Пропавшая история - Алексей Подъяпольский

Он был не глупее Мамая, наверное, кое в чём даже превосходил его, но полного реванша добиться не мог — потери мужского населения Орды были колоссальны. «Тотальная» мобилизация дала ему максимум 50 тысяч воинов, они мчались по Руси «облавой», поджигая всё подряд, но Тохтамыш так и не рискнул вступить с русскими в открытый бой.

Но была ещё одна причина успеха Тохтамыша: опять начались разногласия между князьями, но теперь они носили совершенно другой характер. Почти без войн, больше политическим путём, русские князья дрались за… русский великокняжеский трон.

Первым и главным претендентом на него был Дмитрий, теперь уже Донской, а остальные русские князья пытались ему противостоять чуть ли не «единым фронтом», ибо «рейтинг» Дмитрия на Руси был огромен по сравнению с остальными, даже вместе взятыми князьями. Многие из них участвовали в Куликовской битве, но они были командирами подразделений. Каждый выполнял свою задачу на своём участке — не давал валу подняться высоко, т.е. в какие-то моменты почти каждый князь побывал в роли главнокомандующего.

Но общее руководство армией было всё-таки в руках Дмитрия, за которым стоял могущественный «невидимый» Сергий. Князья командовали в битве прекрасно, офицерская подготовка была у них превосходной, а вот Дмитрий «самоустранился», встав в общий строй рядовым воином. И все русские князья, и все русские люди только потом поняли, почему он так поступил, — встав рядовым воином в единый строй со своим народом, великий князь Московский Дмитрий Иванович мгновенно поднял в глазах всей Руси свой «рейтинг» на высоту, недосягаемую ни для кого ни тогда, ни в последующие эпохи! Он твёрдо намеревался стать первым государем всея Руси!

А чтобы его «рейтинг» стал вообще «неснижаемым», Дмитрий, понадеявшись на свою физическую силу, допустил просчёт — он не заменялся, простояв в первой шеренге все четыре часа непрерывного натиска, да ещё и в частях прогиба. Единственным воином, у которого копыто лошади сумело выбить удерживаемый щит, был великий князь Московский — у него уже не осталось сил держать щит крепко.

А под срубленной берёзой Дмитрий оказался не случайно. Лишившись щита, он мгновенно сориентировался, увидев недалеко поваленную берёзу. Князь прекрасно знал, что любая лошадь всегда постарается перепрыгнуть через препятствие, включая и крону поваленного дерева, и он сумел добраться до ветвей, хотя и получил несколько ударов лошадиных копыт. Но особенно обидно то, что «помять» копытами великого князя Московского могли дружинники Засадного полка, гнавшие мамаевцев в Дон.

На войне как на войне — всякое может случиться…

Не произойди истории со щитом, успей Русь «раскусить» Тохтамыша, первый русский царь мог появиться на престоле уже в 80-х годах XIV века и вошёл бы в историю России под именем Дмитрия I Донского.

Умер Дмитрий через девять лет, «лет ему было сорок без одного» — удары конских копыт не позволили прожить дольше. Через три с половиной года после его смерти не стало Сергия, «лет ему было семьдесят осемь», а ещё через три года, в 1395-м, к границам Руси подошёл Тимур-Тамерлан.

Он дошёл до Куликова поля и, как гласят летописи, «было ему ночью странное видение», после которого Тимур повернул на юг и обрушился на Северный Кавказ. Что могло заставить «повелителя вселенной» уйти?

Ещё в Поволжье Тимур и его армия могли услышать страшные рассказы о Куликовом поле. Тимур был выдающимся полководцем и прекрасно знал, что «у страха глаза велики». Рассказам местных жителей не поверили ни он, ни его опытная армия, но они запоминались, ибо поражали масштабами. Когда же дозоры начали «прощупывать» берега Дона, то ниже по течению от Куликова поля они увидели такое, что потрясло сначала их, а потом и самого Тимура, лично выехавшего проверить панические доклады дозоров: по обоим берегам на десятки и сотни вёрст лежали полурассыпавшиеся человеческие скелеты.

Понял Тимур-Тамерлан, что слышанные ранее рассказы были чистой правдой, а его армию объял страх. Ушёл прочь от границ Руси Железный Хромец, а через десять лет умер, но не от лихорадки, как стараются уверить мир его прошлые и нынешние поклонники, а от обычной… белой горячки. Говоря по-русски, Тимур просто спился!

Да и как тут было не спиться, если вдруг выяснилось, что на пути к мировому господству стоит страна, армия которой способна за половину светового дня положить на поле боя сто вражеских «туменов»!

