Л 5 (СИ) - Малыгин Владимир

В чём преимущество подобного жилья? А из-за его расположения господа полицейские в подобные трущобы весьма редко забредают. Соглядатаи свои, конечно, у них везде есть, но мне пока повезло в этом смысле. Никто из служивых меня за эти дни не побеспокоил.

А дальше я сменил одежду на более городскую, посетил парикмахера, окультурил бороду и усы. В общем, превратился в порядочного горожанина. Новое жильё, новый имидж. И только теперь приступил к поискам хоть каких-то следов своего самолёта.

Потребовалось на это дело немного времени — в три дня уложился. Но ночевать всегда домой возвращался, хоть порой приходилось изрядно ногами поработать. Общественным транспортом по понятным причинам не пользовался, извозчиков не нанимал по ним же, вот и пришлось рассчитывать только на свои силы. Сто раз пожалел о проданном велике…

Пожалел не пожалел, но ноги не подвели и через три дня я выяснил всё, что хотел. Увы, нет больше моего самолёта. Разобрали его на части. Расстраиваться особо не стал. Понятно же было, что просто так его не оставят — будут изучать, копировать. Все почему-то только на китайцев во всём мире грешат за подобные дела, а на самом-то деле китайцы всего лишь более успешно переняли чужой опыт и теперь просто идут вслед за другими. Или нет, уже давно не так… Обогнали они всех значительно. Стоп! Что-то я времена попутал. Пока ещё не обогнали, пока ещё всё у них впереди. А на самом деле первыми в этом деле оказались островитяне. Они же со всего мира всё полезное к себе в королевство тащили…

И что теперь делать? Выбираться с острова по воздуху вряд ли хорошая идея, не получится ничего. И охрана на всех разведанных аэродромах усиленная, как я успел заметить, и явно она не дремлет. Да и не только на этих столичных аэродромах, так полагаю, а повсеместно…

И морем вряд ли получится выбраться. Несмотря на некоторые внутренние беспорядки сама государственная машина продолжает отлично работать. Опять же у них с германцами вроде бы как война продолжается. Пусть и вялотекущая, но бдительность от этого у населения не уменьшилась. Судя по тому, как меня быстро хуторяне вычислили и обнаружили. С поимкой, правда, немного не рассчитали… Да и господа полицейские довольно быстро среагировали на сигнал…

Поэтому больше чем уверен, что и в портах все отходящие суда тщательно досматривают. Тогда что остаётся? А ничего. Пешком отсюда на материк не уйдёшь. Мне что, теперь всю жизнь по этому острову мотаться?

Лежу на кровати, в потолок над головой пялюсь. Мыслей ноль. Не вижу пока никакого способа отсюда выбраться…

Царское Село

Тот же кабинет и почти те же лица, добавились военные.

В этот раз первую скрипку в разговоре играет Николай Александрович:

— Николай Степанович, вы отдаёте себе отчёт, что сейчас от вашей уверенности в своих словах зависит судьба Империи?

— Так точно, Ваше Императорское Величество. Самолёт находится на одном из аэродромов Лондона. Полностью разобранный. По нашим данным англичане сейчас возятся с моторами, стараются разобраться в составе металла. Но это дело долгое, деталей в этих моторах много. Следов полковника нами пока нигде не обнаружено, — генерал прервал свой доклад, сделал короткую паузу, во время которой сдавленно откашлялся в платок. Промокнул губы, покосился в сторону стола на графин с водой, сглотнул тугую слюну и убрал накрахмаленный лоскут ткани в карман. — Сложно работать в той обстановке.

— Работу продолжайте, но людей берегите и попусту на рожон не лезьте.

— Что делать с самолётом?

— А вы что-то сможете с ним сделать?

— Можно попробовать устроить диверсию в мастерских. Например, пожар…

— Не слышу уверенности в голосе. Поэтому никаких проб! Если бы это было настолько нам важно, мы бы этот самолёт вообще никуда за границу не посылали. Рано или поздно, а всё равно подробные чертежи конструкции утекли бы за границу. А так получилось как нельзя лучше — из двух приманок сработали обе. Так что постараемся в полной мере воспользоваться этой ситуацией. И воспользоваться именно в своих целях…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я понимаю, Ваше величество. И всё помню о ваших планах. Но и прощать подобную наглость не хотелось бы…

— А мы и не собираемся прощать! — Николай Александрович распрямил плечи и приподнял подбородок. И резко развернулся к Джунковскому. — Владимир Фёдорович, немедленно начинайте действовать! Вот и посмотрим на результаты вашей многодневной работы. Действительно ли всё настолько хорошо, как вы нам об этом докладывали.

