Осыпь меня золотом - Марина Серова

Открыв специально предназначенную для подобных случаев косметичку, я прошлась по лицу спонжем, нанося основной тон, затем выровняла и осветлила нужные зоны, после чего придирчиво оглядела себя в зеркале. На меня смотрело практически юное, чистое лицо, казавшееся совершенно лишенным косметики. Конечно, можно было остаться и в таком виде – впечатление юности и свежести гарантировано! – но в том месте, куда я направлялась, требовалось иное, и я перешла к следующему шагу перевоплощения.

Вооружившись тушью для волос, я сделала себе несколько малиново-розовых прядей. Потом перешла к макияжу. Рисовать слишком густые круги вокруг глаз я не стала, ограничившись черно-розовой цветовой гаммой: тени плюс контур. С губами я обошлась уже бережнее, лишь слегка пройдясь по ним светлым блеском. Посмотрев на себя со стороны, осталась довольна. Нет, не тем, что сделала из себя красавицу – я и так хороша, – а тем, что смогу сойти за свою в среде эмоционально-неуравновешенных тинейджеров.

Затем я прошла в комнату и, порывшись в шкафу, откопала кое-что из одежды, подходящее к случаю. Затем еще раз осмотрела себя с головы до ног и решила, что можно смело отправляться на поиски, и поехала прямиком в «Небеса обетованные».

Внутри звучала музыка – на сцене стоял бледный юноша с черными глазами, увеличенными подводкой, которого вполне можно было принять за миловидную девочку, и тянул в микрофон унылую песню о том, как сильно он страдает. Причиной страданий являлось несовершенство нашего мира, непонимание со стороны близких и, конечно же, неразделенная любовь. Голосок у мальчика был слабенький, но страдал он очень красиво. Настолько красиво, что каждый слушатель через несколько секунд начинал чувствовать прямо-таки жгучую зависть оттого, что на его долю не выпало и десятой доли той неимоверно тяжелой ноши, которая легла на хрупкие плечи этого юнца…

Я поискала глазами свободный столик и не нашла. Зато практически мгновенно нашла ту, которую искала: у стены в компании двух подружек и одного паренька сидела Кристина. Судя по ее виду, она не очень-то сильно горевала: смеялась, высоко запрокидывая подбородок, размахивая руками, принималась что-то возбужденно доказывать. Потом бросала на роняющего на сцене сопли паренька томные взгляды и, прижимая руки к груди, закатывала глаза, видимо, давая понять, как хорошо она его понимает и вообще прямо-таки не находит себе места от чувств. Словом, вела себя так, как ей это было свойственно: очень эмоционально и несколько театрально.

На столике стояли стаканы с коктейлями, какие-то салатики и пирожные. Кристина тянула что-то из стакана с нанизанным на край ломтиком апельсина и ковыряла пирожное. Парень в темно-красной жилетке и ярком, цветастом шарфе, небрежно болтавшемся на шее, пил пиво.

Я решила, что не стоит откладывать дело в долгий ящик, и подумала, что подойду к Кристине сразу, как только появится подходящий момент. А он уже появлялся: подружки ее поднялись с места и направились в конец зала. Кристина осталась в компании паренька.

Юноша на сцене завел новую песню, показавшуюся мне по мотиву и содержанию продолжением первой, и спутник Кристины неожиданно подхватил ее за талию и повлек в зал танцевать. Кристина обвила его шею тонкими руками, они практически приклеились друг к другу и, топчась на месте, стали покачиваться из стороны в сторону. Пластикой не отличались оба, но их, кажется, это не смущало.

Мне хотелось пообщаться с Кристиной один на один, и я все ждала момента, когда она направится, например, в туалет. Тем временем обе девушки вернулись в зал. По заговорщицким взглядам, бросаемым друг на друга, я поняла, что они покидали зал не для того, чтобы поправить колготки. Да и движения их тут же стали более раскованными и расслабленными одновременно.

В том, что многие так называемые эмо кривят душой, утверждая, что исповедуют здоровый образ жизни без алкоголя, сигарет и наркотиков, я в очередной раз убедилась на практике. Девчонки явно что-то приняли. И я нисколько не удивилась бы, если бы Кристина сейчас последовала их примеру.

Примерно так и получилось. Я, высмотревшая-таки себе местечко в уголке, за столиком, который занимал один молодой человек непонятно какого пола, улыбнулась и спросила, можно ли составить ему компанию. Человек пожал плечами, не проявив ко мне интереса, и именно это меня устроило в нем больше всего. Сейчас, когда моя цель маячила перед глазами, я не нуждалась в расспросах.

