Кровавый ветер - Раймонд Чэндлер

Клиента своего я встретил. Точнее, он встретил меня на выходе из подземки.

— Рэйс Вильямс… — Из-под полей серой фетровой шляпы на меня устремился уверенный взгляд. Я всмотрелся в его лицо и не узнал. Точнее, и узнал, и не узнал. Знакомое лицо. Обветренное, глаза холодные, но честные. Возраст — около сорока пяти. Челюсть бойца. Не задиры, но серьезного, стойкого бойца. Такой не станет вилять и маневрировать.

Речь его под стать первому впечатлению от внешности.

— Вам, конечно, не сказали, кто я. Если узнали меня, забудьте. Расспросов о вашей квалификации не будет. Предпочитаю доверять собственным глазам и опыту. Останусь в дураках — сам виноват, не на кого валить. Работа оплачена, по окончании о ней тоже забудьте. Вас устраивает?

— Вполне.

Я так и не смог определиться, кто это. Фото в газете?

Он подвел меня к автомобилю, распахнул дверцу:

— Прошу. Я за рулем. Следите за возможным хвостом.

— Понял.

— Вы не слишком разговорчивы.

— Ваша музыка…

— Да, вы правы. Моя музыка. Моя игра. Мой рэкет, как говорят наши друзья. — Он чуть повернул голову в мою сторону. — Сегодня в ваших руках окажется жизнь человека. Может быть, жизнь и честь многих людей. Как вы к этому отнесетесь?

Мне не понравилось, как он отнесся ко мне. Он обращался со мной, как с безмозглым придатком к стволу, каким любили меня изображать газеты.

— Слишком много пытаетесь купить за пять сотен баксов.

Машина рванулась с места и сразу свернула за угол.

— Если бы честь человека продавалась, нужной суммы все равно не наскрести. — Пауза. — Я не пытаюсь купить ваше молчание, мистер Вильямс. Оно, по моему разумению, не предмет торговли. Я плачу за то, что продается. Плачу за ваше время. За вашу компетенцию. Действую исходя из здравого смысла и характера, а не из возможностей банковского счета. Признаю, что обратился к вам, выслушав мнение третьего лица.

— Рудольфа Майера, — улыбнулся я.

Он тоже улыбнулся. Неласково.

— Вы в это верите?

— Майер сказал.

— Все верно. Я его в этом заверил.

Он прижал машину к кованой решетке больницы Сент… В общем, остановился у одного из известных в городе лечебных учреждений. Мы вышли и направились к калитке.

Длинный тускло освещенный коридор привел нас к лестнице. Мы прошли мимо лифта и поднялись на второй этаж по лестнице. Еще коридор, такой же длинный и такой же сумрачный, в конце темный занавес, за которым у приоткрытой двери сидит… сидел мужчина. Когда мы вошли, мужчина уже стоял лицом к нам, и в руке его готово было появиться увесистое огнестрельное приспособление.

Я недовольно поморщился. Мужчина в штатском — детектив нью-йоркской городской полиции сержант О'Рурк.

— Полиция… — буркнул я, вовсе не обрадовавшись встрече. Полиция обычно не желает иметь дела с частными детективами. И наоборот. Полная взаимность, все по справедливости. Я должен за пятьсот зеленых опознать кого-то для полиции? Сейчас я все ему выскажу, моему заказчику.

Но я ничего не высказал. Не успел.

— Детектив сержант О'Рурк сегодня не на службе. То есть не на полицейской службе.

О'Рурк парень что надо. С ним можно работать. Я бы всегда оказал ему услугу — иногда так и случалось. И опять полная взаимность. Случалось и обратное. Потому все, что я готов был выплюнуть, пришлось проглотить.

Медсестра в белом открыла нам дверь, поклонилась и вышла. Другая сестра, сидевшая возле кровати, поднялась нам навстречу.

Человек на кровати показался мне очень старым. Полностью седая голова, гофрированная кожа на впалых щеках, впадины, в которых затеряны глаза. На белой ткани бессильно вытянулась иссохшая, как будто костяная, кисть руки, прикрытая куском обтрепанного старого пергамента вместо кожи.

— Знаете этого человека? — спросил мой клиент.

В его голосе ничто не указывало на беспокойство, на ожидание моего ответа. Простой вопрос, как бы брошенный вскользь, чтобы оживить паузу. Он даже не обратил внимания на мой молчаливый ответ — я отрицательно покачал головой.

Старик открыл глаза. Из глубоких впадин под бровями, казалось, засветились два уголька. Мой босс подошел к кровати и взял старика за руку. Тот вцепился в его пальцы, с немалым трудом выпростал из-под одеяла другую, такую же сухую руку, присоединил ее к первой.