— Будем брать всех? — подобрался жандарм.

— Конечно, — чуть удивился император. — Иначе и не стоило бы затеваться.

— А что будем делать с задержанными? Позвольте ещё раз уточнить… Может быть, всё-таки высылать, так сказать, за пределы?

— Нет! Делаем, как решили!

— И без суда?

— Владимир Фёдорович, мне непонятны ваши сомнения в последний момент. Вам не кажется, что это сейчас не то что неуместно, а позволяет усомниться в вашей преданности Отечеству и Престолу?

— Ваше величество, мои сомнения продиктованы именно заботой о Вас и об Отечестве. Может быть, всё-таки перед отправкой проведём суд? Хотя бы один? Чисто символический? Возможен международный скандал…

— С каких это пор жандармы стали опасаться скандалов? — впервые в кабинете прозвучал голос Марии Фёдоровны. — Вашему ведомству к ним не привыкать! Да и не скандалов сейчас опасаться нужно. Ведь так, Николай Николаевич? Армия готова выполнить свою задачу в случае обострения обстановки?

— Мы уже оговаривали это не один раз, — на бесстрастном лице главнокомандующего не промелькнуло ни одной эмоции.

— Вам понятно, Владимир Фёдорович? Не нужно оглядываться на Европу. Здесь вам не там! Здесь Россия! Делайте своё дело и не сомневайтесь! От решительных действий каждого вашего подчинённого будет зависеть качество всей проделанной работы в целом, — Николай Александрович перехватил у матери нить разговора. — Можете идти. И начинайте, начинайте уже работать, арестантские вагоны простаивают. Докладывать о результатах будете каждый час лично мне.

Император проводил взглядом вышедшего из кабинета Джунковского, подождал, пока за ним закроются двери и повернулся к Батюшину:

— Вам всё понятно, Николай Степанович?

— Так точно! Мои люди стараются по мере сил.

— Вы тоже можете идти. И тоже докладывайте каждый час. У вас сейчас будет очень много работы как у нас в стране, так и за рубежом. Ещё никогда в истории России не случалось того, что мы с вами решили проделать. В случае возникновения чрезвычайных ситуаций связывайтесь со мной немедленно. И постарайтесь не перетягивать на себя одеяло, работайте с жандармским ведомством сообща. Общее дело ведь делаете… Ступайте…

— Разрешите вопрос, Ваше величество? — Батюшин дождался разрешающего кивка. — Поиски Грачёва продолжать?

— На ваше усмотрение… Полковник свою роль в этом спектакле полностью отыграл. Пусть и не зная о своей роли. Будет возможность, ищите. Если же нет, то… Грачёв уже не раз самостоятельно выбирался из подобных ситуаций. Будем надеяться, что и в этот раз выкрутится…

— Теперь с вами, господа, — Император подождал, пока за Батюшиным закроются двери и явно расслабился. Всё-таки среди военных он чувствовал себя словно среди своих. — Что говорят в войсках?

— Определённая работа с офицерами проведена. Все понимают, для чего они здесь. И готовы выполнить свой долг перед вами, Ваше императорское величество, и перед Отечеством. Но я об этом уже докладывал…

— Лишний раз убедиться в этом не помешает. Тогда объявляйте тревогу, Николай Николаевич, и плотно закрывайте столицу. Пора заканчивать с беспорядками! Ни одна крыса не должна из неё выскользнуть!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Офицеры вышли, и Николай остался вдвоём с матерью. Присаживаться в кресла никому из них не хотелось. Едва сдерживаемое волнение и нахлынувшие после принятия решения эмоции не терпели покоя. Наоборот, хотелось ходить из угла в угол, и император поддался этой минутной слабости, сбрасывая ходьбой нервное напряжение.