Судья моей судьбы (СИ) - Воск Степанида

А с другой стороны не так и соврал мне Центральный. Я вспомнила то, что говорил мне икс пятнадцать дробь семьдесят два по поводу отличий от обыкновенных людей. Он не отрицал, что быстрее, сильнее и тяжелее, чем среднестатистический человек. Только я не спросила у него «почему?», «как так получилось?». Да и не ответил бы он мне. Его интересовало совсем иное.

Мысли цеплялись одна за другую. Роились. Пересекались.

Казалось, что еще немного и мой мозг взорвется от перенапряжения.

Центральный, подбросив мне тему для раздумий, сидел тихо. Молчал, то и дело поглядывая на меня.

Я-ши, разморенный теплом моего тела, мирно свернулся на коленях, понимая, что прятаться совершенно не стоит. Все вокруг и так знают, что его не надо трогать.

- Центральный, а точно у айриев нет идеальных женщин? - толкнула вбок рядом сидящего мужчину. - Ведь, если есть идеальные мужчины, то обязательно должны быть и идеальные вторые половинки, - рассуждала я.

- Как ты меня назвала? - удивился тот.

- Центральный.

- А почему?- продолжал любопытствовать.

- Ты был по центру, когда вы подошли. Надо же было как-то вас различать, - пожала плечами. По моему мнению, это было вполне предсказуемо.

- Вообще-то, я Зет двенадцатый, но Центральный мне больше нравится. Слышали? У меня теперь есть нормальное имя. Он разве что не язык показал остальным мужчинам.

Я не понимала что так его развеселило.

- Так что ты еще хотела узнать? - мужчина склонился чуть ниже.

- А почему у тебя такое имя? И у него, - я вспомнила как Центральный обратился к другому охраннику.

- Такое дали при рождении.

Мне подобное объяснение не говорило ни о чем.

- Скажи, а есть Зет тринадцатый?- спросила осторожно. - Зет четырнадцатый? - боялась дальше перечислять. Вдруг я ошибаюсь в своих предположениях?

- Нет. Из нашей сотни остались только мы трое. Остальные погибли,- с какой-то внутренней гордостью произнес он.

- Как? - мой голос дрогнул.

- Кто-то замер на ранней стадии развития. У других выявили уродства и, следовательно, уничтожили. Третьи сами умерли по непонятным причинам. Из нашего потока до периода созревания выбрали семерых, но у четверых начались гормональные сбои и их тоже утилизировали.

Я сглотнула от ужаса.

- Как утилизировали? Они же живые. Они не одноразовые стаканчики,- моему возмущению не было предела.

- Ученый, отвечавший за эксперимент принял решение, которое исполнили.

В голосе Центрального отсутствовали какие бы то ни было эмоции. Он словно говорил о мусоре.

- И ты так просто об этом говоришь, - я не могла представить всего масштаба катастрофы. У меня в голове не укладывалось как можно живых людей утилизировать.

- Такова цена жизни.

Мы разговаривали с Центральным, не замечая никого вокруг.

Вдруг жабоподобный зашевелился, наклонился в нашу сторону и, снизив голос, произнес:

- Ты забыл добавить, что тем не менее айриями вас не признали, выдав человеческий мультипаспорт.

- А у тебя только вид на жительство. И то по причине ошибки, - огрызнулся Центральный. У меня в голове начала складываться определенная картина.

- Вы тоже... из этих? - мотнула головой. - Из выбраковки?

- Я жертва природной катастрофы. Звездолет, перевозящий эмбрионы, получил пробоину от астероида, на его сигнал о спасении откликнулся транспортник, следующий на дальние рубежи. Из систем жизнеобеспечения без повреждения оказалась только моя. Ее и забрали с собой. Но питательных веществ в ней оказалось недостаточно. В итоге ты видишь, что видишь.

- Не может быть, - воскликнула. - Вы все врете. Вы не похожи на них, - я ткнула наугад в первого попавшегося на глаза айрия.

У меня никак не вязались вместе идеальные айрии и жабоподобный.

- Ну да. Не похожи. И я этому рад. У меня хотя бы своя внешность, пусть и не совсем обычная для людей. А они ничем не отличаются друг от друга. Взаимозаменяемые.

