Отпетые плутовки - Татьяна Полякова

— Я так перепугалась…

— Ерунда, — заверил Сашка, поцеловал меня в нос, хмыкнул, а вслед за этим тяжко вздохнул. Черти в его зрачках замерли в позе роденовского мыслителя и думали думу.

— Домой поедем? — засуетилась я.

— Поедем, — кивнул Сашка, как видно, не измыслив ничего стоящего.

Дома он прошелся по квартире, лег и стал очень походить на умирающего: мало говорил, был грустен и вроде бы тихо угасал. Хоть я и знала, что верить Сашке ни при каких обстоятельствах нельзя, но испугалась.

— Сашенька, — позвала я тихонько, сев рядом. — Как ты себя чувствуешь?

— Хреново, — честно ответил он. — Насиделся в этой чертовой бочке, хорошо, если воспалением легких отделаюсь.

Я пощупала его лоб. Лоб как лоб, но в целом Сашка продолжал выглядеть смертельно больным, и это меня смущало.

— Может, “Скорую” вызвать? — предложила я, потихоньку впадая в отчаяние.

— Не надо. Выкарабкаюсь… Самое скверное, что времени у меня почти нет.

— На что? — не поняла я.

— На то, чтобы найти деньги.

— Ты хочешь найти деньги, которые у тебя сегодня отобрали? — удивилась я.

— Нет. Это вряд ли. Ребятишки деньжата получили и скорее всего смоются из города или залягут на дно. Конечно, отыскать их можно, но с дружками я поссорился, а один в поле не воин.

— Так какие деньги ты имеешь в виду? — не унималась я. Сашка застыдился.

— В карты я продулся. Десять тысяч баксов. Через несколько дней человек, которому я должен деньги, приедет сюда…

— Подумаешь, — пожала я плечами. — Найду я тебе деньги… Займу у папы. Если ты, конечно, пообещаешь, что прекратишь в карты проигрывать, то есть играть. В конце концов, ты меня спас, и папа…

— Вот только папы твоего не надо… Как-то это несолидно просить твоего папу оплатить мой карточный долг. Вряд ли отцу такое понравится… Мне бы точно не понравилось… Ладно, Машка, не расстраивайся, — заявил он, обнял меня и прижал к груди. Надо сказать, прижимал он с большим усердием. — Что-нибудь придумаю.

— Не надо ничего придумывать, я возьму у отца деньги, скажу… все равно что. Это не та сумма, из-за которой папа будет задавать вопросы.

— Да? — не поверил Сашка и на всякий случай прижал меня еще крепче. — Неплохо идут дела у твоего папули…

Так как на смертельно больного он теперь походил гораздо меньше, я устроилась рядом с ним поудобнее и вскоре достигла желаемого: Сашка прямо-таки на глазах пошел на поправку. По крайней мере, маячившая на горизонте пневмония на его способностях никак не отразилась, и мы провели остаток дня в любви и согласии, дважды выбираясь из постели на кухню: что-нибудь перехватить. Сидя напротив возлюбленного и пребывая в блаженно-заторможенном состоянии, я спросила:

— Сашка, а ты правда кто?

— Ну… — почесал он за ухом. — Хороший человек, наверное.

— Хороший — это ты загнул, — хмыкнула я.

— Если и загнул, то самую малость. А пережить мне довелось всякого. Вот ты, к примеру, не веришь, что я милиционер?

— Конечно, не верю. С ума я сошла, что ли?

— А вот и зря. Я был ментом десять лет.

— Сколько?

— Десять, — глазом не моргнув, сказал Сашка. — И в шестом отделе работал. Потом меня, правда, выгнали. Заехал одному подлюге по морде, а время для сей акции выбрал неудачное.

— А в тюрьму ты как попал? — скривилась я.

— В тюрьму я не попадал, а отправился совершенно добровольно. Выполнял задание. Нужно было подобраться к одному человеку, но это я тебе потом расскажу. А вот про деньги, которые увел год назад… Это ж не для себя, вот те крест. Задание такое было. А у меня к нему душа не лежала с той самой минуты, как я тебя увидел. Потому что, пока мы до деревни ехали, я в тебя уже влюбился. Каково мне было, Машка? Просто наступал на горло собственной песне…

— Совсем ты, Багров, заврался, — разозлилась я и стала убирать со стола посуду. Он схватил меня за руку, подтянул к себе и заявил совершенно серьезно:

— Просто ты не помнишь, как тогда все было. Я ж по ночам не спал, все на тебя смотрел и думал, какой я сукин сын и все такое…

Тут я совсем некстати вспомнила, что один такой случай действительно имел место: Сашка не спал, курил на балконе и явно был несчастен. Я нахмурилась, а он усадил меня на колени и с чувством поцеловал.

Через двадцать минут я готова была поверить, что Сашка выполняет сверхсекретную миссию и прибыл на землю на межгалактическом корабле с созвездия альфа Центавра.

