Протестантизм - Наталья Ревуненкова

Спор о вере. Сатирическая листовка. Германия, 1617 г.

Среди учеников А. Ритчля наибольшую известность получили труды Адольфа Гарнака (1851–1930), который также подчеркивал первенствующее положение догматики в теологии, но не обособлял теологию от философии и культуры. В книге «Учебник по истории догматов» он защищал положение о том, что божественное послание Иисуса, простое и ясно выраженное в Новом Завете, лежит в основе догматов, которые являются «произведениями греческого духа на почве Евангелия». В книге «Сущность христианства» он высказал свою Спор о вере. Сатирическая листовка, концепцию христианской религии Германия, 1617 г. как возвышенного, простого и сосредоточенного стремления к вечной жизни. Христианство он считал единственной базой морали и культуры, перспективы которых открыты заповедями Христа. Достигнет ли человечество идеала, неизвестно, но Гарнаку представлялось, что в обществе, по крайней мере в течение двух-трех последних веков, утвердилось понятие о моральном долге христианина.

В целом, либеральные теологи рассматривали общую культуру, историю и моральное состояние общества как проявления религии, не придавая церковным структурам и догматике значения определяющих религию факторов. Для них был характерен подход к лютеранскому и реформатскому вероисповеданиям с точки зрения единства их происхождения из целостной евангелической идеологии обеих церквей. Развивая историко-критический метод в изучении Библии, они считали этическое учение Христа содержанием христианства, подчеркивали значение психологии религии.

Либеральная теология была проникнута оптимизмом и надеялась на возможность как-то уладить конфликты между верой и знанием, божественным правосудием и порядками на земле.

4 ГЛАВА

«МЫ ПРИНАДЛЕЖИМ ГОСПОДУ: БУДЕМ ЖИТЬ И УМИРАТЬ ЗА НЕГО» (КАЛЬВИНИЗМ И КАЛЬВИНИСТЫ)

Понятие о церкви

Призывая к спасению только верой, реформаторы наполнили новым содержанием привычные для христианина в прошлом слова: вне церкви нет спасения. Бытие вне церкви ими не мыслилось, но вопрос о содержании понятия «церковь», служивший в эпоху Реформации яблоком раздора для богословов, так и не получил единого решения. В учении Лютера обозначилась дистанция между идеальным невидимым союзом братьев по вере и видимыми местными церквами. В саксонских приходах религиозные представления людей находились на таком низком уровне, что надо было обучать людей по новым катехизисам и новым предписаниям культа, как им стать христианами. Для этого были необходимы поддержка христианских князей, достойные пасторы и выборные епископы, консистории из докторов и юристов и т. д. Религиозное просвещение по новому уверовавших людей, а также сплочение общин видимой церкви представлялись Лютеру лишь в перспективе, целиком и полностью зависевшей от силы проникновения Слова Божьего в души христиан. Церковную практику — форму видимого служения — он не относил к божественным предписаниям, считая, что в Библии об этом нет и намеков.

Разделяя мнение Лютера о невидимой церкви как союзе всех истинных верующих земли, Ульрих Цвингли искал и нашел в Библии правила для регламентации деятельности возникающих протестантских церквей. Главной обязанностью местных церквей, как видно из евангельских текстов (Мф. XVIII, 17; 1 Кор. I, 2), являлось поддержание дисциплинарными мерами морали в коллективе, а в случае необходимости применялось отлучение недостойных, что подразумевало наделение церкви судебной властью. Таков был, по мнению Цвингли, железный бич Христа, предоставленный свыше жителям Цюриха. Предполагалось сотрудничество светских и духовных властей, поскольку проповедник обращался к совести горожан, а законодательство карало их, если те не принимали церковных норм поведения. Установив связь между областью светского права швейцарской Реформации. 1864 г. и христианской моралью, Цвингли создал в Цюрихе христианское государство. Оно рассматривалось как начало вхождения в царство Христа, в котором не только проповедовалась братская любовь, но и устанавливались взаимоотношения по нормам Евангелия благодаря деятельности полиции нравов.

Медаль, выпущенная к 300-летию швейцарской Реформации. 1864 г.

По примеру Цвингли реформаторы в Базеле и Страсбурге искали способ сократить дистанцию между той церковью, члены которой известны лишь Богу, и своей паствой. В Страсбурге при Мартине Буцере городская община уже сложилась в сообщество единомышленников, готовых, по его мнению, к практическому выполнению христианских обязательств согласно догмату всеобщего священства. И он разработал программу построения такой видимой церкви, которая вела в царство Христа верующих, если они с великой радостью внимали Слову Христа и с великим усердием исполняли заповеди.

