Русская смерть (сборник) - Станислав Белковский

ТОЛЬ. После Рождества.

ДЕДУШКИН. Значит, пять недель после Рождества?

ТОЛЬ. Пять. После.

Гоцлибердан. Пять и после.

ДЕДУШКИН. А больше они никого не приглашают?

ТОЛЬ. Пока не приватизирован пансионат «Правды».

Нельзя торопиться.

ГОЦЛИБЕРДАН. Американцы следят за этим.

ДЕДУШКИН. Я позвоню ему сегодня. Как мы расстанемся. Наверное, не надо, чтобы соединяли через вашу приемную. Если поеду я один. На дружеский обед. Как вы думаете, Игорь Тамерланович не проспит дружеский обед со мной? Я, кстати, сам люблю прикорнуть днем. У меня в Академии прекрасная комната отдыха. В стиле санатория «Болшево». Из шестидесятых годов, знаете ли. Когда я был референтом академика Арцибашева…

ГОЦЛИБЕРДАН. Говорят, Евгений Волкович, у вас новый «Лексус»? LS 600 hL?

ДЕДУШКИН. Кто-кто говорит?

ГОЦЛИБЕРДАН. Говорит молодежь. Студентики там, то-се.

ТОЛЬ. Студентики говорят.

ДЕДУШКИН. О, это же не мой «Лексус».

ТОЛЬ. А чей же?

ДЕДУШКИН. Это собственность Академии. Подарок. Одни родители подарили из Дагестана. Я их даже не видел, честно говоря. Родителей не видел. Один «Лексус» отдал в студенческий профком. А другой пока возит меня. Мне спину хорошо, знаете ли. Там, в «Лексусе», есть массаж. Сиденье прямо массирует спину. Я раньше на «БМВ» ездил, так там массажа же не было.

ГОЦЛИБЕРДАН. Не может быть, чтоб в новой «семерке» «БМВ» не было массажа.

ДЕДУШКИН. Не было – не было. Данечка! Честное слово.

ТОЛЬ. Он не любит, когда его называют Данечка.

ДЕДУШКИН. Гоценька разрешил мне называть его с любого места фамилии.

ГОЦЛИБЕРДАН. Разрешил. Называйте.

ТОЛЬ. Там, в «БМВ», вас, наверно, с комплектацией подвели. ДЕДУШКИН. Должно быть. Я как-то сразу почувствовал, что – как вы говорите?..

Гоцлибердан. С комплектацией.

ДЕДУШКИН. Да-да, с комплектацией что-то не то. А «Лексус» очень хорошо для спины. Мне ведь 76 лет. Через три месяца настанет 77. И все 77 давят на одну эту спину.

ГОЦЛИБЕРДАН. Когда поедете на мои похороны, не забудьте сделать массаж по дороге.

ДЕДУШКИН. Массаж по дороге? Именно, что по дороге. Не трачу теперь ни секунды лишнего времени. Еду на ученый совет, и…

ТОЛЬ. Хотите еще чаю, Евгений Волкович?

ДЕДУШКИН. Да-да, конечно, я поеду. Не стану вас больше отвлекать. Вы позвоните вскорости в управление делами, Борис Алексеевич?

ТОЛЬ. Завтра позвоню. А может, сегодня позвоню.

ГОЦЛИБЕРДАН. Как карта ляжет.

ДЕДУШКИН. Вы мне перескажете до субботы?

ТОЛЬ. Они сами вам перескажут.

ДЕДУШКИН. Как вы сказали?

ГОЦЛИБЕРДАН. Вы же большевик, Евгений Волкович. Как увидите сияние, охерительное, от одного края неба до другого, значит, – можно заезжать в пансионат «Правды».

ДЕДУШКИН. Может быть, еще чашечку чаю прежде, чем я поеду? Нынче холодно, настоящая царская зима. Так моя прабабушка говорила, Алиса Бруновна Энгельгардт. Царская зима – говорила она. В честь нее Алисочку назвали, внучку мою.

