Князь из будущего. Ч. 1 - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тяжелые брусья упали на железные крюки, заперев Новгород изнутри. Больше ходу из города никому не было. Началась осада.
Глава 8
Лагерь авар расположился в трех перестрелах[22] от стен и вытянулся ровной дугой, словно обнимая город своими крыльями. Легкие шатры, которые степняки ставили умело и быстро, покрыли поле перед сожженным посадом, как бы показывая осажденным: мы пришли сюда всерьез и надолго. Авары знали толк в осадах, и в лагерь уже согнали пленных, которые тесали стволы сосен, обрубая с них сучья и снимая кору. Никакой особенной загадки в их действиях не было. Новые рабы ладили штурмовые лестницы, таран и осадные башни, а это работа небыстрая. Мирный, казалось бы, перестук топоров напоминал об ушедшем безвозвратно времени, когда он означал появление в посаде еще одного дома. Означал, что в город пришла еще одна пара умелых рук. Означал, что еще одна семья получила крышу над головой. Теперь же все было не так. Неделя — другая, и пятитысячное войско полезет на стены города, который защищало шесть сотен бойцов и ополченцы из горожан. Так оно все и случилось… Как всегда, перед самым рассветом.
— Обры! Обры идут! — Над городом разнесся хриплый звук рога, а барабанщик пехотной тагмы начал ритмично колотить в натянутую козью шкуру, выдавая знакомый каждому воину князя сигнал:
— По-ме-стам! По-ме-стам! По-ме-стам!
Воины белкой взлетели на стены, благо спали тут же, бережно уложив оружие под руку. Самослав выскочил из дому, на ходу застегивая пояс и надевая шлем. По городу зажигались огни, а разбуженные ударами в барабан бабы сжались в комок, прижимая к себе перепуганных детей. Шутки закончились, и даже те мальчишки, что, разинув рот, бегали днем по городу и разглядывали непривычных для глаза данов, теперь в полной мере ощутили ужас своих матерей.
Лучники набросили тетиву и наложили стрелы. Они ждали команды. Князь стоял на стене, вглядываясь в предрассветную мглу. Что-то было не так. То движение, что шло от вражеского лагеря, не было похоже на атакующие колонны с лестницами. Наоборот, белесые пятна, что углядели воины сверху, оказались бабами и подростками, каждый из которых тащил связку хвороста, которую бросал в ров перед воротами.
— Простите, родненькие! — кричали снизу. — Побейте нас стрелами. Лучше так умереть, чем под ножами обров.
— Не стрелять! — крикнул князь, который не смог отдать такой приказ. Нужно бы, да не мог. Даны поглядывали на него с недоумением. Чего это конунг время теряет? Они же так скоро ров засыплют.
— У ворот все соберитесь, — негромко сказал Самослав немолодой уже женщине, что смотрела на него снизу и рыдала в голос. И он добавил Люту, который стоял за его плечом. — Готовьтесь ворота открыть.
— Ой, поняла я! — всплеснула тетка руками и начала хватать за рукав тех, кто подходил с хворостом к воротам. Ров тут был почти завален фашинами, а плотно увязанные ветки все несли и несли. Она что-то шептала пленникам, пугливо поглядывая в сторону лагеря, и те потихоньку собирались в кучу, стараясь изобразить осмысленную деятельность. Через пару минут тяжелая воротина открылась, и гомонящая толпа человек в сорок начала втягиваться внутрь.
— Быстрее! — заорал князь, когда увидел, как тени в сотне шагов от стены зашевелились, и оттуда полетели стрелы, ранящие и убивающие тех, кто пытался пройти внутрь. Ворота затворились, а пару отставших мальчишек втянули на стену веревками.
Солнышко встало, осветив первыми лучами аварский лагерь и еще сотню баб и детей, что покорно шли к стенам, неся в обнимку связки хвороста. Сзади них выстроились лучники, готовые открыть огонь. Хан Турсун как бы говорил: Я понял тебя, мальчик. Ты слабак. Ты не будешь стрелять в своих, а значит, ров скоро будет засыпан руками твоих же людей.
Само как будто слышал мысли своего врага. Это был тест, и он не прошел его. Он почувствовал усмешку воина, который состарился в походах. Воина, который дважды осаждал Фессалоники и грабил предместья самого Константинополя. Что ему деревянный курятник в убогой словенской дыре? Хан, не задумываясь, перебил бы всех, кто помогал его врагам. А у местного князька оказалась кишка тонка. Турсун был приятно удивлен. Слабость словенского владыки сбережет ему немало воинов.
— Еще сорок ртов в городе, княже, — хмуро сказал Лют. — У нас еды на месяц, потом будем свои сапоги варить.
— Знаю, — отмахнулся Самослав.
— Почему ворота не заваливаем? Скоро таран подтянут, — допытывался боярин.
— Не спеши, — пресек Само его расспросы. — Нужны мне ворота, успеем завалить.
— Ждем чего-то? — жадно спросил Лют.
— Ждем, — кивнул князь. — А вот если не дождемся, то конец нам тут всем придет. И заваленные ворота не помогут.
* * *
— Великий хан, беда! — оборванный парень лет шестнадцати, что прискакал сюда из кочевий, смело глядел в глаза тудуну. Воин растет. Не побоялся по следам войска пройти, и злую весть принести. Пощадили его словенские стрелы, от ран которых хворают две сотни воинов, а еще столько же ушли навстречу богам.
— Говори! — нахмурился Турсун. До сих пор всё шло, как надо. Сопляк, что построил этот город, оказался не волком, а бараном. А это значит, что совсем скоро с него снимут шкуру, а его мясо пойдет в котел.
— Полукровки разгромили мое кочевье, великий хан, — ответил парень. — Воины ушли в поход, а дома остался один муж из пяти. Налетела сотня всадников и перебила всех. Наши стада погнали на север, к Дунаю. Я успел ускакать, чтобы предупредить тебя.
— Когда это случилось? — взревел хан.
— Я скакал сюда десять дней, мой хан, — ответил паренек. — Я из племени консуяр.
— Далеко! — удивился Турсун. — Эти крысы ушли далеко от своих земель. А что с другими племенами?
— Я не знаю точно, мой хан, — потупился парень. — Но, я видел по дороге убитых родичей. От наших земель до Дуная три дня пути. Они не могли пройти незаметно. И еще… Они угнали только лошадей. Я вернулся назад, когда они ушли. Они не тронули баранов, но табун лучших коней увели с собой.
— Да зачем им бараны? — раздраженно сказал хан. — Что они будут с ними делать? Они хотят посадить в седло всех, кто может держать лук. Это же и так ясно. Иди в лагерь, парень, найди своих родных. Мы
