Святые окопы - Сергей Самаров

– Нашел у них двух парней, у которых винтовки были с оптикой. Судя по конфигурации, СВД[15]. Того и другого «положил». И пару гранатометчиков с РПГ-7, потом на другой стороне двоих с «Мухой»[16]. Потом искал прицелом тех, кто командует, одного «снял», больше не нашел. И еще троих, самых активных, что быстрее всех в атаку рвались.

– Нормально. Если каждый будет работать, как ты, мы с ними справимся до того, как они это осознают. Отработай, Денис, минометчика. Они обязательно выйдут на прямую линию.

– Понял, товарищ старший лейтенант. Работаю…

Снайпер быстро вернулся на свою позицию. А командир взвода стал ждать дальнейшего развития событий. И скоро с удовольствием убедился, что не ошибся в своем прогнозе. После нескольких ошибочных выстрелов миномет стали перетаскивать дальше, приблизительно метров на сто от входа в ущелье. При этом две группы бандитов человек по двадцать вышли с двух сторон вслед за минометчиками на открытое пространство, чтобы подстраховать свою легкую артиллерию, и оттуда начали простреливать ущелье. Бандиты, видимо, решили, что сорок стволов в состоянии создать достаточную плотность прикрывающего огня. Но спецназовцы сразу ответили им огнем из укрытий. Позиции были слишком неравными, когда одна сторона находится в укрытии, а вторая на открытом месте, и бандиты сразу же понесли значительные потери. Даже при том, что они залегли, их позиция была невыгодной. В лежачем положении они были не видны спецназовцам за изломом почвы, но и сами ущелье не видели и не могли стрелять из лежачего положения. При этом определить количество стреляющих спецназовцев было тоже невозможно, поскольку глушители картину наблюдений смазывали. А младший сержант Лохматый свою норму выполнил многократно. Он не только выделил и нашел пулей минометчика, но уничтожил и двух его помощников. Потом еще двух бандитов, что им помогали. Не успел только попасть в старика-переговорщика, крутившегося около миномета. Миномет бандиты бросили там же, отказавшись от попыток провести артподготовку. Но еще через пару минут кто-то из эмиров, видимо, отдал команду дать залп навесом из «подствольников». При этом залпе большая часть гранат ушла в стену, а несколько пролетели довольно далеко в глубину ущелья. Бандиты наверняка знали о большом запасе взрывчатки в «схроне» и сразу прекратили использование подствольных гранатометов. Им вовсе не хотелось, чтобы «схрон» взорвался и склоны ущелья покрылись долларовыми купюрами. В самом начале зимы склонам зеленеть, по крайней мере, неприлично…

Таким образом, все первоначальные действия бандитов пока терпели неудачу, и не просматривалось даже вариантов, которые могли бы стать удачными и привели бы к подавлению взвода спецназа. По крайней мере, сам командир взвода таких вариантов не видел. При этом Владислав Григорьевич прекрасно понимал, какая сложная встанет перед взводом задача, если бандиты решатся на лобовой штурм. Слишком много бандитов собралось у входа в ущелье, чтобы с ними можно было спокойно расправиться. При лобовом штурме бой предстоит предельно жесткий. При этом преимущество спецназа будет сводиться только к тому, что бойцы прикрыты камнями, а бандиты не прикрыты ничем. У них даже бронежилеты имеются, может быть, лишь у одной пятой состава. Но бронежилет в этой ситуации спасением не станет. Предстояла бойня. Это понимал не только командир взвода, но и каждый солдат. Как понимали они и то, что бандиты не пожелают возвращаться восвояси ни с чем. Им нужны и деньги, и взрывчатка, и оружие. Все это совсем рядом, но как до всего этого добраться? Самое же главное, не уничтожив спецназ, они ничего не получат и не смогут даже отработать деньги. А становиться должником «Аль-Каиды» не рвался никто. Организация деньгами разбрасываться не любит. Тем более, спонсоры в ожидании очередного витка мирового финансового кризиса предпочитают не тратить попусту свои средства.

Владислав Григорьевич отчетливо видел, при какой ситуации положение спецназа может обернуться против него же. Это произойдет только тогда, когда бандиты прорвутся к стене, перегораживающей ущелье, и начнут через нее перебираться. Тогда под удар попадет все первое отделение взвода. Но и в этом случае все будет не так просто и безрадостно. Первому отделению есть кому помочь. С двух сторон с верхних позиций бандитам в спину будут стрелять бойцы двух других отделений взвода. И само первое отделение отступить не захочет, постарается не пропустить бандитов через стену.

