Завтра война - Александр Зорич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько ракет проскочили Сияние, остальные попали вполне точно. Однако пробили они бреши в ослепительной завесе или нет, я заметить не успеваю.
Потому что где-то чуть впереди и ниже моего эшелона в ослепительном шаре взрыва исчезает истребитель наших соседей с авианосца «Ослябя».
«Горыныч» – точнее, то, что от него осталось, вырывается из облака раскаленных газов. Левое крыло снесено до самого фюзеляжа, двигатель вываливается вбок. Страшным напором встречного воздуха с истребителя срывает куски иссеченной осколками обшивки.
Машина крутится вокруг продольной оси. Управление истребителем, конечно же, потеряно.
Ну же, браток, не тяни! Чего ждешь? Потом будет только хуже! Катапультируйся!
Ка-та-пуль-ти-руй-ся!
Вжик! – сразу вслед за отстреленным бронеколпаком кабину покидает дымчатый болид пилотского кресла.
Правда, из-за вращения флуггера кресло пошло не вверх, а почти горизонтально вбок, чудом разминувшись с соседними истребителями. Но высоты ему хватит, если только раскроются парашюты.
Главное – успел!
И слава Богу.
Но что за чертовщина?! Кто стрелял? Если это джипсы, почему «Асмодеи» не выдали вовремя целеуказание? Или кто-то из задних эшелонов случайно подстрелил своего?
Но весь боевой порядок рассчитан так, чтобы каждый флуггер имел квадрат чистого неба для пуска ракет в переднюю полусферу! Или кто-то не выдержал своего места в строю?
Поскольку мои собственные бортовые радары все еще отключены – сигнала «Сияние» нет как нет, – я начинаю тупо, как мой прапрапрапращур на каком-нибудь «Яке», крутить башкой, надеясь разглядеть источник угрозы.
Подозреваю, тем же заняты и все мои коллеги.
Кругом наши флуггеры, джипсов вроде не видать…
И вдруг взрывается еще один «Горыныч».
На этот раз флуггер разваливается сразу же и бесповоротно. Это – верная смерть пилоту.
Сразу же вслед за тем сквозь наш строй проносится четверка пятнистых оливково-кирпичных летательных аппаратов.
Они падают из поднебесья практически отвесно и быстро исчезают где-то на фоне земли.
Джипсы!
В тот же миг мой истребитель входит в Сияние. На бронеколпаке кабины разыгрывается световой гала-концерт. В наушниках поют настырные сверчки, хрустят чипсы, скворчит яичница – в общем, обычные помехи.
Еще секунда – и Сияние позади.
Глава 6
«Сэр Фрэнсис Бэкон, лорд Вэруламский»
Октябрь, 2621 г.
Научно-производственная станция «Боливар»
Церера, Солнечная система
Первым делом Роланду нужно было удалить из пилотского кресла Йена Йенсена – облепленный датчиками манекен в полном боевом скафандре.
Манекен с фантастической точностью имитировал летчика со всеми присущими последнему телесными несовершенствами. Например, он умел потеть, исходить кровью через нос, уши и горло, закатывать глазные яблоки от избыточных перегрузок, страдать от жары, холода и жесткого облучения… Словом, претерпевать почти все муки, на которые обречен род человеческий несовершенством своей физиологии. С перепугу Йен Йенсен даже мог удрать из поврежденного флуггера – правда, если запрос на катапультирование подтверждался руководителем испытательных полетов.
Удалить Йена Йенсена вручную было не так-то просто.
Вместе со скафандром манекен весил бы на Земле сто двадцать килограммов. К счастью, искусственная тяжесть на «Боливаре» в целях экономии энергии эмулировалась «ночью» только в размере 0,4 g. «Днем» ее доводили до честной единицы, чтобы мышцы, а вместе с ними кровообращение и мозги сотрудников не атрофировались окончательно.
Поскольку стояла глубокая «ночь», искусственный пилот Йен Йенсен сейчас тянул всего лишь на полцентнера.
Но и этого для чуждого физической культуре конструктора было немало!
Требовалось: открыть боковой люк, опустить Йена Йенсена вместе с пилотским креслом на уровень комингса, освободить болвана от блокировки, выдрать тридцать разъемов контрольной аппаратуры, завалить манекен набок и по возможности тихо уронить его на пол подшахтного ангара.
«По возможности тихо» произошло с таким грохотом, что Роланд едва не оглох. Вдобавок Йен Йенсен, падая, больно ударил конструктора по колену.
