Сталин и Великая Отечественная война - Арсен Мартиросян

Детердинг оказался настолько «способен взять на себя осуществление британской нефтяной политики», что устроил поджог рейхстага как прелюдию к антикоммунистическому погрому в Германии! Потому как это был единственный способ вышибить СССР с топливного рынка Германии. Ибо, мягко говоря, из-за неумных действий Коминтерна и советской бюрократии (точнее, партократии) едва ли не на каждой бензоколонке Германии сидели дармоеды - постоянно вмешивавшиеся в ее внутренние дела и сильно раздражавшие местную полицию агенты Коминтерна, не говоря уже о членах Компартии Германии. Спровоцировав в результате поджога рейхстага антикоммунистическую истерию в Германии, Детердинг добился того, что руками гитлеровских штурмовиков в кратчайшие сроки были разгромлены как «Дерунафт», так и «Дероп». Германский нефтяной рынок перешел под контроль западных монополистов, прежде всего «Ройял Дач Шелл». Чуть позже,с третьих плацдармов подтянулись и американские «акулы» нефтяного бизнеса. В сущности всеми сторонами выполнялся приказ Комитета 300.

В результате проведенной Детердингом крупномасштабной блицоперации по вышибанию СССР с германского нефтяного рынка, Великобритании удалось решить глобальные задачи по предотвращению скорого выравнивания Советским Союзом своего платежного дисбаланса и перехода на положительное сальдо во внешнеторговом обороте с Германией. Но самое главное, что тогда удалось сделать Великобритании, так это предотвратить дальнейшее тесное переплетение германской и советской экономик за счет практически полного подрыва нефтяной политики СССР в Германии, а тем самым и лишить Советы возможностей какого бы то ни было влияния на фюрера по торгово-экономическим каналам. Экономический союз между СССР и Германией пугал Великобританию куда больше, чем и без того полностью иллюзорный призрак якобы возможного стратегического союза между двумя государствами. По настоянию экономического отдела МИДа Великобритании во главу угла былам поставлена задача категорического недопущения опасного в ее понимании сближения Германии с Россией на почве торгово-экономического сотрудничества. В обычно именовавшихся «Экономический аспект внешней политики» докладах упомянутого отдела британского МИДа из года в год эта задача фигурировала не просто как приоритетная, а как основополагающая, что подчеркивалось в каждом документе. На языке МИДа Великобритании это называлось «экономическим умиротворением» Гитлера.

На передовые позиции в торгово-экономических отношениях Германии с внешним миром вышли Великобритания и США. Цель - в срочном порядке подготовить нацистскую Германию к вооруженной экспансии на Восток, против СССР. Сталин прекрасно это видел и понимал. И когда после успешных англогерманских переговоров в марте месяце 1935 г. в Москву пожаловал участвовавший в них лорд-хранитель печати Антони Иден, а Сталин, к слову сказать, документально точно знал, что там наобещала Гитлеру Великобритания, то, встретившись с посланцем Лондона, Иосиф Виссарионович достаточно резко «отстегал» бриттов. В ответ на ерническое заявление Идена о том, что-де Англия совсем маленький остров, а соответственно от него мало что зависит, Сталин ответил следующее: «Да, маленький остров, но от негомногое зависит. Вот если бы этот маленький остров сказал Германии: не дам тебе ни денег, ни сырья, ни металла - мир в Европе был бы обеспечен». В ответ Иден как воды набрал в рот. А что ему оставалось делать - ведь Сталин был абсолютно прав. Иден это прекрасно понимал.

С описанной выше ситуацией в советско-германских торгово-экономических отношениях и связано направление в Берлин на важный пост торгового представителя СССР старого приятеля Сталина -Давида Владимировича Канделаки. Как правило, банальной служебной командировке Канделаки буквально навязывают таинственный смысл некой миссии в целях достижения некоего тайного сговора с Гитлером. Однако это полнейшая чушь. Если уж и усматривать в чем-то миссию, то реальный, без подделок и фальсификаций смысл его банальной служебной командировки в Берлин лежит на поверхности - положить-таки начало нормализации торгово-экономических отношений между двумя государствами, ранее вполне неплохо сотрудничавших на этой стезе. Потому-то Сталин и выбрал своего земляка и старого знакомого, чтобы в Берлине быстрее бы сообразили, что если торгпредом приехал человек Сталина, то, следовательно, все вопросы нормализации торгово-экономических отношений будут решаться по-сталински, в ударном темпе. В таком смысле Канделаки можно считать порт-паролем Сталина, то есть его неофициальным посредником в официальном статусе. Но в Берлине этому дали, к сожалению, совсем иную трактовку. Хуже того. Стали использовать это обстоятельство не только в антисоветских целях, но и даже в ущерб собственным же интересам. В результате с «миссией» Канделаки до сих пор увязывают предысторию Договора о ненападении от 23 августа 1939 г., выставляя ее, как пролог к нему, а также как якобы предтечу якобы незаконной ликвидации заговора Тухачевского.

