«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - Чарльз Брандт

А потом как-то встретились мы с Расселом в «Вилла ди Рома», и тут выяснилось, что он в курсе всего, и он мне тогда сказал, что я поступил правильно. Рассказал мне, что у этого парня жена и дети и что я правильно сделал, что не довел его до тюрьмы. Вообще-то у меня тоже были жена и дети, и я остался без работы.

Я тогда начал выполнять временные работы уже вне профсоюза. Например, кто-то из водил заболевал, а ты его подменяешь. Точь-в-точь как те докеры в фильме «В порту». Несколько дней работаешь, потом несколько дней свободен и вечно в поисках постоянной работы. Но теперь рейсов «Фуд Фэйр» не было, а если ты не на колесах, как возить денежки для Тощей Бритвы или толкать лотерейные билеты для Макгрила?

При такой работе хватало времени торчать в центре города и искать, как подзаработать. Мои приятели-итальянцы из «Фуд Фэйр» вовсю хвастали, что я лежа выжимаю штангу в 180 кг, а стоя толкаю штангу в 124 кг строго по технике, и не один раз за подход. Однажды один тип, Эдди Рис, который промышлял подпольной лотереей, подошел ко мне и спросил, не хочу ли я подзаработать. Ему нужно было, чтоб я обстряпал для него одно дельце. Короче, дал мне пару баксов, и я должен был съездить в Джерси и последить за одним парнем, который, по словам Риса, встречался с девчонкой, родственницей Риса. Он вручил мне и ствол, чтобы я, мол, припугнул этого парня, но предупредил, чтобы я ни в коем случае не вздумал из него палить. Просто показать, и все. Вот так дела в те дни делались. Приходишь и суешь под нос ствол. Сейчас стволы не суют, а сразу используют по назначению. В те дни все хотели получить денежки здесь и сейчас. Сегодня все кругом хотят получить с тебя денежки вчера. Кое-кто сегодня сидит на игле, оттого они такие нервные. Крыша у них от наркоты едет. У половины это точно. И у их боссов тоже.

Ну, отправился я в Джерси, поговорил с тем парнем. Посоветовал ему не лезть куда не надо, а подыскать себе кого поближе. Объяснил ему, что к чему. Подробно так объяснил, доходчиво. И сразу же понял, что этот Ромео явно не расположен попусту злить меня, поэтому и пушку совать ему под нос не пришлось. Он сразу понял, что к чему.

Короче, это поручение для Эдди Риса прошло лучше некуда, и мне стали поручать подобные миссии. К примеру, сходить кое-куда и напомнить кое-кому, что, дескать, долги надо отдавать вовремя, и заодно забрать долг. Один раз Тощая Бритва поручил мне смотаться в Атлантик-Сити и доставить оттуда одного малого, который задерживал выплату процентов по долгу. Привез я ему этого малого. На этот раз пришлось и пушку вытащить, без этого он никак не хотел сесть в машину. Он чуть не обоссался, когда я подвез его к заведению Тощей Бритвы. А Бритва просто посмотрел на него и сказал привезти денежки. Парень спросил, а как ему добираться до Атлантик-Сити, ну а Бритва посоветовал сесть на автобус.

Каждый видел, что я вполне со всем этим справлялся, и за мной закрепилась репутация человека, которому можно доверять. То, что я ушел из «Фуд Фэйр», чтоб уберечь того бедолагу от тюряги, очень многих убедило, что я не размазня. За мной закрепилось прозвище Чич – сокращенное от Франческо, как меня, Фрэнка, величали итальянцы. Меня стали приглашать в клуб «Мессина» на углу 10-й улицы и Тэскер-стрит, закрытого заведения только для своих, где тебе подавали лучшую в мире колбасу с перцем. И в картишки там можно было перекинуться. Спокойное, тихое местечко, да вдобавок лучшая колбаса с перцем во всей Южной Филадельфии.

Пару раз, если я случайно встречал Рассела в среду, он отправлял меня домой за моей женой. Он приводил свою жену Кэрри, и мы вчетвером засиживались за ужином в «Вилла ди Рома». Среда была днем, когда ты по вечерам выходил в свет со своей женой, для твоих cumare, или любовниц, тот день был табу. Никто не мог себе позволить в среду вечером показаться на люди со своей cumare. Это было неписаным законом. Мы с Мэри провели немало приятных вечеров по средам вместе с Рассом и Кэрри.

Если никакой работы в профсоюзе не было, ноги вели меня в центр города. Там было приятно, мне нравилось. Я всегда мог посидеть со стаканчиком красного вина. Постепенно время моих отлучек из дома затягивалось, случалось, я не возвращался домой до утра. Воскресные вечера я проводил в «Лэтин Казино», очень веселом ночном клубе в Черри-Хилл, штат Нью-Джерси, где собирались все те, с кем я проводил вечера в будние дни. Там выступал и Фрэнк Синатра, и другие знаменитости. Иногда я брал с собой Мэри, но тамошняя публика была не по ней, да и нанять няню посидеть с детьми – подобную роскошь мы тогда еще просто не могли себе позволить. Мэри не раз ставила свечи в церкви, чтобы я получил постоянную работу. А я… после веселых вечеров в «Никсон боллрум» с Дасти стал залеживаться в постели до полудня, а Мэри с детьми отправлялась к мессе без меня.

