Огонь желания - Николь Джордан

Торн на это мог бы сказать ей, что француженка будет заниматься совершенно другим делом – защищать Диану от него. Чем больше пассажиров будет на борту его шхуны, тем меньше вероятность того, что он станет распускать руки. Таков был ход его мыслей.

Теперь он был уверен, что Диане потребуется такая защита. Он не мог припомнить, чтобы таким взрывным образом реагировал на какую-нибудь другую женщину в своей жизни. Это было просто нелепо. Ведь в первый раз он увидел ее всего-то несколько дней назад.

Случай в библиотеке усилил то лихорадочное чувство, которое он испытывал к ней. Той ночью ему ничего не хотелось, кроме как уложить Диану на софу и подарить ей наслаждение, которого они оба страстно желали. Нужно было, чтобы она ушла тогда, потому что Торн прекрасно понимал: если бы она осталась, он не смог бы заставить себя отказаться и не взять ее.

Диана Шеридан представлялась Торну каким-то странным феноменом.

Отчасти его влекло к ней из-за того, что она решительно воспротивилась ему. Он не мог припомнить ни одну женщину, которая бы в последнее время так старательно избегала его внимания. Ее отвращение к замужеству успокаивало. С ней не было необходимости быть постоянно на страже, чтобы защищать себя от угрозы. Вдобавок с момента приезда на Кирену снять сексуальное напряжение не представлялось возможным, а воздержание отнюдь не тот образ жизни, к которому он привык.

В Диане Шеридан было что-то еще, помимо прекрасного лица и тела. Сложность натуры, которая как раз и привлекала его. Чем больше он узнавал ее, тем больший интерес она вызывала. В частности, стойкость, с которой она встречала удары судьбы, заслуживала и уважение, и восхищение.

Но самым простым объяснением его влечения было следующее: Диана стала самым большим соблазном, с которым он когда-либо сталкивался.

Наверное, можно было не обращать внимания на мифические чары, разлитые в атмосфере острова, и желание, которое они дарили простым смертным. Однако он скорее всего допускал ошибку, так долго откладывая их отъезд. Да, нужно было тщательно продумать, как проникнуть в бордель мадам Венеры, а также еще до их прибытия в Лондон добиться поддержки от тетушки. Но все-таки он решил больше не тянуть с погрузкой. Осталось потерпеть всего несколько дней. На такой срок можно будет обуздать свои желания.

Так что он будет страшно рад оставить Кирену за кормой и приступить к выполнению задания в Лондоне – поиску убийц Натаниеля.

Две ночи спустя, вечером накануне отплытия, он понял, что совершил еще одну ошибку. Из-за того, что их корабль отходил рано утром, у них не было запланировано никаких светских мероприятий, кроме простого домашнего ужина.

На закате, когда Торн появился в гостиной, он никого в ней не обнаружил. Сквозь французские двери тем не менее он увидел в отдалении, за висячим садом, фигуру Дианы.

Она стояла на краю обрыва и смотрела вверх на бобовое дерево, силуэтом отпечатавшееся на багрово-золотом небе.

Ее наверняка привлек вид оттуда, понял Торн. В это время суток там было очень живописно.

Не раздумывая он двинулся в сторону обрыва, к Диане.

Панорама действительно впечатляла. Торн оценил это, как только подошел поближе. Догорающий свет уходящего солнца отражался в море, превращая его поверхность в полыхающее пламя, а до самой кромки горизонта в вышине гигантским сияющим куполом висели облака.

Приблизившись к Диане, он увидел, что она стоит, зажав в одной руке палитру, а в другой – кисть, и быстрыми уверенными мазками переносит пейзаж на холст.

Она была так поглощена работой, что Торн не сомневался: Диана просто не заметила его присутствия.

Когда она наконец заговорила, то заговорила благоговейным шепотом:

– Целую неделю я смотрела на закат из окна спальни и не могла не прийти сюда в последний вечер.

«Я тоже не мог не прийти», – подумал Торн, хотя не закат привел его сюда.

Он молча наблюдал, как работает Диана. Время от времени она наклонялась к деревянному ящику у своих ног, который был полон кистей, баночек со скипидаром и пузырьков с красками, выбирала другую кисть, не сводя глаз с панорамы, от которой замирало сердце, и холста, стоящего перед ней.

То, чем она занималась, походило на волшебство. Прямо у него на глазах на холсте рождалась картина.

Передний план занимал четкий контур, который потом превратится в бобовое дерево. За кромкой обрыва виднелся меловой выступ скалы, который укрывал бухту. А за ними до самого горизонта простиралась морская даль, которая сливалась с кипящими огнем облаками.

Но восхищенное внимание Торна приковал отнюдь не творческий процесс, а сама художница.

Прикусив нижнюю губу, Диана сосредоточенно работала. И погруженность в работу подтверждала, как ей нравится заниматься этим делом. Он чуть ли не физически ощущал ее страстный порыв. А любовные касания холста, когда она кистью наносила на него мазки, были откровенно… чувственными.

Такая же чувственность звучала во всем ее теле. Уходящее солнце у нее за спиной зажгло ее волосы темно-красным огнем, а золотой багрянец с неба мягко подсвечивал черты прекрасного лица.

Увидев ее такой, Торну со всей страстью захотелось разделить с ней ее увлечение. Теперь он не сомневался, что она и любви будет отдаваться с таким же пылом.

Трудно сказать, как долго он стоял здесь и наблюдал за ней. Но в конце концов солнце закатилось, вечерний свет померк, и опустились сумерки.

Еще мгновение, и небо стало темно-серым. Только несколько бледно-розовых полос по-прежнему светились вдали, на самом краю горизонта.

– Как бы мне хотелось, чтобы это длилось и длилось, – не скрывая разочарования, тихо сказала Диана. – Хорошо хоть, я запомнила достаточно, чтобы все доделать до конца.

Торн пытался стряхнуть с себя наваждение. Она говорила о работе, а он думал о том, как заняться с ней любовью. К черту, ему пора избавляться от своего вожделения.

– Так трудно ухватить закат, – добавила она с сожалением.

Неожиданная мысль поразила Торна. На ум пришла очевидная параллель: завоевать эту женщину – то же самое, что ухватить закат. Да и сама Диана походила на закат своей щемящей пленительностью, и чтобы ухватить это ускользающее волшебство, нужно было много потрудиться. Несмотря на это, Торн чувствовал, как желание наполняет его.

Диана задумчиво вздохнула. Сегодня больше не удастся поработать. Заметно стемнело, хотя в вышине не торопясь возник лунный серп.

Нагнувшись, она сложила палитру и кисти, но не могла заставить себя собрать все целиком, чтобы вернуться на виллу. Вместо этого она устремила взгляд на панораму за обрывом. Ей слышался тихий шепот волн в бухте внизу, ее лицо ласкал свежий морской бриз.