Ледяной остров (в сокращении) - Алексей Кудашев

- А кто в доме живет, ты знаешь?

- Знаю. Инженер Плужников... Ох, от мамы мне теперь попадет. Она у меня, знаете, какая строгая. Наверное, ищет,- и мальчик виновато опустил голову.

- А отец где работает?

- Нет у меня отца. Умер.

- Дома телефон есть? - капитан снял трубку телефона.-Как зовут маму? спросил он и набрал названный мальчиком номер.

- Только вы, товарищ капитан, скажите маме, что я у вас по делу задержался.

- Алло! Любовь Алексеевна? Вы не волнуйтесь за вашего сына, он у меня. Это я его задержал. Ах, извините. Моя фамилия Винокуров, капитан Винокуров. Но это неважно. Да ничего не натворил. Сделал очень хорошее дело. Таким сыном гордиться надо. Я сейчас его вам доставлю целым и невредимым. Будьте здоровы!

- Товарищ капитан, а тетю он убил? - мальчик тревожно посмотрел в глаза Винокурову.

- Жива, жива наша Ольга Петровна. Товарищ лейтенант, доставите Леонида Константиновича домой и сдайте его на руки матери. Ну, Леня, вот тебе от меня,-Винокуров снял часы и вложил их в руку растерявшегося мальчика.

...В два часа ночи капитан Винокуров стоял у двери квартиры Плужникова, настойчиво нажимая на кнопку звонка. Проходила минута за минутой. Вдруг чуткое ухо капитана уловило осторожные шаги. В боковом окне, как показалось Винокурову, мелькнула тень. Несомненно, человек, подходивший к окну, увидел капитана. Однако дверь по-прежнему никто не открывал.

С другой стороны дома у окон стоял лейтенант Мамедов.

Ему были слышны настойчивые звонки в квартире. Но вот скрипнула рама. Из окна осторожно выглянул человек. Мамедов не успел укрыться, человек заметил его. Рама резко захлопнулась. Стукнул опрокинутый в комнате стул. "Хотел уйти через окно,"-подумал лейтенант. Теперь слышно было, как барабанил в дверь Винокуров. Вдруг внутри дома сверкнула вспышка, хлопнул револьверный выстрел, и что-то тяжелое с глухим стуком упало на пол. "Не капитан ли?"-мелькнуло в уме Мамедова, и, сильно рванув на себя раму, лейтенант с пистолетом в руке прыгнул в окно.

На мгновение темнота ослепила. Но лишь только ноги коснулись пола, Мамедов почти бесшумно отпрянул в сторону, в тень простенка и присел. Почти у самого лица оказался письменный стол. Лейтенант осторожно высунул из-за края стола голову, всматриваясь в темноту и стараясь уловить малейший шорох. Но в доме стояла мертвая тишина. В это время входная дверь под ударами капитана запрещала и грохнулась на пол. В передней вспыхнул свет. Сноп его через открытую дверь осветил комнату.

На полу в луже крови лежал инженер Плужников. Мертвый, он продолжал держать в руке пистолет, словно угрожая кому-то за свой трусливый и позорный конец.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В одной из квартиp в доме номер четырнадцать по Морской набережной жила тихая женщина лет пятидесяти пяти.

Это была Марфа Ивановна Смирнова. Когда-то семья Смирновых, состоявшая из четырех человек, занимала всю квартиру. Но в войну квартира осиротела. Муж Марфы Ивановны, Федор Максимович, был известным в Приморске мастером бурения. Зимой 1941 года на его буровой произошла авария. Федор Максимович был в конторе. Узнав о случившемся, он бросился к скважине. Чтобы сократить путь, он побежал не по дороге, а по тропинке, со стороны насосного сарая. Второпях поскользнулся на обледенелых досках и с разбегу упал в чан с глинистым раствором. Выкупавшись в холодном растворе, мастер не ушел с буровой, пока авария не была ликвидирована. После этого он заболел воспалением легких и больше не встал. Два сына Марфы Ивановны погибли на фронте.

Горе сильно состарило Марфу Ивановну. Голова стала совершенно белой, а на лицо скорбно легли глубокие морщины.

В одно воскресное утро в ноябре 1945 года к Марфе Ивановне зашел Трофимов со своим фронтовым товарищем Сорокиным. Алексей Петрович, которого Марфа Ивановна знала еще мальчиком, попросил уступить Сорокину одну комнату. Старушка вначале наотрез отказалась вселить к себе жильца, но, узнав из разговора с Трофимовым о трагической судьбе семьи Сорокина, она расчувствовалась и согласилась предоставить ему одну комнату. А через некоторое время она предложила ему две смежные комнаты, а сама поселилась в третьей. Сорокин оказался аккуратным жильцом и не мешал тихой грусти Марфы Ивановны. Он ровно в семь утра появлялся в кухне, ставил на газовую плиту кофе, в половине восьмого завтракал, в восемь чистил костюм и в половине девятого уходил на завод, не забыв перед уходом выкурить папиросу. С такой же точностью распределялись его вечерние часы с неизменным черным кофе в девять часов вечера и прогулкой перед сном.

Лишь иногда Сорокин нарушал обычный распорядок дня, задерживаясь где-то до поздней ночи. Но даже эти нарушения были своего рода системой.

Марфа Ивановна была женщиной чрезвычайно аккуратной во всем, но тем не менее она не придерживалась никакого распорядка дня. После потери мужа и сыновей лаборатория, куда поступила работать Марфа Ивановна, стала ее вторым домом. Она могла пробыть на работе десять-двенадцать часов, не замечая времени. Иногда она подолгу задумывалась, глядя в одну точку.

Не раз Ольга, обходя вечером опустевшие помещения лаборатории, заставала Марфу Ивановну за уборкой или мытьем лабораторной посуды.

-Не жалеете вы себя, Марфа Ивановна!-говорила Кириллова.- Видно, совести у людей нет, если заставляют вас работать вместо себя. Вот я с ними завтра поговорю.

-Что вы, что вы, Ольга Петровна,- заступалась за девушек Марфа Ивановна.-Не ругайте их. Они меня совсем даже и не просили. У девушек билеты в театр, а им надо еще переодеться. Вот я и взялась прибрать за них, мне все равно спешить некуда, меня никто не ждет.

Ольге было жаль старушку, и она старалась, как могла, отвлечь ее от грустных воспоминаний. Марфа Ивановна по-матерински полюбила Ольгу.

В тот день, когда Ольга уехала в Белые камни, Марфа Ивановна допоздна задержалась в лаборатории. Уже давно была вымыта посуда, прибраны столы, а она все не уходила, ожидая чего-то. Потом в дверь на минутку заглянули две лаборантки, вернувшись из Белых камней. От них Марфа Ивановна узнала, что Ольга осталась на промысле и вернется только утром. Сразу легче стало на сердце.

Она поняла, что ее тревога вызвана ожиданием Кирилловой. Быстро собравшись, Марфа Ивановна отправилась домой.

Несмотря на позднее время - было уже около одиннадцати-Сорокина дома не оказалось.

Похлопотав часок в кухне и у себя в комнате, Марфа Ивановна стала готовиться ко сну. Далеко над морем сверкала молния, глухо гремел гром. "Где это пропал Сорокин? Сейчас будет сильный дождь",-подумала Марфа Ивановна, прислушиваясь к раскатам грома. И действительно, вскоре хлынул ливень.