З.Л.О. - Антон Соя

Следак в свободное время теперь либо пил, либо пытался анализировать свое рушащееся сознание. Старался понять, что же приключилось со свободолюбивым металлистом, решившим изучить природу Зла и победить его. Выводы приходили неутешительные. Следак разочаровался в своей работе: никакой борьбы, а тем более победы над Злом в ней не было и в помине. Скорее наоборот, он стал летописцем Зла и констатировал его полную победу как в отдельных человеческих душах, так и в современном обществе в целом. Маньяки и убийцы с удовольствием рассказывали, как убивали, мучили, насиловали и отправлялись на изучение в больницу Сербского, на Пряжку или на кичу. Откуда через какое-то время выходили на свободу и снова убивали и насиловали. В редком случае судам удавалось упрятать злодеев пожизненно. В кино на дневных сеансах шли молодежные слэшеры, и продвинутые ребята на форумах взахлеб обсуждали, какой фильм лучше и в каком натуралистичнее отрезают конечности и выпускают кишки.

В книжном мире правили бал кровавые триллеры, из радиоэфира сладкоголосый «Мумий Тролль» мурлыкал: «В подворотне нас ждет манияк, он порежет меня на меха». Никакого удовлетворения от работы Следак не получал, душа покрылась рубцами, он озлобился и превратился в тихого брюзгливого алкоголика, прячущего боль души за маской циника-насмешника.

Следак разочаровался в людском племени. Он постоянно общался на допросах с его худшими представителями и, насмотревшись на тошнотворные художества, накопавшись в психологиях и биографиях маньяков, стал находить сходные черты у окружающих его коллег, знакомых, да и просто людей на улицах. У него развились приступы панического страха, он вынужден был отказаться от вождения машины, потому что стал принимать тяжелые расслабляющие лекарства. А вот от алкоголя отказаться не смог, и тот вместе с «колесами» вызывал у Следака чудовищные сюрреалистические сны, где он видел себя то в роли жертвы, то в роли маньяка. Следак бросил попытки понять людей, но и смириться с их природой не мог. Чего уж там маньяки, вокруг было полно на первый взгляд добропорядочных граждан, благообразных отцов семейств, за чьим богобоязненным и милым фасадом — Следак видел — таилось злобное звериное начало.

Приходилось Следаку сотрудничать и с Интерполом, который разыскивал педофилов, устремившихся со всего света в благодатную своими путаными законами и ранним возрастом согласия Россию. Когда Следак получил доступ к мировым архивам, он пришел в ужас от масштабов этого греха и от того, как поставлена на поток доставка детей из стран третьего мира. Как бы ни хотел Следак абстрагироваться от этого кошмара, его мобилизованный электротоком в детстве мозг, буйная фантазия и беспокойная совесть не давали ему такой возможности. Стоило ему ночью закрыть глаза, как он явственно видел, как какой-нибудь Педро Сантьяго встает с коленей после поздней вечерней молитвы, заходит в детскую спальню, смотрит на отпрысков нежным отцовским взглядом, потом выходит из своего красивого дома и подходит к сараю. Деловито поправляет стальную щеколду, на которую закрыта тяжелая дверь. Там, внутри, в кромешной темноте спит мертвым сном впервые за три дня накормленная до отвала очередная партия детишек, которую завтра он переправит через границу, чтобы пресыщенные бюргеры из старушки Европы или почтенные американские граждане смогли за очень большие деньги реализовать свои самые отвратительные фантазии. Сделать с этими детьми все, что захочет зверь в их гламурно постриженных головах, — насиловать, истязать, убить… Часть из этих детей пойдет на органы для тех, кто способен заплатить в подпольных клиниках третьих стран. Такой у Педро бизнес. Тяжелый, неприятный, но очень прибыльный. Постояв у сарая минутку, рассеянно поглаживая щеколду и любуясь на яркие таинственные звезды в высоком южном небе, Педро с чистой совестью пойдет спать под бочок к грудастой необъятной жене. А Следак пойдет на кухню, заглотит пару таблеток снотворного, запьет водкой и попытается забыться глубоким тяжелым сном.

Особо Ольгерта тревожило и беспокоило то, как по-бытовому просто происходило падение души. Обыденность зла, полная размытость границ зла и добра в душах обычных обывателей и даже коллег. Однажды Следак поехал в Москву в командировку и заночевал у приятеля, следователя московской прокуратуры, замечательного мужика, раньше служившего вместе с ним в Петербурге. Игорь, так звали московского следака, всего полгода как переехал в Первопрестольную, его жена с тремя маленькими дочерьми радостно встречали его в Петербурге каждые выходные. Игорь, радушный хозяин, очень обрадовался Следаку. Накрыл стол и полночи терпеливо слушал под водочку его теории о поразившей человечество злобной бацилле и о тех силах, которые необходимо приложить для всеобщего спасения. Слушал, сокрушался, поддакивал, наливал, а потом, сославшись на утренний допрос, завалился спать.

Следак налил себе еще и тоже попробовал заснуть, но обнаружил, что забыл дома свои снотворные таблетки. Сон не шел. В голову лезли отвратительные мысли, к тому же противно гудел компьютер, который Игорь оставил включенным. Следак, маясь от бессонницы, сел за компьютерный стол, взялся за мышку, и темный монитор моментально прояснился. Зато потемнело в глазах Следака. На экране красовался топ-100 детского порно Рунета — последнее, что изучал перед его приходом Игорь. На автомате ткнув курсором в один из сайтов, Следак попал в адскую мясную лавку. Секунды просмотра хватило, чтобы все внутренности Следака скрутило. Он еле успел добежать до туалета, где его полностью вывернуло московским угощением. Игорь сладко и безмятежно похрапывал на своей кровати. Следак вернулся к компьютеру, нажал на «Избранное»: все сайты сходной тематики — от подростковой эротики до откровенного снаффа. Можно бы списать эту пакость на профессиональную необходимость, но Игорь за столом хвастался, что полгода в Москве ведет только финансовые дела. Представить себе, что отец трех милейших дочерей с удовольствием разглядывает фотографии, на которых бессовестные ублюдки развращают девочек — их ровесниц, было запредельно отвратительно. Следак оделся и ушел от Игоря, навсегда вычеркнув его из списка знакомых.

Он до утра бродил в центре по темным московским улочкам и думал о сегодняшней доступности зла, о великом соблазне цивилизованного человека хоть одним глазком познакомиться с клоакой в Интернете и о том, как быстро эта дрянь заполняет внутренний мир жертвы. Ведь любопытство и слабость так легко оправдать. «Я только одним глазком посмотрю, о чем там речь. Лишний раз докажу себе, что со мной все нормально. В конце концов, есть целые страны, где все это в порядке вещей. В Йемене до сих пор бедных девочек выдают замуж с семилетнего возраста, а в Таиланде семьи спокойно живут за счет детской проституции. А я только загляну…» Не надо заглядывать в Ад. Рискуешь остаться в нем навсегда.