Цифровой журнал «Компьютерра» № 45 - Коллектив Авторов

И вот в подобное время находятся люди, которые рассуждают о политике! Сведения о ней они черпают из газеты «Правда». Как у них получается распознавать в скупых заметках признаки того, что Бриан — голова и Бенеш тоже голова?

Загадка. Но — получается. Вероятно, помогают старые навыки анализа ситуации, без таковых на хлебной бирже делать нечего. Самостоятельное толкование политики уже политика, и подобное терпеть власть не желает. Долой пикейные жилеты! Вся мощь агитпропа создает иной, полезный государству образ заграницы, где, понятно, никаких светлых голов не бывает, все капиталисты глупые и жадные, все рабочие, кроме пары-тройки прикормленных провокаторов, за советскую власть, а все негры — за советскую власть в квадрате (политкорректностью еще не пахнет, и потому негра так и называют негром, а не афроевропейцем или афроамериканцем, и спелчекер не ругается на слово «негр»). Нам так часто говорят, что в Америке линчуют негров, и при этом так многозначительно смотрят на нас, что закрадывается подозрение — а вдруг мы и есть негры, спасенные от линчевания?

Мой любимый с раннего детства, годков с пяти, жанр — фантастика. В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов двадцатого века выходят романы, в которых мы и американцы покоряем космос. С ходу вспоминаются «Желтое облако» Ванюшина, «Шестой океан» Гомолко, «Двести двадцать дней на звездолете» Мартынова. Сюжет — словно под копирку: космическая гонка, наши летят на отличных, надежных кораблях, американцы же на плохоньких и ненадежных, потому терпят крушение за крушением. Само собой, советские космонавты спасают американцев, но коварные и подлые американцы пытаются убить своих спасателей. Вот такая фантастика. Ух, как я этих американцев не любил! А за что их любить, жующих резину, пьющих тошнотворную кока-колу и под поросячьи визги танцующих свинг остолопов. Хорошо еще, что тогда не писали о свингерах!

Что ни говори, в прессе, на радио и телевидении работают мастера. Виртуальная Америка, возглавляющая виртуальную капиталистическую цивилизацию, и до сих пор оставалась бы гнездом подлости, разврата и всех остальных пороков, если бы не случайности, первая из которых — способность коротких волн залетать за государственную границу. Ну, и пикейные жилеты поспособствовали. Проникли на телевидение, воспользовавшись послаблениями гласности. Сейчас их, могикан, там осталось мало. Не сколько из-за политической обстановки, просто от пикейного жилета прибыли чуть. А телевидение — это бизнес сферы обслуживания. Зарабатывай, или умри. На Бриане, Бенеше или Чемберлене много не заработаешь, а обслуживать отечественных клиентов им не доверяют. Ляпнут еще, что не головы они, а совсем иные части тела, что тогда?

И все-таки: какова потребность человека обыкновенного в пикейном жилете? Насколько востребован жанр внешнеполитического обозрения, ушел ли он в прошлое навсегда или просто зарылся в землю и окуклился в ожидании теплой весны?

Вот и скандальные сведения опубликованы, но в нашей стороне тишь да гладь, лишь газ иногда булькнет, пробиваясь на поверхность густой жижи, и только. Кому они интересны, политические скандалы, кроме их непосредственных участников? Другое дело, если Продюсер П разъезжается с актрисой А, а Бесподобная Б отбивает жениха у Влиятельной В — тут первые полосы российской общедоступной прессы обеспечены.

Но...

Но пригреет солнышко, из куколки-колыбельки на поверхность земли выберется жук, поднимет надкрылья, зажужжит и отправится в полет к столовой номер шестьдесят восемь, где некогда помещалось прославленное кафе «Флорида».

Так что самое время в преддверии сезона сдать пикейные жилеты, шляпы панамской соломы и воротнички в химчистку.

Зимой — скидки.

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Принцип одной запятой

Василий Щепетнев

Опубликовано 02 декабря 2010 года

Как всякий самоучка, я обречен изобретать велосипеды. Плохого в том ничего нет, однако ж порой досадно: как много усилий затрачивается там, где нужны заемные знания. И потому в поисках этих знаний перелопачиваются горы всякого, и в процессе чего только не находишь! Каждый текст я читаю, как сапер: нет ли в нем этакого проводочка, идущего к мине? Неровен час, заденешь, что тогда? А порой вместо мины находишь клад, кубышку, набитую николаевскими империалами – и радуешься, радуешься, радуешься... Может, у других этих империалов, как грязи, но я-то не другой.

