Апология Грозного царя. Иоанн Грозный без лжи и мифов - Вячеслав Манягин

Из-за незначительного объёма прибавочного продукта олигархизация власти в России ведёт к тому, что средней и нижней частям господствующего класса мало что достаётся (а эксплуатируемые низы вообще лишаются части необходимого продукта). Поэтому в самодержавной централизации, в индивидуальном самодержавии, в деолигархизации власти были заинтересованы середина и низы господствующего класса, т. е. его основная часть. Она-то и поддержала царя в его опричном курсе: только грозненское самодержавие могло решить проблемы «детей боярских» в их борьбе с «отцами». Так русское хозяйство сработало на опричнину и на самодержавный вектор развития.

…Итак, борьба дворянства и боярства – не миф, но главный объект борьбы – не собственность, а власть, поскольку только власть на Руси регулировала (регулирует) доступ к вещественной субстанции, к общественному продукту.»

Таким образом, в истории России, в том числе и в российской истории XVI века, борьба за высшую власть велась как за инструмент справедливого (или несправедливого) перераспределения общественного продукта внутри общества.

В этой борьбе коллективным представителем подавляющего большинства населения страны стал Земский собор, а выразителем интересов «олигархов» – т. н. «Избранная Рада». Ей прошлые и современные историки безосновательно приписывают «все лучшее» «первого периода правления» Ивана Грозного, в том числе и созыв Собора примирения (хотя доктор исторических наук профессор И.Я. Фроянов справедливо указывает, что первый Земский собор был созван по инициативе царя и митрополита Макария, а не Избранной Рады).

Действительно, Избранная Рада (группировка не только неофициальная, но и самовыдвинутая в противовес легитимному государственному органу Боярской думе) проводила политику реформ. Но вопрос в том, кто должен был стать бенефициаром этих реформ?

Если посмотреть на состав Избранной Рады, то не трудно заметить, что в нее вошли почти исключительно представители высшей аристократии Московского государства. Их политические цели были прямо противоположны той тенденции построения централизованного государства, выразителями которой были как царь и его сторонники, так и народ – от крестьянства до дворян и детей боярских. Ближайшим историческим аналогом Избранной Рады в нашей истории можно назвать коллаборационистскую Семибоярщину Смутного времени и преступную Семибанкирщину 90-х гг. XX века.

Царь искал средства противодействия княжеско-боярской партии. Этим и вызвана необходимость Земских соборов, которые сторонники централизации и жесткой вертикали власти во главе с царем видели орудием консолидации нации и достижения своих целей: национализации вотчинных и церковных земель, предоставление их в пользование «служилым» – государственным – людям и создание на этой основе нового типа государства – сословной народной монархии.

Состояние двоевластия (Избранная Рада – царь) сохранялось до начала 60-х гг. Зримым концом неформального олигархического правления Избранной Рады стало удаление из Москвы Сильвестра и смерть А. Адашева (1560), опала удельного князя Владимира Старицкого (1563) и бегство в Литву польского шпиона князя А. Курбского (1564).

На этом княжеско-боярская партия прекратила попытки добиться власти путем реформ и перешла от условно-легитимных форм борьбы за свои интересы к практике политических заговоров и сговора с внешним врагом – на фоне Ливонской войны и постоянной угрозы с юга – со стороны Крымского ханства и Османской империи – это угрожало существованию единого Русского государства как такового.

Падение синклита

В октябре 1552 года у Иоанна родился наследник престола, сын Дмитрий. И одновременно царь стал победителем Казанского ханства.

Эти события имели огромное значение для внутриполитической борьбы. Завоевание Казанского (а затем и Астраханского) царства повысило авторитет царя в народе. Он стал самодостаточной силой, приобрел политическое лицо. Более того, народ понял, что царь угоден Богу, раз Тот вершит через него такие великие дела. Все это позволило Иоанну проводить более независимую от синклита политику. Рождение же наследника сделало царя, по народным понятиям, совершеннолетним, главой семьи, «большаком».

Первое столкновение «избранных советников» с государем произошло сразу после падения Казани. Временщики пытались задержать его на всю зиму в завоеванном разоренном городе, вдали от столицы и новорожденного сына. Но царь впервые открыто ослушался их. «Избранная Рада» ответила на его поступок попыткой государственного переворота.

