, как с души упал не просто камень, целый Норатайский хребет. — Поручение за свою жизнь я могу подписать хоть сейчас, — повторила я и снова поторопилась.

Хоть эта бумажка, где несовершеннолетний писал, что он, такой-то такой-то предупреждён и принимает на себя все последствия такого-то шага, и принималась судами, но за всю историю руководства Оллэйстара никто ни разу её ещё не подписывал. Даже если сильно хотел.

— Лиерра Грасс, — во взгляде ректора зажёгся недобрый огонь, — пока я ректор этой академии мне по силам сохранить вам жизнь и здоровье.

Не стоило мне влезать. Вот не стоило и всё. Где хладнокровие, которым я так гордилась? Да где хотя бы простейший инстинкт самосохранения? Всё-таки права была куратор — со мной точно что-то не так.

Без лишних слов подняв с пола сумку, я пошла к выходу, понимая, что сегодня никакой работы уже не будет.

Но это был ещё не конец…

Кто бы знал, насколько мне не хотелось проходить мимо однозначно раздражённого ректора, но в лабораториях даже окон не было, чтобы из них выпрыгнуть! Поэтому пришлось брать себя за ошмётки пошатнувшейся уверенности и стараться ступать как можно тише. Вот только, в отличие от главного академического зала, лаборатория занимала гораздо меньшую площадь, так что через два шага я всё же сравнялась с наблюдающим за мной ректором.

Как же… страшно? Нет, но неуютно. Настолько, что я застыла на мгновение, пытаясь справиться с волнением перед тем, как сделать последние несколько шагов, но…

Рывок, и вместо желанного выхода я вижу ворсинки на чёрном воротнике-стойке, а руки сведены в безболезненном, но сильном захвате за спиной.

— В следующий раз… — я попыталась дёрнуться, но куда там! — не угрожайте тем… — от сковавшего ужаса всё, что мне удавалось это, не дыша, смотреть в его очень медленно приближающиеся глаза, остановившиеся так близко, что следующие слова я ощутила дыханием на своих губах, — чего не сможете доказать!

Оллэйстар отпустил меня так же неожиданно, как перехватил — когда я уже не могла смотреть в его глаза и закрыла свои. Отступив, он вернулся к письменному столу, дав понять, что аудиенция закончена.

И если бы кто-нибудь спросил, как я оказалась у себя, мне не удалось бы вспомнить. Кажется, я в жизни так быстро не бегала, как в этот вечер, стремясь оказаться от лабораторий и от ректора как можно дальше.

Очнулась я только когда почувствовала тянущую боль в груди. Встряхнулась, растерянно глядя на свои руки и на дверь, увешанную двумя десятками заклинаний, напрочь исчерпавшими резерв. Но и эта мера помогала лишь первые несколько мгновений. Приложив ладонь к бешено бьющемуся сердцу, я отступала, пока не запнулась о стул. Оглянулась, не узнавая комнату, и влетела в ванную, закрыв за собой дверь на замок.

Рианы милосердные! Да если бы я только знала, как он решит отомстить мне за оскорбление, плюнула бы и задавила все свои исследовательские порывы! Ненавижу! Не терплю собственную беспомощность! Здесь, за шесть прошедших лет, я совсем от этого отвыкла, и подлый приём Оллэйстара вышиб воздух из груди. Я пыталась, но никак не могла вдохнуть, опустившись на пол и оперевшись спиной о холодную стену.

Слишком яркими оказались воспоминания, которые я хотела навсегда забыть…

Лето перед первым курсом выдалось удивительно солнечным — вода в лесном озере прогрелась уже к седьмому числу, а игольчатые ветки ориосов тянули в чащу, обещая влажную прохладу и спасение от жары. Получив в конце июня вестник из академии, с подписанным договором на зачисление, оставшиеся два месяца я не замечала ничего. Как же! Мечта сбылась — меня приняли на факультет государственной магии по специальности документоведение!

Оставалось всего три дня до того, как я услышу цокот лошадиных копыт академической повозки, когда барон Присли вызвал меня к себе. Но что он мог сделать? Я зачислена в Академию контролируемой магии, договор на шесть лет обучения подписан, а в случае моей неявки сюда приедет проректор Оелуон собственной персоной.

И я пошла, понимая, что скрываться больше не в силах, исключительно из любопытства что ещё надо опекуну, помимо моей подписи на документах.

В мрачном кабинете не оказалось никого, кроме Присли. Поначалу жизнерадостная, я с каждым последующим мгновением всё больше осознавала, что ничего хорошего из нашей встречи не выйдет. Даже зная, что из длинного списка запретов, подаренного Присли на мой двенадцатый день рождения, не делала ничего, за что он мог меня наказать.

Присли стоял ко мне спиной, но вряд ли его так уж сильно интересовал раскинувшийся за окном, холёный, модный в этом сезоне парк.

Тишина переливалась всеми оттенками ярости, становясь тем страшнее, чем меньше я понимала происходящее. Ногти давно впились в кожу ладоней, наверняка оставив ярко-красные следы. Не от гнетущего страха, нет. Только чтобы сдержаться, задавив порыв подготовить начальное плетение.

Присли не должен знать, на что я способна.

— Барон Присли? — Смелость рассыпалась, не долетев даже до его стола, вместе с тихим писком, заменившем мне голос.

Резкий поворот. Взгляд, обычно безразличный, сейчас полоснул звериной жестокостью. И лишь шорох планирующего листа, брошенного тонкой ухоженной рукой, нарушил тишину этой жуткой минуты. Уведомление. О том, что заключённый с академией договор вступил в силу почти месяц назад, с поздравлениями и напоминанием, в какое время ждать повозку.

— Вздумала меня одурачить, мерзавка? — Впервые Присли злился так, что водянистого цвета глаза потемнели. — Думаешь, я идиот и не знаю, что ты забыла в этой поганой академии?

— Я… Мне просто нравится учиться, а это — лучшее учебное заведение в империи!.. — Я храбрилась, собираясь добавить что-то об исполнении мечты, но Присли сделал то, чего никогда не позволял себе раньше.

Один взмах трости разделил реальность на до и после. Заготовленное ещё до моего прихода, заклинание впечатало меня в противоположную стену, но вместо того, чтобы дать бессознательно по ней сползти, пришпилило к тёмно-зелёной ткани, словно одну из бабочек в его коллекции насекомых. Ни пошевелиться, ни стереть кровь, первая из капель которой горячей слезой потекла по виску.

Большего ужаса я в жизни не испытывала, как в ту минуту, когда ко мне не спеша приближался Присли, издевательски поигрывая тростью с встроенным накопителем.

— Я всё о тебе знаю, неблагодарная дрянь, — тихо произнёс он, остановившись в полушаге от меня. И зажмуриться бы, но Присли больно схватил меня пальцами за подбородок. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!