Охотник - Александр Сухов

В конце концов Глану надоело собственное бездействие, и он не придумал ничего лучше, как направить огнестрел в голову Азуриэля и пальнуть сразу из всех стволов, включая оба подствольных жезла. Шарахнуло славно, аж уши заложило, а в глазах на мгновение потемнело. Глан был готов поклясться, что и заряд дроби, и длинная очередь из разрывных пуль, а также пламенное копье вместе с ледяной молнией не прошли мимо. Особенно Глан надеялся на градиентный удар жезлов – противоположные стихии воды и огня должны были в клочья разнести башку демону, однако ничего подобного не случилось. Азуриэль как стоял, обшаривая своим огненным взглядом внутренность помещения усыпальницы, так и продолжал стоять, с единственной разницей, что теперь оба его глаза были направлены на самонадеянного таракашку, посмевшего побеспокоить высшее существо. Демон даже не понял, что его пытались прикончить. Действия юного Охотника он воспринял, как воспринял бы человек назойливое жужжание навозной мухи, собирающейся приземлиться ему на нос. Поэтому он и собирался поступить именно так, как поступил бы с вышеозначенным насекомым любой обыватель, – то есть попросту прихлопнуть ладонью раздражающий фактор.

Стоит отметить, что незавидная роль мухи ничуть не устраивала нашего героя, однако кроме десятка разрывных пуль в магазине Волыны никаких иных аргументов в его распоряжении не имелось – кристаллы жезлов полностью разряжены, дробовик – также. Вообще-то Глан отчего-то ничуть не сомневался в том, что, будь жезлы доверху нашпигованы магией, а в патроннике находился бы патрон с самой убойной картечью, при сложившихся обстоятельствах все это ему вряд ли бы помогло.

Бросить в мерзкую харю Волыну и как можно быстрее делать отсюда ноги? Оно, конечно, выход, только вряд ли получится: как назло, между дверью и Гланом стоит, ухмыляясь и шевеля пальцами, все та же демоническая тварь.

Азуриэль посчитал ниже своего достоинства вступать в дискуссии с существом, коего он ставил на одну ступень с земляными червями и навозными мухами. Демон попросту вознес над головой юноши свою когтистую лапу, собираясь банально превратить наглеца в кусок кровавого фарша без лишних мучений для жертвы. И в этот момент взгляд юноши случайно (а может быть, вовсе не случайно, а в полном соответствии с никому не ведомыми кармическими предписаниями) упал на все еще зажатый в пальцах левой руки перстенек. И тут он как будто услышал чей-то явственный голос:

«Надень перстень, и все будет хорошо».

Вообще-то перед походом в заброшенные выработки гномы настоятельно его предупреждали, что надевать перстень Талана на палец опасно для жизни. Почему опасно, бородатые хитрецы не сообщили – опасно и все. Однако теперь, в минуту смертельной опасности, подсознание настоятельно рекомендовало использовать артефакт по прямому назначению. Получается, что карлики либо обманули его, либо опасность, исходящая от перстня, ничто по сравнению с той угрозой, что в данный момент нависла над головой Охотника в виде могучей когтистой лапы.

Вышеописанные мысленные рассуждения промелькнули в голове молодого человека со скоростью пули, выпущенной из его Волыны. Недолго думая, он надел перстень на безымянный палец правой руки. Как только это произошло, по всей внешней поверхности артефакта высветилась багровым замысловатая вязь каких-то то ли рун, то ли букв незнакомого Глану алфавита, а на самой печатке ярко вспыхнула шестиконечная звезда.

В тот же самый момент в помещении усыпальницы раздался душераздирающий тоскливый вой. Поднятая для удара лапа монстра так и не опустилась на голову юноши. Более того, сумрачная фигура прямо на глазах изумленного Охотника начала терять материальность и в считаные мгновения истаяла, подобно дыму от потухшей свечи.

«Ух ты! – радостно подумал Глан. – А перстенек-то не простой – с преогромным секретом, коль избавляет от назойливого присутствия демонических тварей. Непонятно только, по какой такой причине темнили гномы? Боялись, что я его заныкаю? Так мне он без надобности – как только выберусь отсюда, верну им его и дополнительных бонусов не потребую. В обычной жизни от таких штуковин простому человеку следует держаться как можно дальше».

Едва он так подумал, палец, на который было надето кольцо, пронзила острая боль, аж в глазах потемнело. Боль была настолько резкой, а главное – неожиданной, что юноша непроизвольно вскрикнул. Впрочем, продолжалось это недолго, вскоре его отпустило. Дабы удостовериться, что проклятый перстень не отхватил ненароком палец, Глан поднес руку с печаткой к глазам. Уф-ф! Хвала Единому! Палец на месте. Перстень – также. Только теперь на его поверхности нет никаких огненных надписей, хотя кое-какие изменения с ним все-таки произошли: теперь знак шестиконечной звезды рельефно выступал на ранее гладкой поверхности перстня.

– Вот это да! – воскликнул удивленный Охотник. – Теперь и у меня свой герб появился. Прям будто у родовитого дворянчика.

Поскольку времени любоваться магическим артефактом (с которым, между прочим, ему очень скоро предстояло расстаться) у нашего героя не было, да и желания также, он решил тут же убраться восвояси из столь опасного места.

Однако перед уходом ему все-таки достало выдержки и хладнокровия немного поживиться разбросанным у тела усопшего гнома добром. Развязав тесемки своего заплечного мешка, Охотник сноровисто смахнул внутрь внушительную горку золотых монет, а также приличную кучку сверкающих самоцветными камнями драгоценных украшений. Рядом с сокровищами лежала какая-то книга, большая и довольно тяжелая. Поначалу Глан не собирался ее забирать, поскольку не без основания предполагал, что это какая-то гномья хроника или пособие для начинающего металлурга, рудознатца или слесаря. Однако, бросив взгляд на кожаную обложку, вместо рубленой рунной клинописи подгорного народа обнаружил изысканную вязь эльфийского алфавита.

«О природе вещей, – гласила надпись, а чуть ниже: – Трактат, принадлежащий перу пресветлого лайра Алаэль эр-Виллара, Постигшего суть Тьмы и Света, Добра и Зла, Проникшего взглядом в сокровенную суть Материального и Духовного…»

Далее Глан читать не стал, лишь улыбнулся, узнав помпезный стиль изложения, коим изрядно грешили представители лесного народа, и без долгих размышлений бросил книгу в мешок – в свободное время будет чем занять мозги.

Из личного опыта юноше было известно, что под маловразумительными титлами внутри подобных опусов могут скрываться весьма интересные, а главное – полезные сведения. Так, однажды в библиотеке своего бывшего учителя лайра Энкина он наткнулся на одну книжонку со скромным названием: «Наставление юным отрокам и незамужним девицам». Каково же было его удивление, когда под невзрачной обложкой вместо нудных наставлений моралистического свойства Глан обнаружил красочно иллюстрированное описание более трех сотен эротических поз и множества методик сексуального удовлетворения полового партнера. Наставление оказалось весьма поучительным, впоследствии он неоднократно убеждался в эффективности данных методик, поражая даже весьма опытных дам своей небывалой искушенностью в делах любовных.