В программе построения церкви Мартина Буцера, рассчитанной на условия независимой городской республики, которой не угрожал произвол извне и которая помогала созданию автономной церкви, очень трудно провести границу между функциями светских и духовных учреждений.

Любовь к ближнему, духовную взаимопомощь и евангельскую дисциплину проповедовали пасторы, избранные городским собранием, а представители города утверждали постановления о религиозной дисциплине и контролировали ее соблюдение. Каждый ребенок заучивал положение катехизиса 1534 г. о том, что церковь не может существовать, если ее члены не соблюдают дисциплины. Ответственность за выполнение горожанами Десяти Заповедей возлагалась на магистрат. Он же делегировал на церковное служение старейшин в помощь пасторам.

Заботясь об опеке над христианскими душами, о воспитании и перевоспитании верующих по евангельским нормам, Мартин Буцер в каждом приходе создавал тесно сплоченные небольшие коллективы ревностных обращенных верующих, поддерживавших взаимное религиозное воодушевление. Это изобретение страсбургского реформатора впоследствии успешно применили пиэтисты XVII в., методисты XVIII в. и ряд движений так называемого «внутреннего миссионерства», характерного для протестантских конфессий в XIX в.

Понятие о церкви как о союзе верующих было у Буцера существенно дополнено понятием о церковном учреждении, которое распределяет божественную благодать. Божественное Слово и таинства рассматривались им как инструменты благодати и каналы Святого Духа, по которым нисходят на верующих невидимые дары Бога. Подчеркивая вместе с лютеранами важность пасторского служения Слову и должности пастора, он настаивал на необходимости и других должностей, установленных в древней христианской церкви, — докторов, дьяконов и старейшин. Эти четыре формы церковного служения требовались членам прихода для поддержания надлежащей церковной дисциплины. В трактате «Об истинном попечении души и правильном пастырском служении» (1538) Буцер определял особую миссию церкви, совершенно отличную, по его убеждению, от функций государства, как бы ни было оно благосклонно к христианству.

Церковь как корпус верующих («тело Христа») обладает, по мнению Буцера, властью наставлять и отлучать недостойных, но не является, как утверждают католики, местом Его постоянного воплощения. Для Цвингли, Буцера и Кальвина христиане — солдаты церковной армии, и ее капитан — Христос. Коллектив верующих вдохновляется Богом посредством Слова и таинств, и если там царят взаимное милосердие и дисциплина, то он уже в миру сплочен невидимым пока Христом. Мобилизуя библейские источники, Буцер доказывал, что церковные служители являются видимыми инструментами Господа. Отсюда и вывод, что местная видимая церковь, действующая по божественным предписаниям и согласно Библии, выполняет божественную миссию. Она приводит к Христу заблудших и «сектантов», помогает падшим, воодушевляет равнодушных, отсекает безнадежно испорченные члены, постоянно храня моральную чистоту христианской общины.

Таким образом, установка Лютера на силу божественного Слова была существенно дополнена у Буцера установкой на силу местного религиозного коллектива, и это сочетание многое определило в кальвинизме, который формировался из пополнения учения Лютера богословскими идеями Цвингли и Буцера.

Для Кальвина тема видимой церкви — наиважнейшая. Выдвинутые Мартином Буцером идеи он точно изложил в «Наставлении», подкрепил дополнительными обоснованиями из отцов церкви и Библии, связал с широким спектром конкретных проблем церковного строительства. Более решительно, чем предшественники, Кальвин настаивал на судебной власти церкви в сфере морали. Дисциплину, которую регламентирует церковь, он считал столь же необходимой для общества, как и государственную полицию, даже если речь идет о христианском государстве: меч государства принуждает и наказывает, а Слово с церковной кафедры заставляет грешника исправиться. В связи с этим подчеркивается важность общественного престижа Консистории, судебного органа церкви. Из Женевской республики благодаря деятельности Консистории были изгнаны инакомыслящие и привлечены единомышленники. Свидетельством связи церкви Женевы с вечной невидимой Церковью был для Кальвина приток в город иммигрантов, покидавших родину по религиозным мотивам. Они устремлялись в «школу Иисуса Христа», которую не покидают христиане, оставаясь учениками на протяжении всей жизни.