В марте 1553 г. вернувшийся против воли «синклита» в Москву, Иоанн неожиданно и беспричинно заболел, причем настолько серьезно, что, придя в сознание после первого приступа «горячки», потребовал немедленно принести присягу наследнику, которому не исполнилось и девяти месяцев от роду.

Десять из двенадцати членов Боярской Думы присягнули безоговорочно. Однако, «Избранная Рада» высказалась за воцарение двоюродного брата царя – князя Владимира Андреевича Старицкого. Многие бояре, сказавшись больными, вовсе не пришли во дворец, другие прямо отказались присягнуть младенцу-царевичу. Во главе «отказчиков» стоял Владимир Старицкий, и открыто (видимо, были уверены, что царь уже не жилец) перешедшие на его сторону князья П. Щенятев, И.И. Пронский, С. Лобанов-Ростовский, Д.И. Немой, И.М. Шуйский, П. С. Серебряный, С. Микулинский и братья Булгаковы. Заодно с мятежниками оказался и отец временщика, Федор Адашев.

Первым отказался целовать крест Дмитрию Иван Шуйский под предлогом того, что князь Владимир Воротынский и дьяк Иван Висковатый – слишком худородны для того, чтобы принимать у него присягу. Шуйский желал целовать крест только лично перед царем (прекрасно зная, что это невозможно). Шуйского поддержал и Федор Адашев, не желающий служить вместе с царевичем-пеленочником и его родне – Захарьиным. Князь Владимир Старицкий наотрез отказался присягать племяннику и даже угрожал боярину Воротынскому, принимавшему общую присягу, своею «немилостью» после захвата власти.

Умирающий Иоанн с горечью видел, что повторяется трагедия его раннего детства. Как некогда сам Грозный, царевич Дмитрий может остаться сиротой среди враждебного боярского окружения, ему угрожает сильный соперник – князь Владимир, который ни перед чем не остановится в борьбе за престол. Царь обращается за поддержкой к «добродетельному» Сильвестру и «ангелоподобному» Адашеву, но тщетно. Временщики, хотя и присягнули законному наследнику, но в боярских спорах у изголовья больного царя соблюдали молчаливый нейтралитет.

А мятежники уже строили планы конкретных действий. Сам Старицкий князь и его мать, княгиня Ефросиния, вызвали в Москву своих служилых людей и «детей боярских» и начали срочно выплачивать им жалованье, «подкупая вельмож и воинов на измену» (Карамзин). Как утверждает Скрынников, «подлинные документы – крестоцеловальные записи князя Владимира Старицкого 1553–1554 гг. – позволяют установить, что во время болезни царя мать князя и ее родня действительно собрали в Москву свои вооруженные отряды и пытались перезвать на службу в удел многих влиятельных членов думы. Фактически, дело шло к государственному перевороту».

Верные царю бояре заняли круговую оборону у дверей, за которыми лежал государь. Противостояние достигло апогея. Царь умолял преданных ему князей Мстиславского и Воротынского, в случае его смерти, спасти наследника любой ценой, даже, если понадобится, бежать с ним за рубеж.

К утру кризис миновал, и царь почувствовал себя лучше. Число сторонников маленького царевича сразу заметно увеличилось. Владимир Андреевич прекратил вербовку наемников и поспешил во дворец «все объяснить» брату. Охрана остановила его у дверей. Вчерашние союзники благоразумно молчали. Только старый друг Сильвестр встал на защиту неудачливого претендента на престол. Остальные замерли в ожидании грозы.

Но выздоровевший царь всех простил, считая месть чувством, недостойным монарха, а многие «отказники» вскоре даже получили повышение по службе. Милость Божия к больному царю вызвала, в свою очередь, и его милосердие к подданным, тем более, что он еще не знал всей истины о «боярском бунте».

Многие историки считают, что царь затаил в душе злобу и более десяти лет (до создания опричнины) ждал возможности отомстить. На это можно возразить, что у Грозного поводы для мести появились намного раньше.

Летом 1554 года попытался бежать в Литву, но был схвачен князь С. Лобанов-Ростовский, активный участник всевозможных политических интриг и видный член «Избранной Рады». Он сам и вся его обширная родня – князья Ростовские, Лобановы и Приимковы – собирались отдаться в подданство польскому королю и вступили с ним в переговоры, чтобы обсудить условия измены (Валишевский). Когда в Москву прибыло литовское посольство, князь Семен выдал ляхам секретные решения Боярской Думы и посоветовал не заключать мир с Москвой, поскольку царство оскудело и царю Казань не удержать, «ужо покинет ее».