О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов» - Владимир Мединский

Но весь парадокс в том, что есть большая разница между империями этих стран и Российской, — и не в пользу западных империй. Потому что грубости, доходящей до садизма жестокости в истории западных империй было побольше, чем в Российской. Не потому, что наши люди поголовно — чистое золото, а в Европе живут одни негодяи. Причина в том, что у населения Франции и Англии не было никакой связи с завоеванными странами и их народами. Исторически не было никаких контактов ни у французов с неграми в Африке, ни у британцев с индусами. Чувство единства, как говорят, «на нуле».

Россияне воевали с людьми, с которыми были связаны не первое поколение. С теми, кого они хорошо знали. Все мусульмане, включая чечен и адыгейцев, были для русских «татарами», что прекрасно видно из произведений Льва Толстого. А татар знали, и относились к ним безо всякой расовой или национальной враждебности. Много инородцев, в том числе и мусульман, служили в русской армии. Не известно ни одного восстания нерусских частей против Российской империи. Выделяю особо — ни одного!

А вот крупнейшее военное восстание в истории Британских вооруженных сил (1857–1958 гг.) так и называется — восстание сипаев. Сипай — это туземный солдат британских войск в Индии. Восстали те, кого британцы сами вооружили и обучили на свою голову. Любопытен факт, послуживший поводом, искрой для восстания. Накануне восстания в сипайские части поступили на вооружения новые капсульные ружья, где для смазки использовался животный жир. При этом самым ужасным для сипаев было то, что приходилось перед зарядкой надкусывать патрон, также смазанный этим жиром. Всем известно, корова — священное животное в индуизме. Использовать мясо и жир коровы в пищу — страшный грех.[87]

Более того, так как в состав смазки входил и свиной жир, то это приводило в негодование также и сипаев-мусульман. Свинья — грязное животное, и прикоснувшийся к нему будет осквернен. Таким удивительным образом, служащие «вперемешку» в туземных частях индусы-индуисты и индусы-мусульмане[88] оказались по одну сторону баррикады. Недовольство нарастало, но военная британская администрация упрямо игнорировала надвигающуюся опасность. Сипаи истолковали непреклонность англичан однозначно: их религиозные чувства сознательно унижаются высокомерными белыми.

Естественно, это было лишь поводом. Причины следует искать глублсе, во всей истории британского покорения Индии.

Восстали индусы, которых «однополчане» и «соратники» много лет обкрадывали, оскорбляли, унижали, поносили, презирали. Сипаи были жестоки с британцами, в том числе с женщинами и детьми — это факт. Но как назвать поведение британской армии и британского командования, которые давили слонами целые деревни, официально провозгласив тактику «массового террора», а вождей пленных сипаев, сдавшихся под честное слово британского вице-короля Индии,[89] расстреляли, привязав спиной к стволам пушек.

Этот способ казни был откровенно направлен на религиозное унижение индусов. Ведь по индусским представлениям, душа умершего воплощается вновь и продолжает жить в другом образе.[90]

Англичане подвергли вождей восставших сипаев столь необычному виду казни совершенно сознательно. Ведь по представлениям индусов, «разорванные в клочья» (буквально!) плоть и душа уже не могут возродиться к новой жизни.

Главное условие бессмертия души — погребение тела (или праха, поэтому «правильное» сожжение тоже подходит) в «целостном» виде, в одном месте.

Картина Василия Васильевича Верещагина «Подавление индийского восстания англичанами» широко известна в России. Она была выставлена в Лондоне в 1887 году и вызвала бешеный протест, газетные баталии, чуть ли не судебный процесс. Что характерно — никто не отрицал самого факта, отраженного в мрачной картине. Не было и обещанного судебного процесса, были только угрозы им.

Тогда законопослушные, цивилизованные британцы… украли картину. Эта картина В. В. Верещагина бесследно исчезла, и где находится подлинник, до сих пор не известно. Хорошо, что копий сделано было много, и картина осталась в числе известнейших полотен Верещагина. Право же, она того заслуживает.

Но тут интересно обратить внимание на психологию британцев, которая проявилась в этой, не отрицаемой ими самими истории… Вице-король Индии дает слово, и… легчайшим образом отказывается от него. Любой из российских генерал-губернаторов не стал бы нарушать слово уже просто из уважения к самому себе. Видимо, вице-король Индии настолько пренебрежительно относился к сипаям, что нарушение слова для него ничего не значило. Не чувствовал он никаких угрызений совести.

