Газетная утка - Наталья Никольская

– Вот он! Кольцов Е.С. Пишите адрес.

Она продиктовала мне адресок на набережной, а я, как дура, все скрупулезно записала. И только потом сообразила уточнить отчество адресата.

– Кольцов Ефим Семенович, тысяча девятьсот пятнадцатого года рождения. Неужели такие еще по брифингам ходят?

Черт бы меня побрал, как говорит моя сестра Полина Андреевна!

– Девушка, это не тот Кольцов! Поищите, пожалуйста, другого. Мой… то есть тот, который нам нужен, по крайней мере раза в два моложе, и зовут его Евгений.

Она проверила картотеку еще раз, однако никакого Евгения Кольцова среди членов тарасовской журналистской организации не оказалось. Похоже, я потерпела фиаско. Вот тебе и «известная личность»…

– А может быть, – предприняла я последнюю попытку, – другие ваши сотрудники знают этого журналиста? Вы не могли бы спросить?

– Да не у кого спрашивать. Вы, может быть, слышали уже? У нас новое «ЧП»: еще не успели Стаса Уткина похоронить, как сегодня ночью застрелили еще одного журналиста – Артема Бабанского из «Тарасова».

– Нет, я еще не слыхала… Ужас какой!

– Точно: ужас! Вот мне «повезло» с работой! А знакомые говорили, такое тихое место… Вы не представляете, что у нас тут творится! Все бегают, какие-то петиции, ноты сочиняют… Вот сейчас в конференц-зале Арбатова, редактор «Вестей», собрала экстренное собрание. Не по нашей линии – от ассоциации «Вольное перо», но какая сейчас разница… Так секретарь с бухгалтером туда отправились.

– Так, может, я перезвоню попозже? Они ведь недалеко ушли, да?

– Да, это в нашем же здании, на третьем этаже. Но я не знаю, сколько они там пробудут – может, час, а может, и больше.

– Большое спасибо, девушка! Не буду вам больше надоедать: у вас там и без меня проблем хватает.

Я положила трубку и снова заглянула в справочник. Так и есть: правление союза журналистов находится по тому же адресу, что и «Вести», и «Тарасов» – в том же огромном сером здании в центре города под названием «дом печати». Двадцать минут ходу, или одна остановка на троллейбусе…

В конце концов, мне все равно выползать из дому за продуктами, так почему не сделать небольшой крюк? Там сейчас собрался весь журналистский «бомонд», и говорят они как раз о том, что меня интересует. Любопытно будет послушать «мнение масс»!

Конечно, я не призналась себе в главном: что на этом самом собрании я надеялась увидеть Кольцова.

Его там не было. Опять не было… Как только я это поняла, я тут же утратила львиную долю интереса к мероприятию ассоциации «Вольное слово».

В длинном, но довольно узком зальчике, вмещающем, должно быть, человек двести, сидели от силы сорок-пятьдесят. Все они громко переговаривались друг с другом и периодически выкрикивали что-то, перебивая очередного оратора. Каждый из присутствующих, казалось, был занят только тем, чтобы самовыразиться. Впрочем, это могло быть мое субъективное впечатление, вызванное тем, что я плохо знаю журналистский мир. Как бы там ни было, я радовалась уже тому, что «бомонду» нет до меня никакого дела. Только Таня Арбатова «отстреляла» меня глазами и величественно кивнула из президиума.

Теперь придется высидеть здесь до конца: она, конечно, подумала, что я пришла увидеться с ней. Пристроившись с краю одного из рядов, я попыталась сориентироваться в обстановке.

Под невообразимый гвалт публики с трибуны вещал какой-то долговязый желчный субъект в очках.

– До каких пор мы с вами будем молча утираться, – грозно выкрикивал он фальцетом, – когда власть, которую мы же сами – пардон за тавтологию, коллеги! – привели к власти, цинично плюет в лицо свободе слова?! До каких пор мы будем кредитовать эту власть нашим доверием, подставлять ей, шатающейся, свои плечи?

– Правильно! – послышались вопли с мест. – За что боролись, на то и напоролись!

– Приходится выбирать, Гутман: либо плечи, либо задницу! Ничем другим наша власть пользоваться не умеет.

– А вы бы меньше боролись, господа…

– Ты вон у Татьяны Михайловны спроси: она к власти ближе нас всех. Каждый день по мраморной дорожке ходит…

Последняя фраза была брошена вполголоса откуда-то с задних рядов и вряд ли долетела до президиума.

Нахмурившись, Арбатова постучала карандашом по графину.

