За что убивают женщины - Валерий Карышев

Почувствовав острый наконечник пики, я молча только кивнула.

Когда мы вышли из квартиры, я рассчитывала, что на улице будет много народу и я смогу привлечь внимание людей и предпринять попытку своего освобождения. Но увы. Был уже поздний час, и у нашего подъезда и на улице никого не было. Я поняла свою беспомощность. Молча я села в их машину на заднее сиденье. По обе руки со мной сели парни, которые были в моей квартире. Спереди сидели еще два мордоворота.

– Малыш, – обратился к водителю один из парней, – давай на базу к нам.

Машина рванулась с места. Вскоре покинули город и выехали на трассу. От страха я даже не поняла, где мы едем, меня мучила только перспектива своего будущего. В голову лезли разные нехорошие и страшные мысли. Первым и нехорошим признаком было то, что бандиты не завязали мне глаза, открыто везут меня, значит, они уверены, что я не смогу их выдать милиции. Значит, они могут меня просто убить, если не получат того, что хотят узнать.

Вскоре мы подъехали к массивным воротам какого-то особняка. Я обратила внимание: из сторожевой будки никто не вышел.

Мы медленно въехали на территорию особняка. На огороженных дорожках никого не было. Я посмотрела на переднюю панель машины, где находились электронные часы, – время было два часа ночи. По живописной асфальтированной аллее проследовали до особняка, проехали главный корпус и поехали по узкой дорожке в сторону леса. Мы выехали на открытую площадку, посередине которой стояло несколько иномарок. За ними находился двухэтажный небольшой корпус. Поравнявшись с машинами, наш автомобиль остановился.

Из стоящей одной иномарки тотчас же вышли два парня и молча подошли к машине со стороны водителя, о чем-то оживленно, но тихо заговорили с ним. Было ясно, что они хорошо знают друг друга. Потом они зашли с другой стороны – к нам, где сидела я, и, посмотрев на меня, заулыбались.

Тем временем один из парней, сидящих впереди, повернулся к нам и сказал:

– Подождите немного в машине. А я пойду доложу, что мы приехали.

Он деловито направился к корпусу.

«Странно, – подумала я, – почему они меня сюда привезли? Кто эти люди? Может быть, клиенты моего мужа? Почему им пришлось в пожарном порядке выехать из Москвы? Что сейчас может произойти?»

Конечно, профессия банкира опасная и тяжелая. Мой муж практически всегда в последнее время пребывал в экстремальных ситуациях. Как и многие его коллеги по банковским делам, он как бы балансирует между двух огней. С одной стороны, это его клиенты, которые требуют неприкосновенности и прибыли от своих денег, а с другой стороны – его партнеры-предприниматели, которые берут под проценты деньги из банка на развитие своего бизнеса, но иногда они прогорают, и тогда начинаются у всех проблемы. Банкир им не может отказать, ему ведь нужно заработать прибыль для своих вкладчиков. В наше нестабильное время гарантии вкладов никто не даст.

Раздались шаги. По ступенькам корпуса быстро спускался улыбающийся парень. Он подошел к машине и сказал, чтобы меня вывели из машины и привязали к дереву в лесу.

Я поняла, что сейчас начнется самое страшное – меня начнут пытать.

После неудачного допроса в прокуратуре я вернулся в офис. Я срочно вызвал Сашу на совещание, но в это время раздался телефонный звонок. Артем позвонил мне в офис неожиданно. Я знал, что он всегда предпочитал звонить мне на мобильный. Даже для этих целей он мне передал специально оформленный на подставное лицо мобильный аппарат, с закрытым номером, который не определялся на АОН.

При этом Артем подчеркнул, что этот телефон предназначен только для нашей двухсторонней связи и по нему категорически запрещено звонить другим людям, особенно следователям или оперативникам.

Опасения и предосторожность для Артема в последнее время были очень актуальны, так как еще недавно именно на мобильном погорел один из боевиков его бригады. Именно прослушка его мобильного, а потом специальные приборы позволили оперативникам вычислить его местонахождение и задержать. Расшифровав все его телефонные переговоры, оперативники провели эти записи как вещественное доказательство причастности этого боевика к убийству авторитета из конкурирующей бригады. По этому факту было заведено уголовное дело, по которому сам Артем проходил как свидетель.

Но после этого случая Артем провел на собрании инструктаж, на котором категорически запрещалось вести длинные и подробные разговоры на производственные темы. В понятие «производственные темы» Артем вкладывал, естественно, разговоры на криминальные темы его преступной деятельности.

