Глаза цвета стали - Игорь Марченко

– Минут сорок, – пожал худыми плечами машинист, неспешно раскуривая самокрутку. – Южане живут обособленно. Как бы беды не вышло с нашим несвоевременным к ним визитом…

– Ерунда, они будут нам рады, когда узнают новости. Кто-нибудь из руководителей научной группы уцелел кроме нескольких лаборантов, встреченных мною в соседнем вагоне?

– Нет, все остались на побережье, царства им небесного, – вздохнул Палыч, а потом с неудовольствием кивнул на мой оберег висящий на шее. – В столь мрачный час надень крест и прими православную веру, зачем тебе эти богомерзкие сатанинские символы?

– Ты все равно не поймешь, – проворчал я, захлопывая бронированную перегородку на бойнице. – Займись лучше своими делами, скоро нам будет не до праздных бесед. Приближается буря, каких ни мне, ни тебе еще видеть не доводилось. Это значит вскоре будет не важно, каким богам мы молимся. Сообщи мне по рации, когда приедем на место. Что до бога, то я верю, что он разговаривает с нами языком обстоятельств.

Выбравшись на внешнюю бронеплощадку, я поежился от внезапно налетевших порывов пронизывающего ветра насыщенного влагой. После теплого вагона меня пробрало до костей, я плотнее укутался в теплый плащ. С моря надвигалась стена липкого тумана захлестнувшего низину. Выходить в море в такой туман было небезопасно, иногда из него приходили ужасные создания, охотящиеся за жизненной энергией. Я о них слышал, но не встречал. Из всех некроморфов эти были самыми опасными, потому что были практически неуязвимы.

Пройдя вдоль всего ограждения в головную часть открытой платформы, где находились пулеметные расчеты “Корда”, я подсел к солдатам и стал так же как и они напряженно вглядываться вперед. Мы ехали в полной тьме, так как свет прожекторов привлекал слишком много ненужного внимания. До Южного оставалось меньше двадцати километров, вот и мост через реку Гремучая. За следующим водопадом, ниспадающим в глубокую пропасть на глубину сорока метров, начнутся возделанные поля и поселок, но вот как нас там встретят, я пока не знал. Южный находился под управлением японских бывших генералов, которым разрешили остаться на острове в обмен на часть улова рыбы. Жители отменно ловили синеперого тунца размерами с человека, обменивая его на патроны к оружию и горючее для своих боевых машин.

– Впереди блокпост. Будем останавливаться? – спросил меня машинист по рации.

– Перебьются. Много чести, – проворчал я. – Гони не останавливаясь!

На блокпосте из будки выскочили взволнованные нашим появлением охранники, когда наша бронированная делегация уже на полной скорости снесла опущенный шлагбаум и устремилась вглубь японской территории. Никто нам вслед не стрелял, так как в лучах прожекторов они разглядели символ Гнезда – двуглавый орел, держащий в клюве черную змею. Ни у кого другого на острове кроме нас не было бронепоездов. Я лишь помахал рукой остолбеневшему офицеру, который о чем-то быстро докладывал по рации.

Оба наших бронепоезда успели преодолеть половину пути до поселка, прежде чем прямо на пути выехали два тяжелых танка и недвусмысленно направили на нас гладкоствольные пушки, вынуждая машиниста начать экстренное торможение. Когда мы затормозили всего в нескольких метрах от ближайшего из них, я прямо с орудийной площадки спрыгнул на землю и брава, зашагал к грозной машине, не обращая внимания на нацеленное орудие.

– Комичева, – коротко приветствовал я танкистов. – Кто из вас говорит по-русски?

Из люка показался молодой японец лет двадцати, который с ужасным акцентом спросил:

– Что забыл, русский? Это не торговая делегация, а скорей вторжение…

– Мы здесь, что бы помочь вам отбить атаку некроморфов.

Японец с ухмылкой перевел мои слова своим товарищам и те весело рассмеялись.

– Кроме вас, никаких других некроморфов мы здесь не встречали. – Ответили танкисты.

Я снял со спины меч в ножнах, раздраженный наглостью сопляка. Заметив блеск наполовину выдвинутого лезвия, солдаты перестали смеяться, с почтением и страхом уставившись на него.

– Передайте своему командиру, что представители Гнезда требуют встречи с ним. Если вы несчастные обмылки будете мешать нам, то будете лично нести за это ответственность перед своим благородным господином. – Громко чтобы меня услышали, прорычал я на чистом японском языке, вызвав волну смятения и еще большего удивления.

Быстро пошептавшись меж собой, танкисты скрылись в танке и поспешно отогнали боевую машину с путей, открывая нам путь вглубь своей территории.

– Что ты им наговорил? – с интересом спросил Антон.