ГОЦЛИБЕРДАН. В честь зимы?

ТОЛЬ. Конечно, выпейте, Евгений Волкович. Сухари, пряники, все что угодно.

ДЕДУШКИН. А что я должен сказать про этого молодого священника?

ТОЛЬ. Ну, что мы не понимаем, как человек нашего образования и круга может столь увлекаться безграмотным попом. Им там говорить-то не о чем, я уверен.

ГОЦЛИБЕРДАН. Да, профессор, но это далеко не все. Безграмотный поп или не безграмотный – это полдела. Даже четвертьдела. Самое главное – что он агент ФСБ. Вырви глаз. Его специально подослали к Тамерланычу, чтобы узнать все тайны русского либерализма.

ДЕДУШКИН. Тайны русского либерализма? Какой кошмар!

ГОЦЛИБЕРДАН. Поп – полковник ФСБ. Даже не подполковник. С опережением графика получил звездочку. А знаете, почему?

ДЕДУШКИН. Почему, Гоценька?

ГОЦЛИБЕРДАН. Потому что охмурил нашего Тамерланыча, блядь. А Тамерланыч – крупная рыба. Они давно хотели к нему подобраться. Но никак не могли. Вот и подобрались, в конце концов. Через попа.

ТОЛЬ. Гоц, ты передашь Евгению Волковичу в пятницу все материалы?

ГОЦЛИБЕРДАН. Да, я передам Евгению Волковичу в пятницу все материалы.

ДЕДУШКИН. Какой прекрасный чай! Со времен моей первой тещи, Софьи Лазаревны Нимврод, я не пил ничего подобного.

Стук каминных часов.

Знаете, Боренька, что я хотел еще сказать.

Тревога.

Пришлите мне, пожалуйста, новую трость. А то эта износилась совсем.

ГОЦЛИБЕРДАН. Исходилась.

ТОЛЬ. А сейчас у вас какая?

ДЕДУШКИН. Сейчас – канадский клен, с хрустальным набалдашником. А мне хотелось бы – норвежский граб. С порфировым набалдашником. Вы запишете?

ТОЛЬ. Я запомню.

ГОЦЛИБЕРДАН. Я запомню.

ТОЛЬ. Мы запомним.

ДЕДУШКИН. Вы помните историю, откуда у меня такое пикантное отчество?

Раскаты зимнего грома.

ГОЦЛИБЕРДАН. В сто семнадцатый раз.

ТОЛЬ. Я всегда помнил, но сегодня утром почему-то забыл. ДЕДУШКИН. Да-да. Меня же регистрировали в провинции. Это было летом, на Волге. Недалеко от Саратова.

Мы на даче жили. Папа был командир пожарной охраны всего Среднего Поволжья.

ГОЦЛИБЕРДАН. Пожарных соединений.

ДЕДУШКИН. Пожарных соединений. Всего среднего Поволжья. Он был на работе. А бабушка старенькая понесла меня регистрировать. В ЗАГС. Ей имя сказали, какое выбрать: Женечка. А остальное – забыли сказать. А бабушка старенькая совсем. Неграмотная. Из деревни. Ее в ЗАГСе спрашивают: как по батюшке-то младенец будет? А у меня папа был по фамилии Волков. Федор Николаевич Волков. Бабушка и говорит: Волков. Отчество с фамилией перепутала. Тут ее спрашивают: а фамилиюто какую младенцу давать будем. Дедушкину, – отвечает бабушка. В смысле по дедушке. По материнской линии. Он у меня был Энгельгардт. Максим Карлович Энгельгардт. А они все перепутали. Из-за бабушки все. Из-за бабушки. Старая, слепая. Я должен был стать Евгений Федорыч Энгельгардт. А стал Евгений Волкович.

ДЕДУШКИН. Не переделывать же теперь. Правда?

Начинается настоящая декабрьская гроза.

Охрана выносит Дедушкина.

ГОЦЛИБЕРДАН. Для начала достаточно.

ТОЛЬ. Там, в Сумерках, – работают наши ребята?