Особенно Артем подчеркивал – запрещается звонить с мобильных телефонов на городские номера по причине прослушки последних. Артем даже часто говорил, что якобы на все городские номера подключена сложная, специально разработанная техническая аппаратура, которая автоматически подключается и записывает телефонные разговоры по специальным закодированным словам.

Поэтому я был очень удивлен, когда услышал в трубке офисного телефона голос Артема.

– Привет, Таразини! – начал свой разговор с традиционного приветствия Артем. – Хорошо, что ты в офисе. Можешь срочно приехать в наше новое место – заодно и пообедаем?

Я понял, что под понятием нового места подразумевается паб, который был передан в мое управление Артемом.

– Хорошо, я буду минут через пять, – ответил я.

Вскоре мы сидели за столиком в пабе. Его постоянно сопровождающий Отвертка остался в машине.

– Ты чего мне на городской номер звонил? Что, мобильник потерял? – поинтересовался я.

Артем на мой вопрос молча достал небольшой портфель, сделанный из красивой и дорогой кожи, и открыл, показывая мне его содержимое. На дне его портфеля лежало несколько мобильных телефонов.

– Что это? – поинтересовался я.

– Мои мобилы, – ответил Артем.

– Сколько же их у тебя? – спросил я его.

– Точно не знаю, трубок десять-пятнадцать.

– Зачем столько? – не отставал с расспросами я.

– Знаешь, я решил принять меры предосторожности, кроме того, я узнал, что у наших «друзей» есть своя собственная служба прослушки. Я даже сам не знаю, с какого телефона буду звонить в ближайшее время. Мне же братва звонит только на пейджер. А я им перезваниваю каждый раз из нового телефона.

– Хитро и круто! – сказал я. Я увидел, как мои слова были приятны Артему, он даже заулыбался приветливо. – Только мне не понятно, почему же мне ты только что звонил на городской номер? – спросил я его снова.

– Я просто рядом с нашим кабаком терся и решил проверить, на месте ли ты, – ответил Артем.

– Понял. Что-то случилось? – спросил я его снова.

– Нет. Все нормально. Просто хочу посоветоваться по одной теме, – сказал он и молча достал из бокового кармана своего пиджака какое-то удостоверение. И так же молча протянул его мне.

Я взял удостоверение и открыл его. Это было служебное удостоверение сотрудника милиции. С разворота на меня смотрела фотокарточка Артема в милицейском кителе, и я внимательно стал читать само удостоверение. Теперь мне стало ясно, что обладатель его был замкомандира взвода одного подмосковного ОМОНа в звании капитана милиции. Я был в шоке.

– Зачем тебе это фальшивое удостоверение? – спросил я.

– Оно не фальшивое. Это настоящая ксива, – ответил Артем.

– Как настоящее? С этого места подробнее.

– Я недавно с одним ментом из того ОМОНа познакомился. И он нам с Отверткой сделал, конечно, не бесплатно, эту настоящую ксиву. Ты не думай, это не ментовская прокладка. Просто они раз в квартал отправляют списки новых сотрудников в ментовской главк на получение новых удостоверений. Вот этот мент включил в этот настоящий список меня и Отвертку, – закончил свою истории Артем.

– Хорошая идея! А ты не думаешь, что тебя каждый простой мент знает как криминального авторитета? И как только ты его предъявишь, тебя «примут».

– Ну, во-первых, я ментам из уголовки или ОРБ предъявлять его не буду. Во-вторых, это на крайний случай, если с плеткой или гаишники остановят. Да и потом, говорят, за такие удостоверения больше двушки не дают.

– Ну, хозяин барин. Ты творец своей судьбы. Тебе решать. Ты чего меня звал? – спросил я Артема.

– Вот и хотел посоветоваться, правда ли двушка светит реально или суд может условно дать? – спросил он меня.

– Точно не помню. Кажется, максимальный срок пять лет. Но дают часто условно действительно два-три года, – подтвердил я.

– Ну вот, видишь. Игра стоит свеч. Я имею надежное прикрытие и минимальный риск, – подытожил наш разговор Артем.

Но тогда я не знал и не догадывался, какую злую шутку сыграет это злополучное удостоверение.

Через некоторое время я стояла, привязанная прочным скотчем к дереву недалеко от корпуса.

Вскоре ко мне подошли два парня. А остальные стоящие рядом молча отошли и стали смотреть в мою сторону.