Ма(нь)як - Ирина Желтова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полина не сообщила ему ничего нового: Дмитрий занимался самолетами и потихоньку записывал сольный альбом. В день своего исчезновения он отправился утром в студию и даже позвонил ей оттуда с просьбой заказать из ресторана жареных креветок, но к ужину домой не явился. Полиция приняла заявление, как обычно, только на третий день, когда и след Брикера давно простыл. Продюсер и соавтор Дмитрия — Зимин — с которым он в тот день действительно провел некоторое время в студии, рассказал, что Дмитрий покинул ее в районе полудня, не назначив время следующей записи. Но поскольку такое происходило регулярно и они потом созванивались и договаривались о встрече, Зимин не обратил на это поведение никакого особого внимания. И лишь новость об исчезновении Брикера заставила его задуматься о причинах, ведь он, вероятно, был последним, кто видел Дмитрия.
Осмотр личного кабинета Брикера с любезного разрешения Полины также ничего не дал: контракты с авиакомпаниями, наброски песен, книги… Если только логово Маата не скрывалось где-то в другом месте: идеальный убийца не мог проколоться на деталях, и глупо было пытаться найти в его доме что-то компрометирующее. Теперь Сурненков понял это с ужасающей ясностью.
Вновь и вновь задавая Полине типовые следовательские вопросы, Иван все пытался нащупать нить, которая привела бы его к осознанию причин произошедшего: если Брикер был Маатом, что подтолкнуло его к этой мысли? Что заставило из рок-звезды стать идеальной машиной для уничтожения людей? А если он все же ошибся и Брикер был всего лишь жертвой, то почему Маат не уничтожил его? Не потому ли, что тот мог согласиться на сотрудничество, которое вчера предложили и ему самому? А, может, исчезновение музыканта и вовсе не связано с Маатом? Впрочем, Полина не смогла сказать ему ничего нового: она раз за разом повторяла какие-то уже известные ему вещи, вдруг с теплой улыбкой могла вставить пару фраз о том, как Дима любит котлеты или пиво, но в целом Ивану показалось, что она ничего не знала о тайной жизни своего мужа. Или настолько хорошо это скрывала, что даже в ее голубых глазах не отразилось и намека. «Интересно, что бы мне поведала его первая жена, если бы они до сих пор были вместе», — мелькнуло в голове у Сурненкова, и он тут же поднялся, делая прощальные реверансы.
Пара звонков на Петровку решили проблему за несколько минут, и уже через час Иван стоял возле аккуратной двери в обычной новостройке и жал на кнопку звонка. По всем биографиям «Гарроты» и Брикера гуляла всего одна-единственная фотография его бывшей жены, с которой он расстался ровно тридцать лет назад — слегка крупноватая и одетая по последнему писку моды дама, выглядевшая немного старше Дмитрия, некрасивая, но яркая и запоминающаяся. Когда дверь, наконец, открылась, перед Сурненковым стояла обычная женщина в обычном и не совсем чистом халате, с пучком на голове и внушительными мешками под глазами.
— Евгения Мельникова, если не ошибаюсь? — уточнил Иван. — Бывшая Брикер?
Она кивнула и зевнула практически одновременно.
— С Петровки? По поводу Дмитрия? — протянула она, всем своим видом демонстрируя, что приглашать его войти она не собирается.
— Да, у меня есть к вам несколько вопросов, если вы не против…
— Я не видела его уже почти тридцать лет, чего вы от меня-то хотите? — какая-то тень скользнула по ее лицу, она поморщилась и потерла мочку уха. — Идите к Полине и ее допрашивайте.
— Но все же ради полной картины, да и в 80-е Полина еще не была с ним знакома, и мне бы хотелось… — Сурненков замялся.
— Хорошо, проходите. У меня не убрано и чаю я вам не предлагаю, поскольку вы меня разбудили. Думаю, минут в пятнадцать мы с вами уложимся? — она зашагала по коридору в направлении гостиной.
Это была обыкновенная квартира рядовой российской семьи — небольшая двушка, полученная по программе реновации. Судя по краткому досье, которое получил Сурненков по телефону, Мельникова была уже несколько лет в разводе со вторым мужем. Ее единственная дочь недавно вышла замуж и съехала, и Евгения осталась одна. Она изредка писала статьи для некоторых желтых издательств, которым полюбилась ее язвительная манера, и отнюдь не бедствовала, хотя и до приличного достатка ей было далеко.
Спешно проходя по коридору, она захлопнула дверь в спальню, но Иван успел заметить неубранную постель, несколько раскрытых книг, валявшихся прямо на полу и целую батарею кружек на прикроватной тумбочке. Жизнь одинокой женщины не располагала к красочным эпитетам. Гостиная выглядела несколько приличнее. Из кресла метнулся под диван полосатый кот, и Евгения предложила Сурненкову занять его место, сама же села на соседнее и тут же закурила, не спрашивая разрешения.
— Чем же не удовлетворила вас Полина?
— Дело в том, что я собираю разные мнения, а его жена вряд ли будет объективной и вряд ли расскажет мне о нем что-либо неподобающее. Они же не в разводе, — и Иван постарался улыбнуться как можно естественнее.
— Вы хотите услышать от меня, какой свиньей был Брикер? — и она выпустила струю дыма прямо Сурненкову в лицо.
— Я хочу знать о его характере все. Вы прожили с ним три года, у вас был скандальный развод, а для расследования его исчезновения это, как ни странно, важно — узнать не только его сильные и хорошие стороны, о которых знает весь мир, но и темную сторону Дмитрия…
— Если вы читали его биографию, то должны знать причину развода, — усмехнулась она, гася сигарету слюной.
— То есть вы хотите сказать, что вам совершенно нечего поведать мне…?
— Из грязных подробностей? Брикер сделал абсолютно правильно, что развелся со мной и женился на Полине. Вообще все, что Брикер когда-либо совершал, было правильным. Это человек с фантастическим чутьем на верные поступки. Он не сделал в своей жизни ни единой ошибки.
— Так уж и ни единой?
— Ну разве что брак со мной… но это темная история.
