Газета День Литературы # 58 (2001 7) - Газета День Литературы

Не с желаньем любви, а — с любовью.

Я за это всю мудрость отдам.

Старый ворон снимается с криком.

Верю смеху, припухлым губам

И глазам твоим полуприкрытым.

3.

Стою один на стареньком вокзале,

Уже светло, но не погашен свет.

Я различаю призрачные дали

С вершины пережитых бурных лет.

Они ветрами русскими продуты.

Я даже и не знал, что так люблю…

Быть может, это — лучшие минуты,

А я их по привычке тороплю.

4.

На Пушкинской площади средь суеты

Я понял внезапно и косно:

Никто не приносит поэту цветы

Не в дни юбилея, а просто —

В порыве влюбленности или в тоске.

Луна отражается в луже.

Твердят, что бездушные люди в Москве…

Бездушные? Думаю, хуже!

Никто не цитирует пушкинских строк,

Другое растет поколенье,

Но я от тебя возлагаю цветок

За чудное наше мгновенье.

5.

Я пребываю в какой-то прострации,

Не различаю поселков и сел.

Что хорошо? — по дороге от станции

На подворотне названье прочел.

Я понимаю, что век сей практический

Вечно юлит и поэтому злит.

Только проспект наш Коммунистический

Светлое будущее сулит.

6.

Отгремели державные годы,

Отзвенели хоров голоса.

Наши песни — ушли в переходы,

На поверхности — только попса.

Под землей вспоминают «Землянку»

И «Дороги» сурово поют,

Допоздна и почти спозаранку

Выдают мелодичный салют.

На эстрадах и телеэкранах,

Где тусовочный важен успех,

Не поют о победах и ранах,

Ну а если поют — не о тех.

Но поделки не трогают души,

Мы подымем стихи из темна:

Ведь недаром во имя «Катюши»

Ты, любимая, наречена!

7.

Не подходят к тебе никакие оценки,

Никакой твой вопрос не покажется прост.

Меньше свеч и лампад возжигается в церкви,

Потому что Великий свершается пост.

"Мы грешим?"

Да, грешим. Нет иного ответа.

Опьяняюще волосы пахнут твои.

Но куда же уйти от святого завета,

От воспетой в псалмах и преданьях любви.

Там другая любовь?

А какая другая? —

Ничего не пойму и не в логике суть.

Я целую подошвы твои, дорогая,

За великий, за женский, за праведный путь!

Юрий Линник ДЕРЖАВНАЯ (Венок сонетов)

Л.Г. Ставцевой

Магистрал

Державная! Больна твоя держава.

Я к Приснодеве обратил призыв.

Ах, что вокруг? Ужасная потрава!

Не видно лученосных перспектив.

Ты предвещаешь: будут свет и слава.

Я должен верить — я ль не терпелив?

Но вот реальность: ложь, разбой, халява.

Моя Россия встала на обрыв.

Я вместе с ней сейчас иду по краю —

Внизу под нами черное зиянье!

Ужели не спасу свою страну!

Мне снится сон: в снегах я умираю.

Бог не ответил на мое взыванье.

Я не раскаял страшную вину.

1.

Державная! Больна твоя держава!

Пьют кровь ее и досыта, и всласть.

Вампир известен — только где управа?

Кто вурдалак? Ничтожнейшая власть.

Она жестока. Но она трухлява.

И неизбежно ей придется пасть.

Так будет, будет: хлынет гнев, как лава, —

И новых страшных бунтов не заклясть.

К иконе Богоматери — к Державной —

Я возношу свою молитву ныне:

Ты видишь наш надлом и наш надрыв.

Сдержи мятеж! Вся правда стала явной —

Страна подобна выжженной пустыне.

Я к Приснодеве обратил призыв.

2.

Я к Приснодеве обратил призыв:

Нужна твоя небесная защита

Моей отчизне! Мелкий бес глумлив;

Его изнанка красная прикрыта —

Но суть все та же. Иль она забыта?

Самим себе дорогу перекрыв,

Толчемся у разбитого корыта —

Где вера? Где надежда? Где порыв?

Потемкинских настроив деревень,

Мы тешимся обманчивым фасадом.

А что за ним? О, как ветха, дырява

Ткань государства! Дрянь и дребедень

Везде и всюду — вдалеке и рядом.

Ах, что вокруг? Ужасная потрава.

3.

Ах, что вокруг? Ужасная потрава.

Мы не смогли Россию уберечь.

Речь одного вождя была картава —

Гнусава у вождя другого речь.

Все выродки! Их целая орава —

И в адскую они не влезут печь.

Нет чести; нет законности; нет права —

Все к дьяволу! Я поднимаю меч

На мерзкого, шипастого дракона.

О Богоматерь! Я твой белый воин —

В бой ухожу, святыни заслонив.

Да будет наша воля непреклонна!

Но что случилось? Дерзкий план расстроен —

Не видно лученосных перспектив.

4.

Не видно лученосных перспектив —

Как опустилась темная завеса!

Пейзаж минорен. Жалостлив, плаксив

Осенний шум задебренного леса —

Какая скорбь в наклоне старых ив!

А грусть берез? Их траурная месса

Вновь зазвучала, душу захватив;

И в черном крепе — бабочка-ванесса.

Природе нашей очень тяжело —

Рыдаю над ее мартирологом

В беспамятную пору ледостава.

Где упованье? Кануло, ушло —

Но ты наладишь наши связи с Богом.

Ты предвещаешь: будут свет и слава.

5.

Ты предвещаешь: будут свет и слава.

Тебе я верю. И упрямо жду.

В страданьях не избегну переплава;

Пройду, как сквозь горнило, — сквозь беду.

Российская история кровава!

За красным паром не видать звезду.

Идет покос. Кто мы сейчас? Отава.

Звенит коса — она опять в ходу.

Когда мы наконец-то смерть насытим?

Она идет на нас девятым валом —

И снова кости обнажит отлив.

Но все же смутно чувствую наитьем,

Что завершится путь иным финалом:

Я должен верить — я ль не терпелив?

6.

Я должен верить — я ль не терпелив?

Я буду ждать, энергию терпенья

В сочувствие к несчастным претворив, —

Что благостней такого претворенья?

Молюсь я перед образом Успенья

За возрожденье наших русских нив —

И слышу эхо ангельского пенья!

В созвучье с ним звучит речитатив

Внутри собора, чей иконостас

Расписывал когда-то Дионисий.

Как эта атмосфера величава —

Как пристально и строго смотрит Спас!

Я чувствую касанье горних высей,

Но вот реальность: ложь, разбой, халява.

7.

Но вот реальность: ложь, разбой, халява.

Я вовлечен в пустой суеворот.

Моя судьба беспутна и шалава —

Душа ослепла! Но поводья рвет.

Что снится мне? Погоня и облава!

Я загнан в угол. Страшно! И вот-вот

Вплотную я увижу волкодава:

Своим броском он с ног меня собьет.

И просыпаюсь я в поту холодном!

Откуда чувство вечного надзора?

И я сдаюсь — я больше не строптив.

К чему мечтать о вольном, о свободном?

Здесь неуместен бодрый лад мажора —

Моя Россия встала на обрыв.

8.

Моя Россия встала на обрыв —

И по нему идет без балансира!