Пять поросят - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И тогда?
– Все должно было обернуться точно так, как было… Я выдержала испытание. Все, что было потом, ничего для меня не значило. Я считала, что пойду дальше, до следующего этапа.
«Так, – подумал Пуаро, – до следующего этапа». Он хорошо понимал ее, готовую осуществить свое жестокое намерение. Он видел ее – красивую, богатую, обольстительную, пытающуюся своими жадными, хищными руками заполнить пустоту собственной жизни. Культ героя – брак со знаменитым летчиком, потом – с исследователем, этим великаном, Арнольдом Стивенсоном, физически, возможно, довольно похожим на Эмиаса Крейла…
Эльза Диттишем сказала:
– Я никогда не лицемерила! Есть такая испанская присказка, которая мне всегда нравилась: «Бери то, что желаешь, и плати за это, – сказал Господь». Я так и сделала. Я взяла то, чего желала, и готова была оплатить все.
– Однако не все можно купить.
Эльза посмотрела на него удивленно.
– Я имела в виду не только деньги.
– Нет, нет, я понимаю, что вы хотели сказать. Но не все вещи в жизни имеют ярлык с ценою. И некоторые вещи не продаются.
– Это абсурд!
Пуаро чуть улыбнулся. В ее голосе чувствовалась самоуверенность. И вдруг его охватила жалость. Он посмотрел на это гладкое, без жизни лицо, на печальные глаза и вспомнил девушку, которую рисовал тогда Эмиас Крейл.
Эльза сказала:
– Расскажите мне все, что касается книги. Какова ее цель? Чей это замысел?
– О, милая мадам, какая еще может быть цель, кроме одной – подать вчерашнюю сенсацию под сегодняшним соусом!
– Но вы не писатель?
– Нет. Я эксперт по преступлениям.
– Следовательно, с вами консультируются, когда пишут книжки о преступлениях?
– Не всегда. В данном случае у меня определенное поручение.
– От кого?
– Как бы вам сказать? Я направляю и контролирую эту публикацию от имени заинтересованной особы.
– Кто эта особа?
– Мисс Карла Лемаршан.
– Кто она такая?
– Это дочь Эмиаса и Кэролайн Крейл.
Взгляд Эльзы на некоторое время застыл. Потом она сказала:
– Конечно, был еще и ребенок. Вспоминаю. Сейчас она уже взрослая…
– Да, ей уже двадцать один год.
– Как она выглядит?
– Высокая, брюнетка и, по-моему, красивая. В ней чувствуется смелость. И независимость.
Эльза проговорила задумчиво:
– Я хотела бы ее видеть.
– Возможно, это ей будет неприятно.
Эльза как будто удивилась:
– Почему?.. О, я понимаю! Но это абсурдно! Немыслимо, что она может о чем-то вспомнить. Ей было тогда не больше шести…
– Она знает, что ее мать была осуждена за убийство отца.
– И она считает, что виновна в этом я?
– Возможно, что и так.
Эльза пожала плечами.
– Какая глупость! Если бы ее мать вела себя как разумное существо…
– Следовательно, вы не считаете себя виновной?
– А почему я должна себя чувствовать в чем-то виновной? Я не сделала ничего, чего бы мне стоило стыдиться. Я любила его. Я сделала бы его счастливым. – Она прямо посмотрела в лицо Пуаро. Ее неподвижная фигура ожила, и вдруг, к великому своему удивлению, Пуаро увидел девушку с картины. – Если бы вы смогли понять… Если бы вы посмотрели на вещи с моей точки зрения. Если бы вы знали…
Пуаро склонился к ней.
– Но именно этого я и хочу. Видите ли, мистер Филипп Блейк, который был там в то время, пишет для меня подробный отчет о происходивших тогда событиях. Мистер Мередит Блейк также. Если бы вы…
Эльза глубоко вздохнула, затем произнесла с брезгливостью:
– Эти двое… Филипп всегда был тупицей. Мередит постоянно вертелся около Кэролайн… По сути, он был ее возлюбленным, в своем роде. Но из их рассказов вы не сможете составить правильную картину.
Пуаро внимательно посмотрел на Эльзу. Он увидел, что глаза ее постепенно оживают.
Эльза сказала скороговоркой и почти сердито:
– Вы хотели бы знать правду? Только не для печати, для себя лично?
– Я обещаю вам ничего не публиковать без вашего согласия.
– Мне было бы приятно изложить правду на бумаге…
Она немного помолчала, погруженная в свои мысли. Пуаро заметил, как четкие линии ее лица смягчаются, видел, как жизнь потоком вливается в нее – теперь, когда прошлое позвало ее.
