Верни меня - Анна Мишина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ты сделала? — закричал я, не узнавая своего голоса. — Избавилась от ребенка? От моего ребенка? — меня накрыло волной злости. Я схватил ее выдергивая из чужих рук.
— Лёва, ты неправильно все понял, — завизжала она.
— Объясни, это уже конец нам. Объясни! — заорал я на неё, наблюдая как ко мне воинственно направился любовник Ольги.
— Руки свои убрал от нее, — успел сказать тот и получил в свое смазливое табло.
— Я тебя слушаю, Оленька, — пророкотал я, не давая себе возможности переключится на этого хахаля, убью ведь.
— Да, я избавилась от ребенка. Да. Я устала от тебя. Я ненавижу тебя, — зарыдала она.
И тут прибежали ее отец и мать, увидев картину маслом.
— Что происходит? — воскликнул Олег.
Но я уже все выяснил у этой семейки. Мое время свалить. Навсегда.
— А вы узнайте у своей дочери, как она убила вашего внука или внучку, — мой голос осип от кома, стоящего в горле. Глаза предательски защипало.
Я выскочил из дома и забрался в автомобиль. Одним движением завел ее и со свистом покрышек тронулся с места, оставляя за собой шлейф дыма. Я летел по трассе, лавируя между машинами, гнал по встречке, мне сигналили, мигали фарами. Я слетел с катушек. Злость кипела во мне, словно магма в вулкане, который собирался извергнуть свою злость. Я сейчас рвану.
— А-а-а-а-а-а-а, — орал я, управляя автомобилем, ударяя руками по рулю. — Тварь.
Сколько я ехал, я не понял. Я находился в шоке. Я просто не мог ничего сообразить. Она убила моего ребенка… Как она могла?
Обгоняя очередную тачку, я почувствовал как автомобиль перестал слушаться, выходя из-под управления. Колеса пошли юзом по сырому асфальту и машину начало крутить. Резкий удар и пронизающая боль в голове.
Какое-то время я пытался прислушаться, что вокруг происходит. Но чувствовал только запах гари. Сработали боковые подушки. Пошевелил руками, ногами, все в порядке. Что-то потекло по щеке, смахнул рукой, размазав кровь.
— Парень, ты как там? Живой? — услышал я мужской голос, но не смог ответить. Давящая боль в голове накатывала, и я чувствовал как тело перестает слушаться. В глазах начало темнеть. И я не понял, как отключился от реального мира. Мое сознание погрузилось во тьму.
19. Она
Прилегла отдохнуть называется, и отключилась от мира до самого утра. Открываю глаза, на улице только смеркается. Сколько же времени? Подношу правое запястье к глазам и пытаюсь разглядеть светящиеся цифры. Почти семь утра. Так это не сумерки, а рассвет. Странно, что мама меня не разбудила к ужину. А есть уже очень хотелось.
Откинув покрывало в сторону, тем самым накрыв кота с головой, на что тот недовольно фыркнул, но из-за своей лени даже не стал пытаться выбраться наружу.
— Лентяй ты, Мэннька, — погладила его по мохнатому животику и вышла из комнаты.
Стараясь не шуметь, заглянула в ванную и за тем закрылась на кухне.
Мама застала меня уже с горячей кружкой кофе, сидящую на диване в полной тишине.
— Выспалась? — проходит к плите, щупая чайник, и убедившись, что тот еще достаточно горяч, достает свою кружку из шкафа.
— Да, спасибо. Дома спится просто мертвецки, — улыбаюсь я, понимая, что очень давно так крепко не спала.
Мама делает бутерброды. Я наблюдаю за ее действиями и вспоминаю, как она каждое утро собирала нас в школу, старалась накормить завтраком. Но я чаще не успевала, все потому что ленилась вставать пораньше и уже на ходу кусала бутерброд, пока пыталась засунуть ногу в ботинок. Да, было время.
— А Дана весь вечер дома была? — интересуюсь я, откусывая кусочек от бутерброда.
— Нет, ты ушла и через час примерно уехала она, — мама садится напротив, как вчера мы сидели с Егором.
— Совсем все плохо с Лехой у них? — делаю глоток горячего напитка, обжигая язык.
— Ну, куда ты торопишься? — ругается мама, замечая как я морщу нос от боли. — Ты все время куда-то торопишься, словно за тобой бегут. Не рассказывает она особо о своих личных делах. Не легкий у них сейчас период, вот все что могу сказать.
— Я хотела, чтобы она с Эдом пообщалась, он парень что надо. Скучать не даст, да и он, я думала, не против. Но не вышло, — вздохнула я, вспоминания сцену вчерашнего утра, когда заехала за ним.
— Ты все хочешь ей помочь, но она девочка не маленькая, сама разберется, ты лучше со своей жизнью разберись. Тебе двадцать пять, а ведешь чуть ли не затворнический образ жизни. Живешь и дышишь работой. Сама когда была в отношениях? — как всегда мама заводит наболевшую для меня тему.
— Вот только внуков от меня требовать не надо, ладно? У нас сейчас хороший заказ. Через пару месяцев возьму отпуск и отдохну от работы.
— От работы возможно, а от себя? — мама пододвинула тарелку с нарезанными фруктами ко мне ближе.
— Ма, что ты хочешь от меня услышать? — устала от ее загадок. Я понимаю, что она меня чувствует на своем родительском уровне, но вот эти фразы, которые я должна понять и уловить их смысл меня уже раздражают.
— Ты все прекрасно понимаешь. Я видела, как ты вчера рванула в больницу. Я помню как ты уезжала из города, когда поступила учится, я помню и то, как ты себя чувствовала, когда класс Даны выпускался, и ты рванула на ее выпускной, но вернулась рано потому что что? Что там случилось или не случилось? Я вижу тебя насквозь, дочь. И ты даже изменилась после своей учебы, и я стала радоваться за тебя, у меня отлегло от сердца. Но сейчас я вижу, как ты вновь обретаешь ту себя, ты превращаешься в ту грустную и мрачную школьницу в черных балахонах с черными губами. Это все из-за него? Из-за Льва, да? — мама с грустью смотрела на меня, понимая все без моих слов.
Я опустила глаза, ощущая всю правоту маминых мыслей. Что-то внутри треснуло, надорвалось, давая начало ощущениям и чувствам прорываться наружу, то, что я очень тщательно замуровывала на протяжении стольких лет. А теперь все пошло трещать по швам.
— Я ведь все вижу, — помолчав и не дождавшись от меня ответа, произнесла она. — И я тебя не осуждаю, бывает и такое что вот, возникли чувства, и ты не можешь от них избавиться. Просто они тянут тебя грузом ко дну, а ты пытаешься барахтаться, и пока есть силы