Вот и вызвавшее неоднозначную реакцию интервью главы «ЛитРеса» Сергея Анурьева помогло мне сформулировать принцип, о существовании которого я, безусловно, догадывался, но которым столь же безусловно пренебрегал. Анурьев прямо и без обиняков говорит: хотите, чтобы вас читали, пишите проще. Массы и высокое искусство чужды друг другу. Массовый читатель не захочет разбираться в сложном тексте, если рядом будет лежать текст простой. Не культивировать сложное следует, а вырывать с корнем – если ставится цель быстро и надежно овладеть читательскими массами.

С другими утверждениями Анурьева можно поспорить. Так, сцена, в которой пират-библиотекарть отбирает у девушек кошельки, а библиотекарь-правообладатель его струнит и отговаривает, мне представляется иначе: «Слышь, братан, на этой улице кошельки отбираю только я, понял?» И вообще, я бы робингудского библиотекаря (мне кажется, «пират» не отражает ситуацию) сравнил со свиньей, подрывающей корни дуба. Так и слышу отповедь свиньи: «Покамест мы, хрюшки, ели желуди и рылись под деревьями, дубравы зеленели и множились. Когда же пришли вы, цивилизованные люди, дубы исчезли».

Но это так, размышления у парадного подъезда, которые годятся лишь для времяпрепровождения. А вот лозунг «Пиши проще!» я бы приклеил на монитор каждому литератору. Прежде всего – на свой монитор, конечно.

Но как писать проще? Это, наверное, очень трудно. Нельзя ли научиться поскорее и без особого труда?

Я думал, думал и придумал «Принцип Одной Запятой». Теперь, руководствуясь им, каждый может писать ясно и доступно. Вот его полная формулировка: «В произведении, предназначенном для массового читателя, на одно предложение должно приходиться не более одного знака препинания».

Только и всего.

Осталось применить «Принцип...» на практике.

Итак:

Жили-были два артиста. Они были мастерами смеха. Веселили людей в рамках дозволенного. А люди жили преимущественно в подвалах – в смысле культуры. Квартира могла быть и на девятом этаже, а культура подвальная. Не у всех, но у многих. И власть наказывала артистам вытягивать людей до уровня первого этажа. Или даже второго. Специальные худсоветы следили, чтобы тексты звали к возвышенному. Ниже пояса – ни-ни.

Но вот власть сменила обличие и следить за артистами перестала. Смешите, как хотите. Не до вас. Тут за нефтью бы уследить, за газом. Денежные потоки направлять в нужную сторону важнее, чем поднимать культурный уровень.

Первый артист взял, да и рванул в стратосферу. Пусть тянутся за мной, культура и возрастет. Но люди голову задирать не стали. У-хо-ди, скандировали они на концертах. Ну и черт с вами, подумал первый артист. И ушел.

А второй решил иначе. Людей нужно жалеть. Вот смотрят они в окошечки из подвалов, и что видят? Только ноги, сапоги, туфли, валенки. Да еще сор и грязь. Разве это хорошо? Они должны видеть не мои ноги, а мое лицо! И артист сначала наклонился, а потом и вовсе стал на четвереньки. Теперь он целиком помещался в подвальном окошке, заслоняя собой неурядицы жизни. И куда бы подвальный человек не смотрел, он всюду видел веселого артиста. И вместе с ним смеялся и радовался жизни. Сам-то он в подвале и сидел вольно, и стоял во весь рост. Почему не смеяться? Артист же привык. В стоящего на четвереньках и молния не ударит, и пуля выше пролетит. А еда ближе. Лицо стало круглым, глазки маленькими. Говорят, что у артиста и хвостик вырос. Но эти слухи распускают завистники. Ни гроша за душой, потому и злятся.

Как рассказик, удался?

Я тут роман новый пишу, хорошо, дальше пятой главы не ушел. Меньше переделывать. Теперь буду писать с учетом Принципа Одной Запятой.

Держитесь, массы!

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Забытое немецкое слово

Ваннах Михаил

Опубликовано 03 декабря 2010 года

В богословии есть такой прием, апофатика, когда описание дается от противного, от тех свойств, которых нет. Бессмертия, безграничности... Так и в повседневной жизни многое становится яснее со стороны. Вот обычная водопроводная арматура — это редкий случай, когда у нас в инженерном деле применяется дюймовая система.