— Ты все врешь, — на всякий случай пролепетала я. Сашка уже волок меня в комнату, тряс головой, таращил глаза и клятвенно заявил:

— Про ФСБ не вру.

— Про какое ФСБ? — совершенно ошалела я.

— Тогда этим делом ФСБ занималась, — сообщил Сашка, укладывая меня и сам укладываясь рядом. — Я имею в виду твоего отца.

— Отца? — Я закашлялась, точно подавилась, Сашка легонько похлопал меня по спине и сказал:

— Конечно. Его хотели завербовать. Но потом что-то в верхах не заладилось. Мне сказали, бери деньги и мотай отсюда. Против приказа не попрешь, я и умотал.

— Постой. — Я села в постели, косясь на Сашку. Черти напрочь отсутствовали. Глаз честнее я сроду не видывала.

— Я лучше полежу, — сказал он.

— Что? — не поняла я. — А… Лежи, конечно. Ты хочешь сказать, что в тот раз меня похитил по приказу ФСБ?

— Само собой. Ты думаешь, я в том лесу случайно появился и машина у тебя случайно сломалась? Ох, Машка, до чего ты наивная, за что и люблю… Они, начальство то есть, хотели, шантажируя твоего отца, принудить его к сотрудничеству. Там, — Сашка ткнул пальцем в потолок, — отлично знали, что он любит тебя больше жизни. Что совершенно естественно. Я тебя, к примеру, тоже больше жизни люблю, что и доказал сегодня, сидя в бочке.

— Спасибо, — машинально кивнула я.

— Да ерунда, мне это даже в радость. Ну вот, затеяли они это подлое дело, а я, как тебя увидел, сразу понял: не видать мне очередной звездочки. Уж как не хотелось в тебя влюбляться, но против судьбы не попрешь. А там эти козлы вдруг все переиграли, велели брать деньги и когти рвать. — Сашка тяжело вздохнул. — И на те денежки славненько погуляли… Я имею в виду, мудаки эти, потому что в детский приют они их точно не понесли… — Обиженно махнув рукой, Багров заявил:

— Сволочи продажные… — Обнял меня и закончил свой рассказ:

— В общем, отцы начальники разделили бабки, а меня, значит, в Чечню, чтоб глаза не мозолил. — В этом месте Сашка закручинился, повесил нос и тихо, но с большим чувством продекламировал:

— Я о тебе все думал. И днем и ночью. Особенно, когда в госпитале лежал…

Потом смахнул слезу, которой не было, обнял меня и от болтовни с ходу перешел к делу. Так как делом Сашка занимался лучше, чем врал, я резко поглупела и даже всплакнула, на минуту представив, что раненый Сашка валялся в госпитале, а я в это время раскатывала по всяким там Египтам и от души веселилась. Я попросила у него прощения за это, и Сашка великодушно простил. Мы обнялись и вроде бы уснули.

Через полчаса Багров приоткрыл один глаз и Покосился на меня, потом я приоткрыла другой и покосилась на него. Стало ясно: мы любим друг друга.

Утром я возилась в кухне и размышляла. Кое-что из рассказанного вчера Сашкой мне не нравилось. Багров вошел, радостно улыбнулся, гаркнул: “С добрым утром, Машка!” — и полез целоваться. А я спросила:

— Саша, а зачем мой отец понадобился ФСБ?

— Я тебе говорил, в каких чинах хожу? — скривился он.

— Вроде бы.

— Как видишь, чин у меня совсем дохлый, поэтому “зачем” мне неведомо. Мое дело выполнять приказ.

— Но мнение какое-нибудь у тебя на данный предмет есть?

— Мнение есть. В ФСБ кому-то что-то интересно, а твой отец… я ведь не в обиду, а для общего развития… твой отец в некоторых вопросах большой дока. Далее, может, ФСБ деньжата понадобились…

— В каком смысле? — выпучила я глаза.

— В самом банальном, — вздохнул Сашка. — Везде же люди… И в прошлый раз денежками не побрезговали. А ведь человек как устроен: прикормится, во вкус войдет.

— Я тебе не верю, — сказала я.

— Не верь. — Сашка вздохнул и запечалился. — Ты, Машка, газеты читай. Глянь, что творится вокруг. В наше-то время товарищу, с которым двадцать лет плечо к плечу… нет, бок о бок проработал, и то доверять нельзя. Всё сотню раз на корню перекуплено…

— А как же ты? — нахмурилась я.

— Я? — Сашка шмыгнул носом. — А у меня не все дома, оттого вместо звездочек на погонах дырка в боку.

Дырка, точнее шрам, действительно была, и я загрустила, вглядываясь в Сашкину физиономию. Один малюсенький чертенок выставил лукавую мордаху, подмигнул и исчез. Тут я вспомнила, что недавно смотрела по телевизору фильм. Там тоже сотрудники ФСБ занимались очень неблаговидным делом: торговали наркотиками и даже убили двух своих честных товарищей. Я еще раз посмотрела на Сашку, он, заприметив мою печаль, тяжко вздохнул и сказал:

— Времена нынче такие…