Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Двух людей на погост спровадила! И нас хотела! Чудом спаслись! Не зря на той неделе в церкву ходила – уберёг Создатель (про роль инспектора самоназначенная общественная обвинительница и не подумала вспомнить). Глазищи-то кровавые! Пьяная она! Верно говорю! Или нажралась чего! Под наркотиками…
Преподносимый бред вызывал у напарников горечь во рту. Противно им было слушать старухины сентенции. Очень хотелось, чтобы она поскорее заткнулась и исчезла из поля зрения. Желательно, навсегда.
Выход из положения нашёл Антон. Приглядев на обочине дороги булыжник покрупнее, прикинув траекторию броска и возможные последствия, он расстроенно отказался от внезапно возникшей идеи и применил приём помягче, из арсенала Остапа Бендера:
– Выходите вся. Не бойтесь. Мы сейчас протокол составлять будем. Нужны понятые. Распишетесь, где положено, поприсутствуете. У вас паспорт с собой? – активная бабулька отрицательно покачала головой. Становиться участницей каких бы то ни было следственных действий у неё не имелось ни малейшего желания. А призрак напирал. – Нет? Ну и ладно. Мы вам на слово поверим. Потом к следователю прокатитесь, он вас повесткой вызовет. На суд съездите, подтвердите… И подругу зовите. Заодно скажите ей, пусть акт инвентаризации подготовит. Ведь имела место попытка ограбления. Необходимо официальное подтверждение законности заведения: документы на магазин, лицензия на торговлю сигаретами…
Неизвестная сила втянула говорливую старушку обратно в торговое помещение, изнутри лязгнул засов.
– Я на прилавке деньги забыл, – отстранённо протянул Серёга. – И покупки не забрал…
– Вернём, – уверенно успокоил Швец друга. – Шефа дождёмся, и вернём.
***
Задержанная упырица понемногу приходила в себя. Сначала заворочалась, застонала, после открыла глаза. Заморгала. Ни ненависти, ни злобы в её взгляде не было. Одна обречённость. Без удивления осмотрев цепь, пошевелив стопами и попробовав согнуть ноги в коленях, девушка тихо спросила:
– Что дальше?
Подойдя к ней почти вплотную, Иванов для удобства общения присел на корточки, добыл сигареты.
– Тюрьма. Наверное…
Куда Фрол Карпович собирается сдавать задержанную, он не имел ни малейшего понятия, однако альтернатив не видел. Занимало другое – в обычную камеру данное существо, а человеком, в привычном понимании этого слова, убийцу назвать язык не поворачивался, не поместишь. Слишком большая угроза для окружающих. Чихнёт кто-нибудь не так – и новый фарш образуется. Разве что в одиночку… Но с последним в стране плохо, да и кто будет с такой вот нечистью работать? Выводить на прогулки, конвоировать к доктору? Здесь без специальных знаний и подготовки никак. Или есть способы? Наверняка. Ленка – не первая и не последняя слетевшая с катушек полукровка. Выкручивались же раньше как-то с такими, как она? Не в затылок же успокаивали поголовно?
Надо будет спросить у шефа…
– Я двух женщин убила. Туда мне и дорога, – без малейшего сочувствия к себе констатировала упырица. – Сама не знаю, что нашло. Они приехали, детей увидели, ругаться стали, что без документов. Пообещали забрать… Я поверила… Дальше плохо помню. Казалось, они меня без обезболивающего на ломти режут, лишают семьи… Психанула… Потом только поняла – у них даже машины не имелось, чтобы моих деток забрать! На автобусе в деревню добирались! Пугали… Говорил мне брат – надо было валерьянку пить. От нервов. Характер учиться сдерживать…
Рядом присел Антон. Поиграл желваками, угрюмо, с досадой спросил:
– Ты вообще соображаешь, что натворила?!
Ответа он не дождался. Девушка отвернулась в сторону, уставилась в никуда.
– Не занудствуй, Тоха, – попросил друга Иванов. – Она же убийца, а не идиотка.
При упоминании нынешнего социального статуса полукровку передёрнуло, уши у неё залились алым.
– Расскажи, зачем ты в магазин с ножом заявилась? – Сергей продолжал тормошить связанную, не давая той остаться наедине с мыслями.
Мысли – концентрированное зло, от них одни беды. Замкнётся в себе окончательно, переварит новые реалии, напридумывает лишнего и вполне может решиться на необдуманные поступки. Отчаянные, с риском для всех. Потому следовало говорить, говорить… и требовать ответов.
– Ограбить хотела, – без тени стыда призналась Лена. – Тётя Поля, продавщица и хозяйка, тварь редкая. У неё всегда деньги есть, а мне на дорогу нужно было… Надменная, со мной через губу разговаривала. Ей половина деревни должна, берут продукты под запись, с пенсий отдают… Так она королевой себя мнит, вершительницей судеб. Хочет – отпустит хлеб, хочет – пошлёт куда подальше. И поперёк ничего не скажи! Вполне может по телефону с роднёй часами болтать, пока очереди ждёшь. Дальше, на выезде, есть нормальный магазин. И хозяйка приветливая, и цены помягче, но только за деньги. В долг не даёт. Кто-то тетрадку с записями выкрал, давно уже, а здешние отморозились. Сказали, что ничего не знают.
Поведению продавщицы нашлось логичное объяснение, однако оно мало заботило инспектора. Манеры магазинной тётки в его шкале приоритетов отошли на третий план, как и пререкания с бабкой.
– Зачем ты мне это рассказываешь? В каждой деревне таких тётей Поль девать некуда. Всех грабить собиралась?!
– Я слышала, вы у неё деньги забыли, – разъяснила девушка. – Заберите сразу, иначе потом не отдаст.
– А-а-а… – протянул парень, инстинктивно зафиксировав, что пришла в сознание Ленка гораздо раньше, чем он думал. – Тогда спасибо.
– Не за что. Эту паскудину ограбить не грех.
Вражда, похоже, была застарелой. Взаимной или нет – без разницы. Для упырицы она в любом случае закончена.
– Где нож взяла? – вмешался в вихляющий вокруг основной темы разговор Швец.
– Дома.
У обоих инспекторов вытянулись от удивления лица.
– Дома, – повторила задержанная, уточнив. – В кухне. Я вас издалека почуяла. Обошла двор, перебралась через забор. Влезла в окно. Вообще-то, хотела заначку забрать. Имелось у меня немного на чёрный день, под половицей, в спальне прятала. Вчера в горячке сбежала, в чём была… Ночь в лесу провела, а утром на околице обосновалась, смотрела, как вы тут ходите… Дождалась, пока оборотни по следу моему побегут, им там долго петлять придётся. Я с психа ого-го какой круг накинула… Ещё посидела, и тихонько пробралась, пока вы радио слушали… Не нашла я ничего. Ваши потянули, полицейские.
Прокрутив в памяти бардак в Ленкином доме после обыска, Иванов вынужденно признал: могли бывшие коллеги деньги прихватить, с них станется, особенно в отсутствие хозяев. И не только деньги, а вообще всё, до чего руки дотянулись незаметно от начальства. Стало стыдно.
– Собрала вещи, – грустно продолжала девушка, – переоделась, выбралась обратно и пошла по параллельной улице сюда. Специально заходила, с другой стороны, чтобы с вами не повстречаться и издалека заметить, если что… А вы внутри ждали. Дальше знаете.
– Убила бы тётку?
– Не знаю. Вряд ли… – похоже, она и сама сомневалась в ответе. – Тетя Поля трусливая, отдала бы, никуда не делась. А мне без денег никак.
– У тебя точно крыша поехала, –