– Мы теряем время, коллеги. – Она обернулась к выступающему. – Яков Семеныч, ты повторяешься. По-моему, обвинительно-разоблачительная часть конференции и так получилась достаточно объемной, пора переходить к предложениям. Слово для оглашения проекта резолюции предоставляется…

– Привет! – неожиданно услыхала я у самого своего уха.

Обернувшись, я узнала парня из «Тарасова», которого видела вчера в кабинете Бабанского. Оказывается, он сидел прямо у меня за спиной. Пришлось и мне поздороваться.

– Вот ведь как бывает. – Парень отвел глаза. – Только вчера мы с вами встречались у Артема, он был жив и здоров. А сегодня… Вот, полюбуйтесь!

Мой собеседник неопределенно махнул рукой вокруг, намекая, по-видимому, на бурление «бомонда». Я со скорбной миной покачала головой.

– Да, ужасно… А что слышно насчет Артема? Какие версии?

– А, да какие там версии! То же самое, что с Уткиным: дело ясное, что дело темное – вот и все. Менты молчат, как рыба об лед, никаких комментариев. Да только всем все и без них понятно, девушка!

Паренек прочистил горло: ему нравилось демонстрировать собственную осведомленность.

– Типичная заказуха – вот что это такое. Сначала убрали Уткина, который что-то раскопал про наших боссов из «белого дома». Потом – Бабанского, который, в свою очередь, раскопал что-то о смерти Стаса, а может, и о ее причинах… И оба дела никогда не будут раскрыты – руку даю на отсечение!

– А для чего ж тогда все это? – Я обвела глазами зал.

– Ах, это… – Он презрительно прищурился. – Мадам Арбатова изображает бурную деятельность, только и всего. Вся эта мышиная возня ничем не кончится.

– Почему?

– Вы же слышали, что тут сейчас сказали насчет мраморной дорожки? Вот вам и ответ!

– Слышала, только ничего не поняла. – Я виновато улыбнулась. – Что это значит?

– Что значит? – Собеседник просверлил меня буравчиками своих цепких глаз. – А вы вообще-то кто, девушка? Не местная, что ли?

– Вообще-то местная, только сейчас учусь в Москве. В МГУ, на журфаке. Так что местные реалии знаю плоховато.

– Н-да, это чувствуется… Слушайте сюда, коллега.

Журналист положил локти на спинку моего кресла и наклонился еще ближе.

– У нас тут все знают, что мраморной крошкой посыпаны садовые дорожки в особняке Господина Сальникова, нашего местного мафиози. Нет, нет, не пугайтесь: на самом деле никакой мафии в нашей славной губернии нет, а Виктор Борисович Сальников – всего лишь скромный советник губернатора по экономике. Только подобной мраморной дорожки нет даже в резиденции губернатора. Говорят, розовый мрамор доставляли спецрейсом из Италии. Ну, а наша Танечка… виноват – мадам Арбатова! – она и Виктор Борисович, как бы это поделикатней выразиться… Словом, поддерживают весьма тесные деловые отношения, что также широко известно. Я понятно излагаю?

– Вполне. Огромное вам спасибо: просветили!

– Что-нибудь еще, коллега?

– Только одно. Вы тут, случайно, не видели Евгения Кольцова?

– Женьку? Не-ет, что он тут забыл? Кольцов по нашим тусовкам не ходит: мы ему не товарищи. Вернее, мы вообще не «товарищи», а «продажные шавки режима», вот! Наверное, уже передает в Москву свой очередной «пашквиль», чтоб успеть в номер. Или сам в столицу умотал, это у него запросто.

– А вы не скажете, где можно его…

В это время моего собеседника затормошили сбоку, и парень, извинившись передо мной, стал протискиваться в середину ряда – кому-то он там обещал обсудить поправку к резолюции. Раздосадованная, что не удалось закончить важный для меня разговор, я ждала, не вернется ли он обратно, но этот тип, кажется, застрял там напрочь и совсем забыл обо мне.

Еще минут через десять, когда от шума, гама и выкриков у меня совсем развалилась голова, собрание проголосовало резолюцию с «решительным» требованием «найти и привлечь к ответственности врагов демократии, которые, покушаясь на жизнь журналистов, покушаются на саму свободу слова», и поправки, подчеркивавшие решительность главного требования. «Бомонд» повскакал с мест и кинулся: кто в президиум качать права, а кто на выход – «качать» холодненькое пивко. Видимо, мой недавний собеседник был в числе вторых, и самых резвых, потому что в общей давке я его не увидела.

Зато ко мне пробилась Верочка, секретарша Арбатовой, и вежливо пригласила подняться в кабинет шефини.

– Татьяна Михайловна велела мне вас проводить и предложить что-нибудь выпить. Ей тут надо закончить кое-какие формальности.