Против шерсти - Стефан Серван

Ревер и Лемуан, стоя рядом с ним, кивали.

– Поэтому я прошу вас сохранять полное спокойствие и выполнять указания, которые вам дадут. Юноши могут пройти в классы. Девушки, проследуйте, пожалуйста, в спортивный зал. Вас сопроводят охранники.

Парни смотрели, как мы уходим. Мы были похожи на стадо испуганных овечек. У некоторых из нас шерсть росла на лице. Эти девушки, наверное, пытались как-то удалить волосы тем же утром, но они уже снова отрастали. У остальных, казалось, все в полном порядке. Но как узнать наверняка?

Сара шепнула мне:

– Держись, Лу, я уверена, что у тебя нет ничего серьезного, ведь так?

Я ничего не ответила: это было очень мило, но я знала, что Сара ошибается.

Нас ввели в спортивный зал. С помощью пластиковых ширм его разделили на небольшие отсеки. Нас по одному принимали медсестры в белых халатах.

Я не хочу описывать все это в подробностях, но перво-наперво нас просили раздеться. Полностью. Взять и раздеться в холодном помещении. И пусть даже медсестры были очень вежливыми, в тот день мы столкнулись с ужасной жестокостью.

Я уже стояла голышом, когда раздались первые всхлипывания. Я представляла девушек, которым приходилось показать растущую шерсть. И тех, кто, возможно, впервые обнаружил тогда волосы, которые только начинали разрастаться по телу. Время от времени среди девушек слышались рыдания. Всхлипы эхом отдавались под высоким потолком зала, и у нас от этого стоял комок в горле.

Нас взвешивали, обмеряли, фотографировали. Медсестры в белых латексных перчатках выдергивали по несколько волосков из наших тел. Они словно боялись запачкаться, дотронувшись до нас. Нам нужно было протянуть руку для забора крови, помочиться в баночку, ответить на вопросы о питании, об аллергиях, о перенесенных операциях, о семье. Мне пришлось рассказывать о маминой смерти, об аварии, об операциях.

Когда осмотр закончился, медсестра закрыла мое личное дело. Она заламинировала мою фотографию и протянула мне карточку, на которую я даже не посмотрела. Я засунула ее в карман и вышла из-за ширмы.

Все девушки сидели в глубине зала на скамейке запасных.

Они разбились на две группы. Все было понятно без слов. Две группы, которые разделяло несколько метров. Я была поражена, когда осознала, что больше половины девушек были в группе пораженных «болезнью». Примерно у десятерых волосы были видны. Но другие выглядели «нормально». Я бы никогда не подумала, что тех, кто скрывает свою шерсть, так много. Девушки молча сидели на скамейке, ссутулив плечи. Лица у них были потерянные: их тайну раскрыли. Морган была в группе «здоровых». Сары среди них не было.

На долю секунды я замялась. Все смотрели на меня.

Один из охранников махнул мне рукой, чтобы я шла вперед. Ревер и Лемуан издалека следили за мной.

Я сделала глубокий вздох и подсела к своей группе.

К группе Мутации.

Вот. С того момента все стало по-другому.

Все знали, кто мы такие. Ну, точнее, думали, что знают.

Между нами провели границу. Между нормальными и ненормальными девушками. Зерна отделили от плевел. Мы были дикарками, прокаженными, Темными.

Именно тогда зазвучало слово «Темные». Так нас почти случайно назвал один ученый. Он выяснил, что происходившие с нами изменения были результатом генетической мутации двадцать третьей пары хромосом, которая определяет пол.

– Это совершенно неслыханно, – объяснял этот ученый в одной из передач. – У мужчин есть хромосома Х и хромосома Y. У женщин – две хромосомы Х. У пораженных болезнью девушек на второй хромосоме Х появился еще один ген, что привело к преобразованию этой хромосомы. Появился новый неизвестный нам тип хромосом.

– Вы хотите сказать, что у этих девушек есть хромосома-мутант?

– Да, можно и так сказать.

– Невероятно! А не могли бы вы поточнее описать последствия этой так называемой Мутации?

– В первую очередь происходят изменения кожного и волосяного покрова, улучшается способность видеть в темноте, зубы и ногти увеличиваются в размерах, а также присутствует эмоциональная гиперчувствительность. Вот что нам известно на данный момент.

– Иными словами, известно совсем немного.

Ученый нахмурился:

– Вы знаете, что исследования еще ведутся. В глобальном масштабе ученые наблюдают миллионы случаев, каждый из которых требует отдельного анализа и рассмотрения. Конечно, исследования должны продлиться несколько лет, чтобы мы получили полную картину. Это чем-то напоминает обратную сторону Луны: мы знаем, что она существует, но увидеть ее не можем.

– Вы считаете, что это может затянуться? Сколько девушек могут стать носителями этого заболевания?

– Я не могу дать вам точный ответ. Несколько сотен. Возможно, несколько тысяч. Как я уже говорил, это совершенно неизученный феномен. Нам даже не с чем сравнивать.

– Некоторые из ваших коллег утверждают, что Мутация – это результат воздействия радиации, пестицидов или вредоносных волн. Другие же заявляют, что это признак адаптации человеческого вида к жизни в резко ухудшающихся условиях окружающей среды. Что вы об этом думаете?

– Я думаю, здесь нужно быть очень осторожным. Самой правдоподобной гипотезой кажется предположение о вирусе нового типа, который повлек за собой молниеносные генетические отклонения. Изначально это мог быть один из вирусов, которые часто встречаются у подростков, например вирус папилломы человека или мононуклеоз.

– Мононуклеоз еще называют поцелуйной болезнью, верно?

– Да, это так.

– И этот вирус именно таким путем и распространился среди девушек? Через поцелуи? Могут ли заразиться молодые люди? Или родители, которые целуют свою дочь?

– Нет, ни в коем случае. Я такого никогда не говорил. Риск заражения нулевой. Мутации подвержены только девушки, да и то не все. Не стоит разводить панику.

– Хорошо, но как из поцелуйной болезни получается Мутация?

– Что ж… Я считаю, что вирус, который вызывает Мутацию, – это смесь человеческого и животного вирусов. Вирус из среды обитания диких животных передается животным домашним, а потом и человеку. В данном случае переносчиками инфекции могли стать представители семейства кошачьих. Девушки, подверженные мутации, имеют немалое сходство с кошками.

– С кошками?!

Ученый кивнул.

– Еще более невероятно! – обрадовался журналист.

– Но на данный момент у животных Мутацию не обнаружили, – уточнил ученый. – Возможно, это ложное предположение.

– А сейчас вопрос, который волнует всех: существует ли противоядие, вакцина или какое-то средство, которое позволит бороться с последствиями Мутации?

Ученый пожал плечами:

– Мы все еще ищем. Мы не знаем, с чем имеем дело. Поиски могут занять много времени. На сегодня для всего научного сообщества это темная история. Очень темная…

– Спасибо, профессор. Действительно, прилагательное «темный» лучше всего описывает сложившуюся ситуацию! А теперь мы прервемся на рекламу и узнаем погоду на завтра…

Вот так хромосоме-мутанту присвоили букву Т.

«Т» – темный, потому что никто ничего не понимал.

После этой передачи нас стали называть Темными.

Девушки, ставшие жертвами Мутации, предпочли называть себя Кошками. Это было не так обидно.

Но все равно было неважно, как нас называют: «Кошки» или «Темные». Эти были два разных способа сказать, что мы кто угодно, только не девушки. Никто не понимал, что происходит, никто не пытался нас