Кристина тем временем что-то спросила у одной из подруг, и та утвердительно кивнула с довольной улыбкой. Кристина вопросительно оглянулась на своего партнера по танцам. Я поняла, что она надумала последовать примеру подруг и принять какую-нибудь дрянь где-нибудь в здешнем туалете. Это меня совсем не устраивало, и я, видя, что она зашагала к выходу, тихонько направилась следом. По внешнему виду Кристины у меня сложилось впечатление, что она еще до моего появления в «Небесах» успела чем-то накачаться, а теперь решила «догнаться». Я обратила внимание на ее расширившиеся зрачки и общее возбуждение. Все это походило на действие амфетамина. Находясь под впечатлением дневной сцены с матерью, девчонка теперь глушила воспоминания всякой химией.

К моему удивлению, Кристины в туалете не оказалось. Я прошлась дальше по кулуарам кафе, насколько в них можно было проникнуть, но девчонки нигде не обнаружила. Слегка обескураженная, вернулась в зал. Кристины не нашлось и там. Подождав некоторое время, я решительно направилась к столику, где сидели ее подружки.

– Привет, – улыбнувшись, пропела тоненьким голоском.

– Привет, – довольно равнодушно отозвалась одна из девушек.

– А где Кристина? – невинно полюбопытствовала я.

– А ты что, ее знаешь? – спросила другая.

– Ну да… Мы договаривались с ней здесь встретиться, я ее заметила, а она меня нет. Только хотела подойти. Она уже исчезла куда-то.

– Ну, исчезла – сейчас появится, – нехотя протянула девушка.

Обе демонстрировали явное нежелание общаться со мной, и я отошла в сторону. Пока я возвращалась к своему столику, из другого конца зала, почему-то совсем не с той стороны, в которой скрылась в первый раз, появилась Кристина. Так как я находилась спиной к ней, то заметила не сразу, а уже когда она успела подойти к своему столику.

Повернув голову, я увидела, как одна из подруг что-то говорит ей, показывая на меня. Лицо Кристины моментально вытянулось, она сделала шаг назад и вдруг побежала. Теперь, когда мое инкогнито раскрыли, я бросилась следом.

На выходе было два коридора, расходящихся в разные стороны, и я побежала в левый, так как именно там мелькнул цветной шарф Кристининого спутника. Пробежав до конца, я вновь оказалась возле закутка, в котором располагались туалеты: кафе внутри было выстроено полукругом. Рванув на себя дверцу, я влетела внутрь.

Первая кабинка, дверь которой я бесцеремонно дернула на себя, оказалась пустой. Во второй, тараща на меня и без того увеличенные нарисованными кругами, сидела незнакомая девчонка и в ужасе смотрела на меня.

– Пардон, мадемуазель, – усмехнулась я, захлопывая дверцу, и направилась к третьей кабинке, из которой уже выбегала девушка в черно-розовом одеянии. Однако это была не Кристина.

Чертыхнувшись про себя, я выбежала из кабинета в коридор, теперь выбрав второе ответвление. В самом конце виднелось окно, возле него, скукожившись, сидела какая-то фигурка. Подскочив, я увидела Кристину. Уронив лицо на руки, она плакала.

– Что с тобой? – схватив ее за плечо, спросила я. – Поехали домой, тебя мама ждет!

– Я… не хочу… – сквозь рыдания выдавила девчонка. – Я больше ничего не хочу!

– Да ладно тебе! Плюнь. Все пройдет, и снова все захочешь. Вставай! – Я потянула ее вверх, помогая подняться.

– Ты не понимаешь… – проговорила она. – Он меня бросил… Он ушел!

«Тоже мне беда!» – подумала я, но высказалась мягче, дабы не усугублять и без того взвинченное состояние девушки.

– Кто он-то? – миролюбиво спросила я.

– Андрей! – выдохнула она, поднимая на меня зареванное лицо.

И только тут я поняла, что это не Кристина. Блин, до чего же эти розовоглазые куклы-эмо похожи между собой! Тот же прикид, тот же макияж, та же прическа…

– Ладно, не реви, вернется твой Андрей! – сквозь зубы пробормотала я, быстро отпуская девчонку.

Та, удивленная такой сменой реакции, обиженно уставилась на меня. Но мне уже некогда было с ней возиться. Обернувшись на бегу, я быстро проговорила:

– Хочешь сидеть здесь и реветь как дура – твое дело. Только Андрею твоему от этого ни холодно ни жарко. Он наверняка продолжает радоваться жизни. Чего я и тебе советую!

И, оставив девчонку стоять с открытым ртом, я поспешила по своим делам. Уже добежав до поворота, увидела, что та вдруг встряхнулась, с каким-то недоумением оглядела мокрые от слез ладони, тщательно вытерла их и полезла в карман за зеркальцем… Вот так иногда отказ разводить нюни действует на человека лучше, чем долгие уговоры. Поняв, что никто не собирается с ней нянчиться, девчонка самостоятельно проявила здравомыслие.