Ты будешь только моей - Ольга Баскова

Эта встреча сулила механику быстрое возвращение домой, и он бодрым шагом направился к машине. То, что он увидел, заставило его схватиться за дерево, чтобы не потерять сознание. Якушев всем телом навалился на руль, глядя в лобовое стекло остекленевшими глазами, на спине зияла рана, кровь запачкала передние сиденья. Пульс друга Семен щупать не стал. Он до смерти боялся мертвецов или умирающих. Впрочем, ему тогда показалось, что Сашке уже ничто не поможет. Мужчина хотел бежать от этого проклятого места и вызвать по своему мобильному «Скорую» и милицию, но вдруг его взгляд упал на портмоне, мирно лежащее возле водителя.

«Ограбление», — вихрем пронеслось в его голове. Он осторожно взял портмоне, открыл его и увидел: деньги на месте. Даже не подумав, за что мог поплатиться жизнью его друг, Семен вытащил из портмоне все до последнего рубля, обшарил карманы друга, забрал дорогой мобильный телефон, вытащил, скорее вырвал магнитофон, снял сиденья и чехол. Желание сообщить о происшествии в «Скорую» и милицию отпало само собой. Мужчина в тот момент думал только о себе. Ему нужны были деньги, теперь они у него есть, и если милиция спишет все на ограбление, это ему пойдет только на пользу. Старовойтов поспешил убраться с этого места. Теперь он мог позволить вызвать себе такси, однако решил экономить и отправился в противоположный конец на автобусную остановку.

— Это чистая правда, клянусь вам! — Механик умоляюще глядел в глаза следователю. — Я взял деньги, но убить Саньку? Я никогда бы не смог.

— А вы знаете, что ваш друг еще какое-то время после удара был жив? — Игорь Владимирович осуждающе посмотрел на Старовойтова.

— Нет, тогда он уже умер. — Голос механика звучал неуверенно, и Мамонтов продолжал добивать Семена.

— Наш эксперт не называет точное время смерти, — специально сказал он мужчине, стараясь больнее ударить его. — Возможно, в то время, когда вы обшаривали его карманы, твердо зная, что помощь ему оказывать не будете…

— Перестаньте! — закричал Семен и закрыл лицо руками. В тот момент ему больше всего хотелось, чтобы его арестовали и вынесли обвинительный приговор. Все-таки хоть какой-то конец кошмара, в котором он пребывал последнее время.

Глава 31

Теперь она встречалась с Женей каждый день. Они ходили в кино, кафе. Катя уже немного знала о своем новом знакомом и думала: при других обстоятельствах она обязательно бы отшила мальчика, работающего слесарем на заводе. Впрочем, надо было отдать ему должное: Женя много читал, несколько раз пытался поступить в университет, однако у него не было ни блата, ни денег, ни хорошего аттестата, и все попытки оказывались неудачными.

Женя жил один в двухкомнатной квартире. Его мать умерла три года назад, и парень тяжело переживал ее смерть: она делала его совсем одиноким. У юноши не было родных. Катя осознала, почему их в первый же вечер потянуло друг к другу: две одиноких души, отчаянно нуждавшиеся в ком-то, кто понял бы их. Судьба дала каждому такой шанс.

С появлением Жени девушка расцвела, искалеченное лицо даже похорошело, особенно когда она думала о своем знакомом. Катиной маме парень тоже понравился, и она не препятствовала их дружбе. Девушка была очень благодарна своему кавалеру за то, что он никогда не спрашивал ее о прошлом, не интересовался, кто изувечил ее и как это произошло. Порой ей казалось: прошлое постепенно отступает, и призраки не появятся перед ней. К призракам она относила не только братьев Данченко, но и свои разбитые мечты. Однако жизнь преподнесла сюрприз.

Однажды они с Женей сидели в кафе и ели обалденно (как выражался парень) вкусное мороженое. Катя случайно бросила взгляд на открывшуюся дверь и обмерла: в кафе входил Алексей под руку с незнакомой девушкой. Пара села недалеко от нее, и она смогла хорошо разглядеть обоих. За полтора года, что они не виделись, Алексей стал еще красивее и мужественнее (Женя не шел с ним ни в какое сравнение, и Катя поняла: школьная любовь не умирала и не умрет, она просто глубоко спряталась до поры до времени в сознании, как и мечты некогда красивой девочки об артистической карьере). Больше всего ее огорчило то, что Алексей пришел сюда не с Леной, с которой так дружил в школе, а с совершенно незнакомой девушкой, может быть, его однокурсницей, и эта однокурсница была очень похожа на нее, Катю: такие же роскошные каштановые волосы, точеные черты лица, огромные голубые глаза, высокие скулы. В этот момент девушка возненавидела весь свет: на ее месте могла бы быть она, если бы не этот уродливый шрам, полученный, кстати, из-за него. Ее бесило, что она даже не может подойти к нему и рассказать, сколько ей пришлось вытерпеть: ведь она никому не рассказывала, кто искалечил ее. И по той же причине он никогда не оценит ее самоотверженность, никогда не посмотрит на нее ласково, он вообще никогда ее больше не увидит: для нее лучше смерть, чем страх и жалость в его глазах.