Иногда и Расс звонил мне с севера штата и просил подбросить его куда-нибудь. Дела у него были повсюду – от Эндикотта до Буффало в штате Нью-Йорк, от Скрантона до Питсбурга в Пенсильвании, и в Нью-Джерси, и в самом Нью-Йорке. Мне иногда казалось, что он знал, где я, и находил меня. Мне с ним всегда нравилось, и я никогда даже десятицентовика у него не попросил. Я-то понимал, что появление в его компании шло мне только на пользу. И даже не понимал насколько, до одного дня в ноябре 1957 года. Тогда он попросил меня отвезти его в какой-то городишко у самой границы северной части штата Нью-Йорк. Городишко этот назывался Апалачин. Расс сказал мне, что, мол, когда покончит с делами в этом Апалачине, ему надо будет ехать в Эри, штат Пенсильвания, а потом в Буффало, а уже оттуда к себе домой в Кингстон. Я довез его до дома в Апалачине. И посчитал это в порядке вещей.

На следующий день в Апалачине и состоялось это грандиозное событие – всеамериканский сход гангстеров-итальянцев. Вышло так, что полиция арестовала человек пятьдесят гангстеров со всех концов США, и одним из них оказался мой приятель Рассел Буфалино. Эта новость много дней не сходила с первых полос газет. Кричало об этом и телевидение. Оказывается, существовала мафия и ее сети опутывали всю страну. Каждый гангстер контролировал свой участок территории. Теперь до меня дошло, почему Рассел просил меня возить его по разным городам и дожидаться его в машине, пока он решал свои дела в каком-нибудь баре, ресторане или доме. Все сделки заключались с глазу на глаз, и расчет велся наличными, ничего по телефону не обсуждалось, банками тоже никто не пользовался. Рассел Буфалино был фигурой, равной Аль Капоне, а может, и покрупнее. У меня все это никак не укладывалось в голове.

Я прочел все газетные статьи. Кое-кто из этих ребят щеголял в шелковых костюмах, другие были одеты просто, как сам Рассел. Но это были люди, наделенные невиданной властью, и с такими досье, что и представить трудно. И в их досье была не мелочовка вроде оказания сопротивления полиции после рукоприкладства в троллейбусе и не кража мяса в каком-нибудь «Фуд Фэйр». Рассел Буфалино и Анжело Бруно и их партнеры занимались всеми видами преступной деятельности – от убийств, проституции и торговли наркотиками до похищения людей. Им вменялось в вину ростовщичество, подпольные казино и профсоюзный рэкет. И Рассел приезжал в Филадельфию вовсе не ради хлеба с ветчиной и не за вкусными колбасками под острым соусом от Розелли. У него были дела с Анжело Бруно, очень специфические дела.

И Рассел Буфалино был одним из главных боссов мафии, а я – его другом. Меня с ним не раз видели. Я распивал с ним вино. Был знаком с его женой. А он был знаком с моей. Он всегда спрашивал у меня, как мои дети. Мы с ним болтали по-итальянски. Я привозил для него хлеб с ветчиной и колбаски. Он галлонами дарил мне домашнее вино. Я был его шофером. И на ту встречу в Апалачине привез его тоже я.

Но после всей этой газетной шумихи я уже его в центре Филадельфии не встречал и никуда не возил. Как я понял, он избегал появляться на людях. Потом я где-то прочитал о том, что его вроде бы собрались депортировать, поскольку, когда он прибыл с Сицилии в Америку, ему было всего 40 дней от роду. Вся эта юридическая тягомотина по вопросу о депортации Расса Буфалино тянулась аж 15 лет, и все эти годы он оставался под колпаком. В конце концов, когда он проиграл последнюю апелляцию, уже купил билеты и упаковал чемоданы, я порекомендовал ему одного адвоката, который вышел на правительство Италии, сунул кому надо лиры, и Италия отказалась Рассела Буфалино принять. Ничего не поделаешь. Разбираться с ним предстояло Америке. Рассел был очень благодарен мне за эту услугу, но когда я впервые прочел об этом в газете, то и глазам не поверил: неужели это я помог Расселу Буфалино избежать депортации?

В центре Филадельфии похаживали слухи и о том, что именно Расселу принадлежала инициатива созыва этого схода в Апалачине, во избежание гангстерских войн после произошедшего месяцем раньше убийства в Нью-Йорке босса Альберта Анастасиа, контролировавшего порт. Рассел Буфалино, тот самый человек, который починил мой забарахливший грузовик на стоянке в Эндикотте, с каждым днем невероятно разрастался в моих глазах. Очень все походило на то, что ты вдруг совершенно неожиданно свел знакомство с кем-то навроде кинозвезды. И как бы Рассел ни ненавидел всю эту шумиху вокруг своего имени, он был самой настоящей знаменитостью, и на всякого, кто появлялся в его обществе, автоматически падал отблеск его славы.