Завоевали для себя Индию люди, уже прошедшие школу работорговли. Уже несколько поколений угнетавшие и грабившие народы мира и привыкавшие все больше жить за их счет. Наконец, они — убежденные расисты. Может быть, самое большое отличие России от других стран Европы именно в этом: россиянин, русский человек никогда не считал «инородца» принципиально хуже себя. Он не делал далеко идущих выводов из «крови и почвы», из принадлежности азиатов к другой, неевропейской культуре.

Сипаев расстреливали в 1858 году. Расстреливали не просто туземцев, а однополчан, недавних военнослужащих Британской империи, которых сами же вооружали и тренировали, вместе с которыми воевали в Китае, на Бирме, в Афганистане, в Крыму против России.

Почти одновременно, в 1859 году, русские войска взяли столицу Шамиля Гуниб, а сам Шамиль сдался в плен. Чеченцы не были подданными Российской империи, а были завоеванным народом. Тем более не были военнослужащими России. И, тем не менее, ни штурм Гуниба, ни оккупация Чечни не повлекли за собой подобных жестокостей. Если упомянуть о слове, данном иноверцу и инородцу, то у Толстого в его «Хаджи-Мурате» получается так, что именно из-за нарушения… вернее, из-за невозможности россиян выполнить данные ими обещания и погибает Хаджи-Мурат. И выглядит он намного симпатичнее, привлекательнее тех, кто его «подставил». Боевой офицер Толстой, воевавший с чеченцами, признает их достоинство, их честь, относится к ним очень уважительно.

Завоевав Чечню, Российская империя запретила набеги, торговлю рабами и кровную месть. Но этим ограничивалось ее вмешательство в жизнь завоеванного народа. Империя не мстила. Более того, она давала полную возможность «встроиться» в жизнь империи: служить в ее армии, например. Чеченец пользовался теми же правами, что и любой другой подданный. Он мог поселиться в Петербурге, учить детей в тех же гимназиях, что и русские или, скажем, армяне и казанские татары. На самых общих основаниях он мог поехать за границу, получив российский паспорт, накапливать богатства, сделать карьеру.

У Толстого вообще нет идеализации реальности, есть спокойное принятие действительности такой, как она есть. Пушкин говорил о «силе вещей». В силу «силы вещей» Кавказ должен был войти в состав Российской империи. Но от этого народы Кавказа не становятся хуже или лучше.

И с «бунтовщиком», идущим против «силы вещей» надо поступать по справедливости: надо помнить, что он тоже человеческое существо.

Взяв Шамиля в плен, его поселили вместе с семьей в почетном плену в Калуге, и там он жил до 1870 года. В Калуге Шамиль вел весьма светскую жизнь. К нему вполне можно было прийти в гости. Шамиль хорошо говорил по-русски, им и его личностью многие живо интересовались. Власти следили, чтобы Шамиль не сбежал, но никому не приходило в голову унизить его, оскорбить, тем более — казнить за ведение войны против России. Более того, в распоряжении Шамиля была свита, слуги.

Шамиля не убили ракетой, не отравили суши и не взорвали в машине. Сдавшись в русский плен, он мирно доживал свой век в доме в Калуге в окружении своих родных. Государь разрешил ему совершить хадж. Шамиль умер по дороге в Мекку.

Кто-то пустил слух: якобы Шамиль — это и пропавший писатель и вольнодумец Марлинский. Мол, Марлинский убежал и стал Шамилем. Это «заставило Оболенского вглядываться в него пристально и, наконец, убедиться, что сходства нет».[91]

Слух, конечно, забавнейший. Исчезнувшего без вести Бестужева-Марлинского где только не «находили». «Видели» его и в составе английских войск в Индии, и муллой в Каире, и мюридом на Кавказе… Ни один слух так и не подтвердился, но вот русские ухитрились «опознать» Марлинского в Шамиле… Забавная история, вполне сравнимая с гоголевской историей про то, как Чичиков «оказался» то ли беглым разбойником капитаном Копейкиным, то ли скрывающимся в глубине России Наполеоном…