Первая атака бандитов, понимал старший лейтенант, будет предельно мощной и упорной, но при грамотной защите и упорстве и она обречена на провал. Уже потому обречена, что бандиты ждут сопротивления только одного отделения, а сила спецназа будет утроена. Это станет для них неприятной неожиданностью. Особенно неожиданным будет кинжальный расстрел сверху, которому бандиты ничего не смогут противопоставить. Но уже в следующей атаке они уделят верхней позиции особое внимание. Это было понятно.

Пока же оставалось только ждать первой атаки. Но в преддверии ее командир взвода решил пойти на хитрость и позвал на правый фланг ко второму отделению все третье отделение. Позиция стала тесной, тем не менее создавалась очень высокая плотность огня, способная сбить, пожалуй, даже закованную в булатные латы рыцарскую конницу…

Глава седьмая

Пожалуй, Хамид аль-Таки переусердствовал в своем послаблении моджахедам. Да, командир отряда разрешил им «покурить» перед боем, чтобы успокоить нервы. Аль-Таки даже передал разрешение на другой фланг, который готовился наступать одновременно с основными силами. Но разрешение «покурить» и «обкуриться» – это разные вещи. Когда эмир аль-Мурари поднял свою часть отряда на бросок к тупиковому ущелью, он с беспокойством всматривался в ничего не понимающие глаза многих моджахедов.

– У меня складывается такое впечатление, – сказал эмир своему новому помощнику, который постоянно держался рядом, – что они не понимают, куда надо идти и что делать. У них глаза сумасшедшие.

– Это не страшно, эмир, это не страшно. – Хамид аль-Таки в ответ почему-то зашипел. – Зато они в бой пойдут без сомнения. И никакого жребия бросать не понадобится. Они пойдут грудью на танки, если ты их пошлешь. Они в тебя верят, как… как… как Субхи…

– Посмотрим, что из этого получится.

Что-то получилось, несомненно. Моджахеды даже команды выполняли, хотя и слегка замедленно. Но когда начался обстрел, они не залегали после каждого выстрела из гранатомета или после разрыва гранаты. Хорошо еще, что не наступали на упавших от поразивших их осколков, а просто переступали и шли дальше.

– Снайперов найди, – потребовал эмир от Хамида аль-Таки. – Пусть их гранатометчиков снимут. У гранатомета и СВД одинаковая дистанция для стрельбы. Хорошо, подлецы, гранаты кладут. Как мяч рукой в корзину бросают…

Хамид засеменил своими мелкими шажками, но ноги он, в самом деле, переставлять быстро умел. И так же быстро вернулся.

– Оба снайпера убиты. Снайпер спецназовцев стреляет. Тебе, эмир, лучше перейти на заднюю линию. Он тебя наверняка видел, когда ты с их эмиром встречался, а сейчас ищет прицелом.

Совет был здравый. Такие же советы обычно давал Субхи. Хоть в чем-то Хамид мог заменить пехлевана. В чем-то, но не во всем. У Хамида не было главного. Не было взгляда преданной и любящей хозяина собаки, готовой пойти на смерть, но хозяина спасти. Хамид, как обычно при разговоре, смотрел себе под ноги и потому стать полноценной заменой Субхи не мог. Но совет тем не менее был правильным. Аслан аль-Мурари не просто эмир и командир, он еще знает то, что следует отряду делать в дальнейшем. Он знает планы, которые разрабатывал Камаль Суфатан. И в этом его заменить никто не может. Командира заменить в бою несложно, но заменить знающего систему управленца, организатора – в отряде пока никто не в состоянии. И потому аль-Мурари обязан себя беречь, если хочет выполнить поставленную перед отрядом задачу.

Потери были слишком большие, несмотря на то что отряд рассыпался широкой цепью. Где-то аль-Мурари слышал, что американская армия отказывается идти в бой, если потери составляют больше одного человека на сотню бойцов. Такая норма у них установлена. Посмотрели бы самодовольные американцы, как приходится воевать бойцам «Аль-Каиды». По прикидкам эмира, только во время стремительного передвижения к устью ущелья до того момента, как отряд получил возможность использовать автоматы, лежать за их спинами осталось человек пятнадцать. Наверняка и с противоположной стороны ущелья наблюдается такая же картина. А уж раненых аль-Мурари старался и не считать. Мелкие и легкие осколки противопехотных сорокамиллиметровых гранат от РПГ-7 прорывали одежду и застревали в теле, не всех убивая, но многих частично лишая боеспособности. И прав, наверное, был Хамид аль-Таки. Моджахеды шли вперед, не обращая внимания на обстрел. Шли быстро, почти бежали и даже усталости не выказывали. Они рвались в бой, рвались уничтожить спецназовцев, вставших на их пути к другой жизни. А жизнь после возвращения обещает стать другой. Для каждого из моджахедов и для их эмира. Солнце другой, будущей, жизни светило сквозь облака, словно освещая путь.