Конечно, звукоизоляция всей шахты, в том числе и ее крошечного ангара, была сработана на совесть. Но в тот миг Роланд не думал об этом. Напуганный громовым падением Йена Йенсена, он отскочил в сторону, спрятался за фермой пусковой катапульты и провел несколько пренеприятных минут, настороженно поводя стволом пистолета из стороны в сторону.
Все было спокойно. Только просеменила вдоль дальней стены чета вездесущих крыс.
Роланд шумно выдохнул и вернул «ЗИГ-Зауэр» за пазуху.
Пункт «B» был выполнен. (Пункт «А» – проникновение в шахту – и подавно.) Можно было переходить к пункту «C». Всего в плане побега, который Роланд заучил как «Отче наш», было восемь пунктов – до «H» включительно.
Он в последний раз спросил себя, не стоит ли раздеть манекен и облачиться в его скафандр. И в последний раз ответил себе: нет. Скафандр имеет смысл только в двух случаях: при разгерметизации кабины истребителя и при катапультировании в открытом космосе.
Катапультироваться в ледяном безмолвии – верное и быстрое фиаско плана. Либо по истечении двенадцати часов он умрет от удушья, либо его подберет корпоративный патруль, и это будет хуже смерти.
Разгерметизация кабины – тоже фиаско, поскольку после этого невозможно выполнить пункт «H», то есть совершить посадку на планету с подходящей атмосферой.
Другие планеты его, увы, не устраивали. «Отсутствие атмосферы не очень удобно для жизни», – со скандинавской тяжеловесностью иронизировал Роланд.
Таким образом, скафандр для него был только лишней обузой. Роланд забыл о Йене Йенсене и со спокойным сердцем перешел к пункту «С» – тщательному осмотру истребителя и стартовой катапульты.
Все было в норме. Как он и рассчитывал. Система была запитана и готова в любой момент обеспечить испытательный вылет «Дюрандаля». Однако…
Проклятие, этого только не хватало!
Подфюзеляжные пилоны истребителя были пусты.
Роланд выскочил из ангара и направился на оперативный склад. Так и есть: оба химических ускорителя, которым следовало находиться на подфюзеляжных пилонах, преспокойно лежали в обойме погрузочной тележки.
Впрочем, это он мог бы предвидеть сразу. Кто же станет подключать ускорители, на ночь-то глядя? Их собирались подвесить непосредственно перед стартом истребителя. Для обученной команды техников это дело пяти минут…
А для него?..
Роланд постарался отогнать эту мысль прочь. Отчаиваться нельзя. Чем раньше он начнет, тем быстрее закончит. Он включил тележку и, направляя ее крошечным стиком на пульте управления, повез ускорители в ангар.
По дороге, не будучи до конца уверен в своих талантах рядового техника, Роланд принялся лихорадочно соображать, нельзя ли обойтись без подвески ускорителей.
«Включаются на пятой секунде… работают в течение сорока секунд… обеспечивают выход в стратосферу… тем временем „теплый“ режим маршевых двигателей сменяется „горячим“… Истребитель сбрасывает ускорители и переходит на маршевые… А зачем они вообще сейчас нужны?!»
Но тут же возразил сам себе: «И все-таки, хотя сила тяготения здесь слабая и атмосферы нет, ускорители необходимы. Вся загвоздка в этой чертовой автоматике. Если истребитель во время предстартовой самодиагностики не обнаружит ускорителей, автопилот откажется в этих условиях выполнить программу „Взлет“. Выходит, хотя ускорители, исходя из местных физических условий, вовсе не обязательны, они должны быть, потому что на них рассчитана программа испытаний!»
Итак, одно из двух: либо он возится с транспортером и подвешивает ускорители, либо должен взлетать на ручном управлении. А ведь в пилотировании флуггеров он лишь жалкая посредственность. О-ля-ля…
Тем временем Роланд привел тележку с парой ускорителей в ангар и собрался уже…
Он вздрогнул. В малом шахтном стволе заныли сервоприводы лифта.
В подземный стартовый комплекс кто-то спускался. Это могла быть погоня, и только она!
«Быстро же они хватились, – удивляясь собственному спокойствию, подумал Роланд. – Неужели какого-то служаку черт дернул прямо среди ночи сесть пересматривать протоколы „Диотимы“?»
Дело запахло непредусмотренным в его плане пунктом «Капут».
Закрыть и заблокировать двери ангара изнутри он не мог. Однако, чтобы хоть как-то задержать преследователей, Роланд развернул поперек прохода тележку с ускорителями и дважды выстрелил из своего эпического пистолета в пульт управления.
Посыпались искры. Из развороченного пульта потек сладковатый, нежеланный, пугающе густой дымок.
Только пожара ему здесь не хватало. Прямо под взрывоопасными ускорителями! Видит Бог, он был беглецом, но не диверсантом!
