Тысячеликий герой - Джозеф Кэмпбелл

Еще одним примером, иллюстрирующим связь опасного злого существа с элементом обольщения, является русский «Старик Водяной». Он может искусно менять свой вид и по поверью топит людей, которые купаются в полночь или в полдень. Бесприданниц или утонувших девушек он берет себе в жены. У него особый талант заманивать несчастных женщин в свои сети. Он любит танцевать лунными ночами. И всегда, когда его жена собирается рожать, он отправляется в деревню за повивальной бабкой. Но его можно распознать по воде, сочащейся из — под краев его одежды. Он лыс, имеет похожий на бочонок живот, одутловатые щеки, зеленую одежду и высокую шапку из камыша; но он может также появляться в образе привлекательного юноши или какого — нибудь хорошо известного в деревне человека. Этот Водяной не силен на берегу, но в своей стихии он не имеет равных себе. Он живет в глубинах рек и озер, предпочитая места поближе к водяным мельницам. На протяжении дня он прячется, как старая форель или лосось, но ночью всплывает на поверхность и плещется и бьется, как рыба, выгоняя свой подводный скот, овец и лошадей, пастись на берег, или же взбирается на верхушку колеса водяной мельницы и не спеша расчесывает свои зеленые волосы и бороду. Весной, просыпаясь от долгого сна, он разбивает лед вдоль реки, нагромождая огромные торосы. Он на потеху ломает колеса водяных мельниц. Но в хорошем расположении духа он гонит стаи рыб в сети рыбаков или предупреждает о приближающихся наводнениях. Повивальную бабку, которая следует за ним, он щедро одаривает золотом и серебром. Его прекрасные дочери, высокие, бледные и с оттенком печали, одетые в прозрачные зеленые платья, терзают и мучают утонувших. Они любят сидеть на ветвях деревьев и красиво поют[42].

Аркадский бог Пан является самым известным классическим примером опасного создания, обитающего сразу же за пределами защищенной территории человеческого поселения. Его латинскими двойниками были Сильван и Фавн[43]. Он изобрел пастушью свирель, на которой играл танцующим нимфам, а его спутниками были сатиры[44]. У людей, случайно забредших в его владения, он вызывал чувство «панического» страха, внезапного беспричинного испуга. И тогда любая мелочь — треснувшая ветка, трепетание листа — наполняла разум воображаемой опасностью, и в безумном усилии избавиться от своего собственного разбуженного бессознательного жертва испускала дух в своем бегстве от ужаса. Однако Пан был милостив к тем, кто почитал его, и дарил им блага божественной природы: достаток фермерам, скотоводам и рыбакам, которые подносили ему свои первые плоды, и здоровье всем, кто должным образом относился к его святилищам исцеления. А также дарил он мудрость — мудрость Средоточия, Центра Мироздания; ибо преодоление порога является первым шагом в священную область вселенского источника. На горе Ликаон пророчествовала нимфа Эрато, которую вдохновлял Пан, так же, как Аполлон — предсказательницу в Дельфах. Плутарх приводит экстаз оргиастических обрядов Пана — наряду с исступлением Кибелы, вакхическим неистовством Диониса, поэтическим самозабвением, вдохновленным музами, военным безумием бога Ареса (Марса) и, самой неистовой изо всех, безумной страстью любви — в качестве примера божественного «наития», что подавляет разум и высвобождает разрушительно — созидательные силы тьмы.

«Мне приснилось, — говорит среднего возраста, женатый мужчина, — что я хочу попасть в удивительный сад. Но перед ним стоял сторож, который не разрешал мне войти. Я видел в саду мою приятельницу фройлен Эльзу; она хотела протянуть мне руку над оградой. Но сторож помешал этому, он взял меня за руку и отвел домой.

‘Будьте благоразумны — в конце концов, — сказал он. — Вы же знаете, что не должны делать этого’[45].

Это сновидение выявляет значение первого, или охраняющего аспекта стража порога. Лучше не бросать вызов надзирателю установленных границ. И все же, лишь переступив эти границы и пробудив другой, деструктивный, аспект этой же силы, человек, живой или после смерти, переходит в новую область реального. На языке пигмеев Андаманских островов слово oko — jumu («мечтатель», «тот, кто говорит из грез») обозначает тех глубоко уважаемых и внушающих страх индивидов, которые отличаются от своих соплеменников наличием сверхъестественных способностей, которые можно обрести, только встретившись с духами — непосредственно в джунглях, в необычном сновидении или через смерть и возврат к жизни[46]. Всегда и повсюду приключение — это переход за завесу, отделяющую известное от неизвестного; силы, которые стоят на границе, опасны; иметь с ними дело — рискованно; однако перед всяким, кто обладает уверенностью и отвагой, эта опасность отступает.