– Вернуться в прошлое, выложить все на бумаге… Я покажу вам, что это была за женщина… – Глаза ее заблестели, грудь поднималась в порыве страсти. – Она убила его! Она убила Эмиаса, который так хотел насладиться жизнью. Ненависть не должна быть сильнее любви, но ее ненависть была сильнее. И моя ненависть к ней также… Я ненавижу ее! Ненавижу! – Она подошла к Пуаро, нагнулась, схватила его за руку и настойчиво твердила: – Вы должны понять, должны знать, что мы чувствовали, Эмиас и я. У меня кое-что есть, я сейчас вам покажу…
Она вихрем бросилась в угол комнаты, подошла к письменному столу, выдвинула ящик, вернулась к Пуаро. В руках она держала сложенное письмо со стертым адресом. Эльза протянула письмо Пуаро. И внезапно он с болью в сердце вспомнил девочку, которую знал и которая вот так же протянула когда-то ему свою реликвию – ракушку, найденную на берегу моря. Она так же отступила на шаг назад и неподвижным взглядом смотрела на него, с опаской и трепетом смотрела, как будет воспринят ее дар…
Пуаро развернул пожелтевшие странички.
«Эльза! Чудесное дитя! Никогда у меня не было ничего прекраснее. И все же мне страшно, я слишком старый, человек межвременья, с ужасным характером и без малейшего постоянства. Не доверяй мне, не верь мне, у меня нет ничего хорошего, кроме моей живописи. Все, что есть во мне хорошего, все в ней. Это – для того, чтобы ты потом не говорила, что я тебя не предупреждал.
Но черт с ним, со всем этим, все равно ты будешь моей, при любых обстоятельствах. Я пошел бы хоть в ад ради тебя, и ты это прекрасно знаешь.
И я напишу твой портрет, перед которым весь мир, весь этот мир болванов застынет с разинутым ртом! Я безумно люблю тебя, я не могу спать, не могу есть. Эльза! Эльза! Эльза! Я навеки твой, я твой до самой смерти.
Эмиас».Шестнадцать лет прошло с тех пор. Выцвели чернила, потерлась бумага. Но слова еще живые, все еще трепетные.
Он посмотрел на женщину, которой они были адресованы, но перед его глазами предстала влюбленная девушка…
Глава 9
«Ничего не досталось другому…»
– Можно спросить: зачем, мсье Пуаро?
Эркюль Пуаро хорошенько подумал, прежде чем ответить. Проницательные серые глаза на морщинистом лице внимательно его рассматривали.
Он поднялся на последний этаж дома какой-то весьма простой, без всяких излишеств архитектуры и постучал в дверь, на которой стоял номер 584. «Гиллеспи Билдингс» – компания, появившаяся на свет для того, чтобы давать «приют женщинам, которые сами себя содержат». Здесь, в маленькой клетушке, жила мисс Сесили Уильямс – комнатка была для нее спальней, салоном, столовой и благодаря разумному использованию плиты даже кухней. В соседней комнатке находилась сидячая ванна и остальные необходимые удобства. Этой бедной квартирке мисс Уильямс сумела придать черты собственной индивидуальности. На выкрашенных в светло-серый строгий цвет стенах висели разные репродукции: Данте встречается с Беатриче на мосту; две акварели с пейзажами Венеции; копия «Весны» Боттичелли, написанная сепией. На низеньком комоде лежало множество пожелтевших фотографий. Судя по стилю причесок изображенных на них женщин, большинство было двадцати-тридцатилетней давности…
Потертый квадратный ковер, простая старая мебель. Даже неопытному глазу становилось ясно, что живет Сесили Уильямс довольно скромно. Этот поросенок явно не получил ничего.
– Вы хотели бы услышать мои воспоминания о деле Крейлов? Можно спросить: зачем? – повторила мисс Уильямс.
На этот раз Пуаро не стал вдаваться в пространные рассуждения о какой-то там книге о преступлениях прошлого, которая должна быть написана. Он просто-напросто рассказал мисс Уильямс о Карле Лемаршан.
Мисс Уильямс – уже в годах, невысокая, в поношенной, но аккуратной одежде – слушала его внимательно.
– Меня очень интересует судьба этого ребенка, как она жила все это время, – сказала она.
– Мадемуазель Лемаршан, – сказал Пуаро, – очень привлекательная девушка, интересная, смелая, знающая, чего хочет.
– Хорошо, – коротко молвила мисс Уильямс.
– И еще я хотел бы прибавить: она очень настойчивая девушка. Ее нелегко сбить с намеченного пути.
Бывшая гувернантка одобрительно кивнула головой, задумалась. Потом спросила:
– Она занимается искусством?
– Не думаю.
– Слава богу! – сказала она сухо. – После всего, что вы мне о ней говорили, я считаю – она больше похожа на мать, чем на отца.
– Вполне возможно. Это вы можете лучше определить, когда увидите ее. Вы хотите увидеть ее?
– Очень хотела бы. Всегда интересно видеть, как вырос ребенок, которого ты воспитывала.
– Она была, видимо, совсем малышкой, когда вы видели ее в последний раз?