— Пойдем отсюда, — прошептала она Жене, бросив ложку, которой ела мороженое.

— Но ты же еще не доела! — удивленно сказал парень, однако, заметив состояние подруги, взял за руку и, проследив ее взгляд, подозвал официантку:

— Рассчитайте нас, пожалуйста!

— Я подожду тебя на улице! — Катя полностью скрыла лицо в волосах и пробежала мимо столика, за которым сидели Алексей и его девушка.

Женя появился через минуту.

— Куда пойдем? — спросил он у стоявшей, как статуя, Кати, нежно тронув ее локоть, но она вдруг резко оттолкнула его и разрыдалась.

— Что случилось? — Парень обнял свою подругу одной рукой, а другой подозвал такси. Бережно усадив Катю в машину, он сказал ей:

— Это из-за того парня, да?

Она кивнула.

— Ты мне расскажешь об этом потом. А сейчас я отвезу тебя домой — не хочу, чтобы ты шла по улицам и плакала.

— Нет, не домой! — Девушка представила свою квартиру, свою комнату, где сам воздух насыщен воспоминаниями о ее несбывшейся любви, о ее мечтах. — Куда угодно, только не домой!

— Хорошо, поедем ко мне, — он взял ситуацию в свои руки. — Только позвонишь от меня маме и скажешь, что задержишься.

Глава 32

Очутившись в его квартире, такой спокойной и уютной, Катя на ходу сняла пальто, вбежала в гостиную и рухнула на диван, продолжая рыдать. Он в одну секунду очутился рядом, сжав девушку в объятиях и шепча какие-то слова, но она не слушала. После этой роковой встречи с прошлым ей надо было выговориться, и она говорила, говорила, рассказывая о своем детстве, своих мечтах стать голливудской актрисой, своей первой любви и ее трагическом конце. Евгений слушал, не перебивая, и ощущал острую жалость и желание помочь одинокой девушке, наказать ее обидчиков.

— Где сейчас братья Данченко? — спросил он.

— В колонии строгого режима, — ответила она, вытирая слезы. — Сидят за воровство.

— И ты не хочешь теперь рассказать правду?

Она отрицательно покачала головой.

— Все еще боишься?

— Да, — девушка посмотрела на Евгения своими прекрасными голубыми глазами, и он, обняв ее еще крепче, стал страстно целовать ее губы, руки, шею. Катя не оттолкнула его, хотя каких-то полтора месяца назад клялась, что ни один мужчина не прикоснется к ней. Теперь прикосновений она жаждала всем сердцем. Она не заметила, как он снял с нее одежду, разделся сам, как они очутились на диване и он вошел в нее, с изумлением проговорив:

— Ты девушка! Почему ты мне не сказала?

И стал еще нежней ласкать ее, постоянно спрашивая:

— Тебе не больно?

Физическая боль, которую испытала Катя, не шла ни в какое сравнение с болью нравственной, и поэтому она лишь шептала:

— Люби меня! Я хочу, чтобы ты любил меня.

Позже, насытившись друг другом, они лежали, крепко обнявшись, на стареньком скрипучем диване.

— Не жалеешь? — Евгений приподнялся на локте и заглянул в ее глаза. То, что он увидел, поразило и обрадовало его: они светились счастьем. Ответ не потребовался.

Катя успокоилась и заснула. Гладя ее плечо, Евгений вспоминал ее рассказ и думал: в его жизни, как и в жизни этой девочки, было больше огорчений, чем радостей.

В отличие от Кати, он долгое время жил в благополучной семье. Мама работала медсестрой в детском саду, отец служил, будучи кадровым офицером. Десять лет они прожили на Севере и пробыли бы там еще дольше, если бы не трагическая случайность, приведшая к гибели отца. В одном из боевых походов, в сильный шторм, в воду упал матрос-первогодок, плохо умеющий плавать. Первым увидевший это отец бросился за борт. Матроса удалось спасти, а отца унесла в море набежавшая волна.