Он хотел сказать еще что-то, но потом передумал.

Я же ухватилась еще за одну мысль.

- А вас не вынашивали люди?

- Нет, - покачал головой Центральный. - Потому и процент выживания слишком мал. Ничего лучшего, чем женская утроба, еще не создано.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 28

- Я не буду сосудом для вынашивания, - вскочила на ноги. Даже Я-ши не помешал. Он с громким плюхом свалился под ноги. Рассерженно зашипел. Хорошо, что никого не укусил. А то меня смело можно было привлекать к ответственности за непредумышленное убийство.

Вон и судей рядом полно. Выбирай любого. Никто не откажется исполнять свои обязанности.

Поводок ужалил, как тысячи ос вместе взятых.

Меня пронзило сумасшедшей болью так, что подкосились ноги.

Не будь рядом выбракованных айриев, упала бы.

- А вот не надо так реагировать, куколка.

Надо мной нависал жабоподобный.

Сидящие невдалеке от нас люди начали оборачиваться, перешептываться, шикать.

- Все в порядке. Девушке стало плохо. Внезапный приступ нервной болезни. Ничего страшного не случилось. Помощь не нужна. Ей уже гораздо лучше,- направо и налево отвечал жабоподобный.

Из четверых моих охранников, он был мегамозгом. Остальные являлись грубой физической силой.

- Куколка, запомни, если мы с тобой поделились историями своей жизни, то это не значит, что нас не надо уважать. Веди себя правильно и ничего страшного с тобой не случится. Мы же не монстры какие-то там. Мы нормальные люди, - выговаривал мне жабоподобный.

- Вы хотите меня продать, - прошипела через зубы.

- Перепродать, - напомнили мне. - Продал тебя твой друг, все вопросы к нему. Я всего лишь хочу получить назад мои деньги. Ну и немного навариться, чего греха таить. Бизнес есть бизнес, ничего личного. Мне и ребятам ты очень понравилась. Тем, что не выпендривалась, а честно пыталась отстоять свою свободу. Однако наша симпатия не означает того, что мы откажемся от своей задумки. В любом случае мы получим наши денежки. Хочешь ты этого или не хочешь, нас это мало волнует. Тебе по-хорошему сказали — веди себя прилично — и все будет в шоколаде. Думаешь, что это пустые слова? Нет, куколка. Это дельный и правильный совет. А теперь будь добра, сиди ровно, улыбайся мило, когда наступит твоя очередь - стой ровно. Обещаю, что при заключении контракта выбью для тебя самые лучшие условия, которые можно получить рабыне. Но вот на свободу даже не надейся. И если ты еще не поняла, то уже пора, судьба твоя предопределена. Не захочет твой новый хозяин тебя брюхатить, его право. Мы лишь предупредили тебя о возможном развитии событий.

Жабоподобный высказал все на одном дыхании. Даже не запыхался. А после замолчал, будто и не было никакой экспрессивной речи.

Я обиженно засопела, поднимая с пола Я-ши. Тот обиженно обвил мою руку, сжав ее своим телом. Ну вот, теперь синяки будут. На талии от поводка, на руке от Я-ши.

- Не злись на нас, детка. Каждый выживает, как может, - Центральный заглядывал мне в глаза.

Я же их старательно отводила прочь.

Ну разве так можно с живым человеком?

Не таким я представляла свое путешествие. Не таким.

Жабоподобный взглянул на унибор, пожевал губы.

- Ты в очереди последняя. Не знаю, хорошо это или плохо. Большинство покупателей берут товар сразу, редко кто выжидает. Значит, все самые состоятельные сделают покупки до тебя. Это плохо. Но кто-то может оказаться и выдержанным. Это хорошо, - рассуждал жабоподобный.

Он то и дело поглядывал на меня, что-то прикидывая в уме.

Меня подташнивало от несправедливости. А может быть от того, что я последний раз кушала очень давно. Судя по всему, меня решили заморить голодом, чтобы была посговоричивее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все равно не смирюсь со своею судьбой.

Я свободная девушка. Никто за меня не будет решать.

Тупо смотрела на арену, куда выходили одна за другой красотки. За них кто-то торговался. Ставки делали, не вставая с мест. Униборы позволяли отправлять сигнал на главный севр устроителей этого беззакония.