— Все в порядке, друг мой, — промолвил мой клиент. — Я прибыл за вами, как и обещал. Мы устроим вас в безопасном месте. Вы обретете спокойствие… и добьетесь отмщения.

— Месть… Да… Да… Я должен отомстить. Вы обещали… — Речь едва разборчивая, но явно с иностранным акцентом. Старик подтянул руку моего клиента ко рту, припал к ней губами. — Месть… Розмари… тень ее жаждет отмщения… Сколько лет… Меня тогда боялись. Я стар уже… Дьявол. Да, так меня называли. Дьявол… А теперь…

Он обмяк, губы его еще жевали какие-то слова. Я разобрал только «тюрьма», «болезнь», «молчание».

В этот момент ушедшая медсестра возвратилась с врачом, пожилым джентльменом, весьма солидным и, судя по поведению, не последним лицом в этом заведении.

— Я ждал вашего возвращения, — начал врач, глянув на часы, — чтобы не просто предупредить вас, но предостеречь. Пациенту лучше остаться здесь, под нашим наблюдением. Переезд может пагубно сказаться на его состоянии, может не просто вызвать ухудшение, но и повлечь летальный исход.

По просьбе моего клиента врач отпустил сестер.

— Я разделяю ваши опасения, — с немалым достоинством ответил мой босс. — Понимаю, что вы предприняли все от вас зависящее как в профессиональном, так и в человеческом отношении. Однако, если этот человек останется здесь, он почти наверняка погибнет. — Он предупреждающе поднял руку: — Не возражайте. Я уже сказал больше, чем следовало.

— Тогда его следует хотя бы перевезти спецтранспортом.

Ответ последовал без колебаний:

— Ни в коем случае. Слишком заметно. Если я сяду за руль, персонал тоже обратит внимание. Распорядитесь подготовить пациента. — Последняя фраза прозвучала в тоне приказа.

— Но, уважа…

— Вы собираетесь оспорить мои полномочия?

Мой босс нырнул рукой в карман и извлек сложенный пополам листок бумаги.

— Нет-нет. Я взял на себя труд проверить в офисе окружного прокурора.

— Лично у прокурора?

— Нет. Я позвонил в его офис.

— Непростительный идиотизм, чтобы не сказать больше! — вспылил мой клиент. — Возможно, с моей стороны, — добавил он мрачно. — Тем более следует поторопиться. Опасность для жизни этого человека теперь многократно возросла. Прошу вас поторопиться. Любую задержку с вашей стороны я истолкую как действия, препятствующие отправлению правосудия. С соответствующими для вас последствиями.

— Это похищение, — проворчал врач, направляясь к двери.

— Совершенно верно. Однако официально санкционированное похищение.

Сестры засуетились вокруг старика. Клиент мой еще раз обратился к врачу:

— Доктор, будьте добры, скажите, сколько времени прошло с вашего звонка в прокуратуру?

— Не больше часа. Сэр, я хочу хотя бы призвать вас не торопить события. То, что вы делаете, негуманно… беспрецедентно!

— Так… Значит, вам поручено любыми средствами задержать его. Не мытьем, так катаньем. Не силой, так дипломатией.

Врач вздрогнул, как от удара электричеством. Однако быстро опомнился и вернулся в личину благородного возмущения.

— Даже если и так, сэр. Не хотите ли вы обвинить меня в преступном сговоре с прокуратурой с целью помешать отправлению правосудия?

— Преступных намерений я пока не усматриваю, доктор, но понятия «оскорбленная гордость», «ложно понятые профессиональные амбиции» и еще «политическое маневрирование» вполне уместны. Можно вас на два слова?

Они отошли; вернулся медик совсем иным человеком, гораздо более дружелюбным. Еще минута-другая — и мы в медлительном больничном лифте спускались в подвал. Детектив О'Рурк держал старика в мощных бревноподобных ручищах, как мамаша младенца.

Покидая больницу, я вздохнул с облегчением. Понятно, не от страха или волнения. Просто с облегчением. Ведь я вел игру клиента и был заинтересован в ней… В этот момент перед моими глазами сквозь открывающуюся дверь лифта промелькнул не кто иной, как Джон X. Холлоуэй, помощник окружного прокурора Нью-Йорк-сити.

Глава 4

Неплохой выстрел

Одно я для себя уже твердо уяснил. Клиента моего лопухом не назовешь, с какого конца ни глянь. Таким лихим образом увести из больницы пациента — это криминал высокого полета, если он преступник. Во что я ни на грош не верил. Даже если бы присутствие О'Рурка этого не исключало. На О'Рурке лежит печальное клеймо «честного копа». Потому-то он и торчал долгие годы в чине образцово-показательного сержанта, на которого удобно валить все шишки и которого можно время от времени похваливать за доблесть и выдающиеся достижения.