ГОЦЛИБЕРДАН. Охраняют?

ТОЛЬ. Охраняют.

ГОЦЛИБЕРДАН. Наши.

ТОЛЬ. Поручи им пописать. С завтрашнего дня. И с хорошей техникой. Игорь любит, когда остается один, бормотать себе под нос. Вот в этом бормотании самое важное и есть. Нам обязательно надо знать, что он себе бормочет.

ГОЦЛИБЕРДАН. Ты можешь на меня обижаться, Борис, но там уже трое суток как пишут.

ТОЛЬ. Это отлично. А в церкви?

ГОЦЛИБЕРДАН. В церкви – пока нет. Все в низком старте. Ждет твоих указаний.

ТОЛЬ. А где эта церковь-то?

ГОЦЛИБЕРДАН. Жирафья Канавка. С видом на стадион «Тыловые запасы».

ТОЛЬ. Какая задница! Не мог себе поприличнее церковь найти.

ГОЦЛИБЕРДАН. Видно – не мог.

III

Мария, Гоцлибердан.

ГОЦЛИБЕРДАН. Машка-Машка, привет-привет тебе.

МАРИЯ. Привет.

ГОЦЛИБЕРДАН. Ты, как всегда, страшно занята своей щенячьей работой?

МАРИЯ. Я устала немного. Что ты хотел, Гоц?

ГОЦЛИБЕРДАН. Не что, а кого. Ты же знаешь, Машка, я всегда хочу только тебя.

МАРИЯ. Перестань ерунду. Тем более по телефону.

ГОЦЛИБЕРДАН. Если этот телефон кто и слушает, то только наши. А наши никогда не расшифруют того, чего не надо.

МАРИЯ. У тебя какое-то дело?

ГОЦЛИБЕРДАН. У меня очень маленькое дело. Твой муж что-то собирался делать в январе?

МАРИЯ. Ты у меня спрашиваешь? Я не знаю, что он будет делать завтра. Хотя знаю – спать и пить. Вот что будет.

ГОЦЛИБЕРДАН. Он не поехал к финнам вчера?

МАРИЯ. Нет. Не поехал.

ГОЦЛИБЕРДАН. Но в церковь, к попу своему – он сегодня собирается?

МАРИЯ. Откуда ты знаешь?

ГОЦЛИБЕРДАН. Я не знаю, я спрашиваю тебя.

МАРИЯ. Про это мог бы узнать у него напрямую.

ГОЦЛИБЕРДАН. Ну что ты. Я же такой деликатный. И потом – у меня есть ты. Такой упругой пизды я не помню за всю свою жизнь. Ни до, ни после.

МАРИЯ. Прекрати немедленно эту гадость.

ГОЦЛИБЕРДАН. Хотя после ничего и не было. Ты же не подозреваешь меня, что я сплю со своей женой.

МАРИЯ. Тебе поручено что-то конкретное?

ГОЦЛИБЕРДАН. Ты догадлива, как всегда. Боря просил узнать: сможешь ли ты отмобилизовать Тамерланыча, чтобы он в январе в Америку съездил. С выступлениями. О пользе и последствиях либеральных реформ. Пятнадцать тысяч долларей за выступление. Боря дает свой самолет. Охрану. Только лучшие гостиницы. И – никакого виски. Здоровый образ жизни. Английский язык круглосуточно. Фитнес-центр с утра. Чай «Эрл Грей» – на ночь. И – сон праведника. Так как?

МАРИЯ. Хороший вопрос. Ты думаешь, он выдержит целый месяц?

ГОЦЛИБЕРДАН. Это я тебя хотел спросить. Ты-то что думаешь? Выдержит? Даже не месяц. А пять недель.

МАРИЯ. Я так устала, что сама ничего не понимаю. Выдержит – не выдержит. Он плохо переносит долгие полеты, ты же знаешь. Помнишь ту историю с Ирландией. Пять часов, две бутылки виски. Его еле откачали. А здесь сколько?