– Я сказал, что если они немедленно не уберут с путей свой сраный танк, я засуну оба своих сапога в их желтые задницы так глубоко, что они выйдут у них из горла, и заставлю лизать.

– Все шутишь. А если серьезно?

– А если серьезно, нам предстоит непростой разговор с Комиширой. Учитывая его глубокую неприязнь к русским и лично к моей персоне, договорится с ним, будет непросто. Снова разведет демагогию о том, что мы здесь лишние, что они сами со всем справятся.

– Тогда давай вернемся на базу, если мы здесь нежеланные гости.

– Мне начхать на Комиширу и его недовольство, но в поселении много гражданских, в том числе наших соотечественников, которых он обрекает на страшные муки. Пусть он сколь угодно кичится своим чрезмерно раздутым эго, на войне побеждает тот, у кого лучше оружие и кто умеет им пользоваться. Я уважаю его как воина, но я невысокого мнения о полководческом таланте Комишира. Если придется, я отрублю его пустую голову, даже зная заранее, что это навлечет гнев Мацумота Суна, и он проклянет меня на веки вечные.

– Ты имеешь в виду смотрителя маяка? – непонимающе спросил Антон. – А он тут при чем?

– Я разве не говорил, что он родной отец Комишира Сунна? – хмуро ответил я.

Бронепоезд стал медленно набирать скорость. Проезжая мимо танкистов дал несколько протяжных гудков. Следом за нами ехал второй бронепоезд, который в дороге чуть отстал, но сейчас вновь нагнал. Он тоже погудел танкистам, которые что-то стали кричать нам вслед.

Японский поселок находился недалеко от юго-восточной оконечности острова, где находились старые японские причалы и военные склады. Флот мелких рыболовецких судов был надежно укрыт в бухте от цунами, стабильно налетающие на остров два-три раза в месяц. Южане заключили взаимовыгодное соглашение с морскими обитателями, которых Гнездо не признавало за разумных, а те в обмен на нержавеющие наконечники из металла и пластика, снабжали рыбаков морскими дарами, подсказывали, где лучше улов и направляли косяки рыбы прямо в сети. Жители Северного за эту по их мнению противоестественную связь японцев с нежитью ненавидели южан и всячески настраивали руководство Гнезда, приписывая на счет японских рыбаков чуть ли не связь с дьяволом. Отцы командиры и руководство ЦОЗа закрывали на это глаза, покуда связь людей с некроморфами не выходила за рамки обоюдовыгодного сотрудничества. Была еще одна веская причина – давно ходили слухи, что Гнездо само заключила тайный союз с морскими жителями и сейчас между ними проходят переговоры о перемирии. Только большие потери в личном составе вынудили пойти на этот отчаянный шаг.

Мощного оборонительного вала такого как в поселке ”Северный”, здесь не было и в помине. Зато у южан была хорошо развита хитроумная сеть траншей с шипами, множество ловушек и высокие изгороди из остро заточенных металлических жердей, увитых колючей проволокой. Каждый мужчина, женщина, подросток или старик были вооружены бамбуковыми копьями, арбалетами и мечами. Комишира был хреновым руководителем, но как истинный сын своего отца воскресил древнее искусство рукопашного боя с использование колющего и режущего оружия древности. Высокотехнологичная база южан состояла из десяти танков ”тип-90” и пятнадцати бронемашин ”Хоку” вооруженных пулеметами. Бронемашины использовали в основном как мобильные огневые точки, в которых в случае угрозы можно укрыться и сдерживать натиск некроморфов. Снабженные мощными радиостанциями и сканерами, они так же использовались для глубинной разведки и рекогносцировки местности.

Рассматривая в морской бинокль двухэтажные вытянутые корпуса, крытые соломой и тростником, можно подумать, что они в хаотичном беспорядке разбросаны по прилегающим холмам, но это было только видимостью. Каждое здание являлось частью сложной оборонительной инфраструктуры. На вышках несли вахту часовые, вооруженные автоматами Калашникова и короткими копьями, у каждого на поясе болтался рог сделанный из ракушек – в случае тревоги он издавал низкие, но хорошо слышимые даже на большом расстоянии звуки. Когда мы подъезжали к поселку, рожки по очереди оповещали гарнизон о местоположении и продвижении нежданных гостей. Поселок, освещенный в сумерках множеством факелов и масляных фонарей, представлял, феерическое и красочное зрелище. Впереди нас на путях выросла высокая земляная насыпь тупика. Ее возвели не так давно, так как в последний раз три месяца назад ее еще не было. Бронепоезд стал замедлять скорость, пока не остановился. Солдаты стали с любопытством выходить на внешнюю боевую площадку. Все это время японцы в отдалении суетились, собираясь в большую группу примерно из полусотни воинов.