Поняла Русь, что «повелителя вселенной» повергло в страх Куликово поле: был канонизирован Сергий, признан святым Дмитрий Донской — ему была посвящена икона Святого Дмитрия Солунского, изображаемого с огненным мечом в руке (под своим собственным именем Дмитрий был канонизирован только в конце XX века).

И только теперь спохватилась Русь, начав записывать в летописи всё, что известно о Куликовом поле, но опоздала.

Короток был тогда людской век, мало кто до пятидесяти доживал, семидесятивосьмилетний Сергий был редким исключением. От битвы на поле Куликовом пролетело уже полтора десятка лет, были Тохтамыш, междоусобицы, эпидемии, неурожайные годы. Лишь дети тех, кто стоял в Великой русской стене щитов, помнили некоторые случайно услышанные от отцов мелкие подробности битвы, ибо никто и никогда не рассказывал всего — величайшим грехом считали русские хвастаться чудовищным кровопролитием.

Вот потому и сохранилось столь немного подробностей величайшей битвы мировой истории: огромная, намного превосходящая русскую ордынская армия, Пересвет и Ослябя, затмевающие солнце тучи стрел с обеих сторон, падающие, как трава под косою, люди, коими русские называли врагов, ибо они были не черти, кровавый туман на следующее утро, три дня текущий кровью Дон…

Были, конечно, ещё живые участники битвы, но всеобщая «порука», скреплённая целованием креста на берегах Дона, не позволила им рассказать подробности — нарушать клятву считалось в ту эпоху позором.

Так что маловато оказалось подробностей битвы, рассказа о которой испугался сам грозный Тимур, — и русские летописцы сами дописали недостающие подробности, взяв за образец известные им битвы своей эпохи. Мало того, они могли друг у друга «списать» для облегчения работы, что совсем исключать нельзя…

Историки едины в том, что «Задонщина» и «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича» — главные летописи о Куликовом поле — были написаны в 90-х годах XIV века. Составлялись же они наверняка так «срочно» как раз из-за Тимура — это был, как сказали бы сегодня, социально-политический заказ, и нельзя исключать, что и «Житие Сергия Радонежского», написанное двадцатью годами позже, было таким же заказом…

Несколько эпизодов истории битвы на Куликовом поле остались в стороне, посмотрим на них.

Река Пьяна. Коротко о ней сказано в «Святой Руси» — утечка информации была, причём с самого русского «верха». Изменил, «переметнувшись» в Орду, тысяцкий (градоначальник Москвы) Иван Васильевич Вельяминов. Именно он, сбежав в Орду в 1375 году, мог поведать Мамаю о существовании на Руси «подпольного ВПК», производящего оружие высочайшего качества в огромных количествах. Подробностей Вельяминов явно не знал, но Мамай начал «наводить справки». Вот и пришлось «подставить» рать под удар некоего царевича Арапши, о котором ни до, ни после реки Пьяны ничего не известно.

И не должно быть известно — это был «спецназ» Мамая. Но русская разведка в Орде узнала всё — Арапше достался почти металлолом. После этого Мамай решил, что Вельяминов просто «набивал себе цену» и успокоился.

Информация к размышлению. В сентябре 2005 года в одной-единственной, вдобавок короткой телепередаче, посвящённой Куликовской битве, промелькнуло сообщение о том, что русские воины сражались, стоя по колено в водах Непрядвы. Этот ранее неизвестный (автору) факт свидетельствует о том, что Мамай, бросив в прогиб свой последний резерв — телохранителей и европейских наёмников, — в целях отвлечения мог использовать против русского правого фланга ещё один резерв — «спецназ» под командованием Арапши, и это утверждение можно обосновать.

Левый фланг ордынской армии находился вне пределов видимости ставки Мамая, и именно поэтому он мог отправить туда свой «спецназ» — его командир и все воины имели огромный боевой опыт и умели действовать самостоятельно в любой обстановке. Однако в русских летописях об этом ничего не сказано, а это значит, что, хотя царевичу и удалось потеснить стену, больше ничего Арапша сделать не смог. Также не исключено, что и на берегу Непрядвы русские создали ещё один прогиб, затянув в него «спецназ», с трёх сторон попавший под удары копий и ливень «болтов». Там и исчез навсегда со страниц истории ордынский царевич Арапша, победивший русские войска на реке Пьяне и оставшийся лежать на берегу Непрядвы вместе со всем своим опытным войском, а потом вместе со всей армией Мамая «уплывший» вниз по Дону.