Рис. 4 Улисс и Сирены

На островах Банкс (Новые Гебриды), если юноше, возвращающемуся ближе к закату с рыбалки на камнях, случается увидеть «девушку, голова которой увенчана цветами, подзывающую его со склона горы, мимо которой лежит его тропа, и он узнает в ней какую — то девушку из своей или соседней деревни, юноша в нерешительности останавливается и думает, что она, должно быть, тае[47]; он вглядывается пристальнее и замечает, что ее локти и колени сгибаются не в ту сторону; это открывает ее подлинную сущность, и юноша убегает. Если ему удается ударить искусительницу листом драконова дерева, та обретает свою собственную форму и змеей уползает прочь». Но эти же самые змеи, что вызывают такой сильный страх, по поверью становятся близкими друзьями для тех, кто вступает с ними в сношения[48]. С такими демонами, одновременно представляющими опасность и являющимися дарителями магической силы, предстоит встретиться каждому герою, который хотя бы на дюйм выходит за рамки своей традиции.

Два ярких восточных сюжета послужат нам для разъяснения неоднозначности этого сложного перехода и покажут, каким образом, несмотря на то, что перед подлинной психологической готовностью все ужасы должны отступить, излишне дерзкого искателя приключений, переоценившего свои силы, может постигнуть постыдное поражение.

Первая история — о проводнике каравана из Бенареса, который дерзнул повести свой богато нагруженный караван в пятьсот повозок в безводную пустыню демонов. Заранее зная о риске, он предусмотрительно погрузил на повозки огромные глиняные кувшины, наполненные водой, так что, здраво рассуждая, его шансы успешно совершить переход через пустыню, длиной не более шестидесяти лиг, были очень велики. Но когда он прошел половину пути, великан — людоед, обитавший в этой пустыне, подумал: «Я заставлю этих людей вылить ту воду, что они взяли с собой». И он сотворил чарующую взор повозку, запряженную молодыми чисто белыми бычками и с заляпанными грязью колесами, и появился с ней на пути у нашего каравана. Впереди него и позади него шагали демоны, составлявшие его свиту. Головы и одежды их были мокрыми, а сами они были обвешаны гирляндами белых и голубых водяных лилий, в руках несли букеты белых и красных цветов лотоса и жевали мясистые стебли водяных лилий, с которых стекали капельки воды и грязь. И когда караван и компания демона разошлись в стороны, чтобы уступить Друг другу дорогу, великан — людоед дружески приветствовал проводника. «Куда вы направляетесь?» — вежливо спросил он. На что проводник каравана ответил: «Господин, мы идем из Бенареса. Но я вижу, что вы идете обвешанные голубыми и белыми водяными лилиями, с белыми и красными цветами лотоса в руках, жуете мясистые стебли водяных лилий, перепачканные грязью, и капли воды стекают с ваших одежд. Разве там, откуда вы держите путь, идет дождь? А озера сплошь покрыты голубыми и белыми водяными лилиями и красными и белыми цветами лотоса?».

И великан — людоед сказал: «Ты видишь эту темно — зеленую полосу деревьев? За ней одна сплошная масса воды, все время идет дождь; все рытвины залиты водой; а повсюду озера, сплошь укрытые красными и белыми цветами лотоса». А затем, пока мимо него одна за другой проезжали повозки, он поинтересовался: «А какой же у вас товар в этой повозке, и вот в той? Последние идут очень тяжело; что же за товар на них?» «Там у нас вода», — ответил проводник «Вы, конечно же, поступили разумно, взяв с собой воду; но теперь у вас нет причины обременять себя. Разбейте глиняные кувшины на куски, вылейте воду, идите налегке». Великан — людоед отправился своей дорогой, а скрывшись из виду, сразу вернулся в свой город людоедов.

А безрассудный проводник каравана по своей собственной глупости внял совету людоеда, разбил глиняные кувшины и направил повозки вперед. А впереди не было ни капельки воды Его люди изнывали от жажды. Они двигались до заката солнца, а затем распрягли повозки, поставили их в круг, а быков привязали к колесам. Не было ни воды для быков, ни жидкой овсянки, ни вареного риса для людей. Обессилевшие люди попадали кто где придется и уснули. В полночь из своего города пришли великаны — людоеды, поубивали всех до единого быков и людей, обглодали их мясо, оставив одни лишь голые кости, после чего удалились. Кости людей и животных остались лежать, разбросанные на все стороны света, а пять сотен повозок стояли полными и нетронутыми[49].