Секрет же превращения банальной служебной командировки Канделаки в некую тайную миссию состоит в следующем. Во-первых, еще до того, как Берлин положительно ответил на агреман Москвы о назначении Канделаки новым торгпредом, все, что надо и не надо было, сообразила узкая каста советских дипломатов-германофилов, которая с давних времен занимала руководящие позиции в наркомате иностранных дел. Причем эта каста была разделена как бы на два лагеря: на ярых сторонников Троцкого - эту группу возглавлял заместитель наркома иностранных дел Н.Н. Крестинский, и просто сторонников безоглядного германофильства без какой-либо политической ангажированности. Во-вторых, еще одну трактовку задач Канделаки на-гора выдала каста наркоматовских западников англофильской ориентации во главе с наркомом иностранных дел СССР М.М. Литвиновым, хотя соображать тут было нечего. Сталин специально направил новым торгпредом своего земляка и давнего знакомого, чтобы не замыленным старинным германофильством, а свежим взглядом он проанализировал бы ситуацию. И далее, отметая как германофильство, так и характерное для англофильствовавшего Литвинова злобное германофобство, по мере возможности определить, что и как можно сделать для улучшения торгово-экономических отношений между двумя странами. Ведь Канделаки был свободен от игравших тогда колоссальную роль этноидеологических наслоений.

Как известно, с первых дней советской власти и практически до начала мая 1939 г. в советских дипломатическом и внешнеторговом ведомствах работало большое количество евреев. Конечно, нет ничего плохого в том, что евреи были массово задействованы в этой сфере. Если уж начистоту, то у них действительно немалые таланты в этой сфере. Плохо было то, что их этнические соображения, к тому же нередко навеваемые извне, зачастую брали безальтернативный верх над государственными интересами. Прикрытые же еще и социалистической пропагандой того времени, они практически не поддавались какой-либо нейтрализации, хотя, как известно, во внешней политике и внешней торговле нет и быть не может места этническим эмоциям. Иначе это не дипломатия и не внешняя торговля, а примитивный базар с беспрерывной руганью и оскорблениями.

Но каста есть каста. Потому и неудивительно, что при выработке политики СССР в отношении Германии, а ее стержнем в то время были торгово-экономические отношения, ибо в политическом плане сотрудничать с нацистами Сталин и так не собирался, в формально именовавшемся Максимом Максимовичем Литвинове практически всегда безальтернативно верх брал смотревший на эти проблемы с узко местечковых позиций Мейер Баллах Финкельштейн. А если учесть еще и его дореволюционные связи с англосаксонским Западом, в том числе и с некоторыми тайными структурами последнего, то нередко получалось, что он исполнял функции информирующего агента стратегического влияния Запада. Литвинов практически постоянно «сливал» на Запад всю информацию, касавшуюся советско-германских политических и особенно торгово-экономических отношений, причем зачастую не только конфиденциальную, но и попросту секретную.

В анналах британской разведки фигурирует некий агент под псевдонимом «Д-57», поставлявший в 20-30-е гг. прошлого века англичанам исключительно важную информацию внешнеполитического характера. По оценкам самих же британских историков СИС, она должна была исходить по меньшей мере из ближайшего окружения наркоминдела М. Литвинова либо от него самого. А в этой связи придется вспомнить, что в свое время Литвинов не только женился на англичанке. Это, так сказать, любовь, к этому не придерешься. Он ведь еще и сидел у англичан в тюрьме. Но не просто сидел, а обеспечивал, как отмечает один из лучших современных историков Н.А. Нарочницкая, в РСДРП «англосаксонскую связь» в годы Первой мировой войны и немало потрудился в Лондоне и США, чтобы война вплоть до революции была успешной для Антанты и во всех аспектах разрушительной для России. Кстати, он обеспечивал не только «англосаксонскую связь», но и поддержание контактов с британскими сионистами, поскольку весь период своего пребывания на британских островах очень тесно общался с наиболее влиятельными представителями еврейской общины Англии. В свое время не без их помощи М. Литвинов был выслан, несмотря на требования царского правительства, именно в Англию после того, как был арестован в Париже за попытку легализации «экспроприированных» в России 250 тысяч царских рублей. Впоследствии его обменяли на арестованного в Москве известного по истории британского шпиона Б. Локкарта. Со времен той отсидки у него сложились особо доверительные отношения с сотрудником Форин офис Реджинальдом Липером, впоследствии возглавившим дипломатическую разведку МИДа Великобритании.