Побочный эффект - Татьяна Туринская

Он редко задумывался о любви — об этом пусть женщины думают, у них мозги как раз в том направлении повернуты. Не у всех, правда — у его Иришки мозги о-го-го, любой мужик позавидует! Однако, несмотря на это, от женского менталитета не далеко убежала. Иначе не задавала бы глупых вопросов.

Но иногда и Сергея пробивало что-то такое, что он начинал заниматься самокопанием. В такие нечастые моменты благодарил судьбу за то, что подставила его под Ирин кулак. Потому что сам он, Сергей Русаков, кажется, появился на свет только в ту минуту. Все, что было до памятного удара 'в душу' — не жизнь, а так, генеральная репетиция.

За жену он мог бы продать душу дьяволу. Мог бы. И несомненно продал бы. К счастью, таких жертв от него никто не требовал. Единственное, что требовалось — верность. Причем не Ира требовала, а статус, штамп в паспорте. Но что такое верность по сравнению с 'душу дьяволу'? Никакой не подвиг. Безделица, не стоящая внимания. Сергею для этого палец о палец ударять не приходится.

И вовсе не потому, что его женщины не интересуют. Очень даже интересуют, но — одна. Та, которая своя. Которая родная. Которой он и должен быть верным.

И еще никак не потому, что он женщин не интересует. Да будь у него желание, он бы!..

Ладно, клиентки не в счет. Всякие случаются, но он их всерьез не воспринимает. Хотя бывают ох какие откровенные предложения! Таких он иначе, как 'самками', не называет. Когда-то Сергей даже краснел, когда очередная хозяйка крутого авто подмигивала: дескать, а не продолжить ли нам знакомство в более уединенном местечке? Он на этих 'лихих штучек' насмотрелся. Когда с мужьями приезжают — прям монашки-девственницы! А мужья, как на подбор, старые, обрюзгшие. Так что понятно — не Сергей тех бабенок интересует. Им особой разницы нет, с кем мужу рогов наставить. Лишь бы хоть какой толк был — потому как от кошелька в постели радости мало.

Вот Женьке — той сам Сергей нужен, а не подвиги его постельные. Девка сочная, яркая. Непонятно, как на их станции техобслуживания оказалась. Не подходящее это место для красивой женщины. А вот поди ж ты — механизмы уважает, как настоящий мужик. Толковая баба. Ей бы мужиком быть: вон, даже имя ей родители мужское дали. Так нет же — угораздило девкой на свет появиться, будто не смогла в материнской утробе наскрести плоти на лишний пальчик, и всю жизнь расплачивается за такую вот телесную экономию.

Странное дело: такая красавица, а рабочий комбинезон ей к лицу. Будто для него она и рождена. Еще удивительнее, что с такой работой не перестала быть женщиной.

И эта Женька, эта 'Королева бензоколонки', определенно положила глаз на Сергея. Он долго сомневался — не привиделось ли. А потом уже все мужики заметили ее неравнодушные взгляды. Эта тема давно стала дежурной шуткой в их гараже.

Сергею ее внимание, бесспорно, льстило. Но не более. Жалко было глупышку: и молодая, и красавица, и в механике отлично разбирается. Одна у нее беда — не в того парня влюбилась. У Сергей — жена. А потому в его глазах Женька прочно занимала нишу бесполых существ, так как к разряду самок ее отнести было бы просто нечестно.

Определенно, с Иришкой судьба его столкнула вовсе не случайно. Сергей не сомневался, что именно она — его настоящая половинка. И поэтому совсем не важно, красива ли она, или только симпатична, или даже не особо симпатична. Ирина у него бесспорно мила. А еще… Еще она бесконечно родна, и только это может быть главным.

Он искренне недоумевал, когда она вдруг надумала подвергнуть себя жутким, на его взгляд, страданиям ради мифического омоложения. Если честно, Сергей даже не заметил особых перемен в ее внешности после вмешательства пластических хирургов.

Единственное, что действительно изменилось, прическа. Раньше у Иришки были волосы до плеч и по утрам они бывали слегка запутаны, но не придавали ей нелепый, даже детский вид. Теперь же Ира носила очень короткую стрижку, и, едва проснувшись, бывала похожа на перепуганного воробышка: волосы во время сна заламывались на одну сторону и торчали в полнейшем хаотическом беспорядке.

Впрочем, негативных эмоций в Сергее эта прическа не вызывала. Скорее, наоборот: благодаря ей он испытывал к жене еще более нежные чувства, как к вечному ребенку. Иногда он представлял, как было бы забавно, если бы в таком виде ее увидели на работе, и весело улыбался своим мыслям: строгая начальница в образе ощипанного воробья!

Он знал, что Иришка у него самая разумная, самая образованная, что справится с любым, самым трудным заданием. Знал, и гордился этим, но все-таки никак не мог представить ее в роли строгого заместителя генерального директора строительного треста.

Какая же она строгая? Какая же она заместитель директора? Ведь это просто его жена. Его Иришка. Его милый, невзрослеющий ребенок.

***

— Он любил меня, — всхлипнула Ира, но тут же взяла себя в руки — не хватало еще расплакаться перед незнакомым человеком!

— Любил… Я всегда чувствовала его любовь. Но, знаете, мне мало было ее чувствовать. Мне хотелось слышать. И слушать.

Собеседница понятливо закивала, и Ира, приободрившись, продолжила с еще большим воодушевлением:

— Может, со мной что-то не так, а может, все женщины такие. Я часто спрашивала, любит ли он меня. Он неизменно отвечал: 'Конечно', но этого было мало. Даже наоборот — это было в некотором роде оскорбительно. Я хотела искренности, а это его 'Конечно' звучало как-то не то что неубедительно, а… Без огня. Без искры. Вроде я его на люстру подвесила и пытаю, а он вынужденно соглашается.

Замолчала, вспоминая совсем недавнее прошлое. Господи, какая она была глупая! Чего ей не хватало?! Зачем спрашивала? Ведь и без слов знала, что Сергей ее любит. Но хотелось большего.

Наверное, Лариска права. Любовь со временем становится привычной. А Ире хотелось чего-то живого. Помолодев лицом, захотела вернуться в молодость, снова пережить что-то более бурное, чем его будничное 'Конечно'. Пережить с ним же, со своим Русаковым. А он возвращаться в прошлое не желал. Или просто не понял?

— Дура, — в тысячный раз констатировала она. — Дура.

***

Вадим вычерчивал очередной график. На работе не успел. Вернее, сделал лишь компьютерную версию, но на стандартном формате А4 график выглядел не слишком впечатляюще, поэтому пришлось взять работу на дом. На десять утра ему была назначена аудиенция у Русаковой, а прийти к ней недостаточно подготовленным Вадим не мог себе позволить.

Из-под фломастера выходила четкая фиолетовая линия, показывающая, как за прошедший квартал изменился процент продаж элитного жилья, построенного их трестом. После этого Вадим начал выводить малиновую линию, обозначающую предположительный рост на будущий квартал при условии, если будет принят к работе его проект рекламы.